ЯРКИЙ СЛЕД ЛЕГЕНДЫ
Председатель оставил потомкам богатое наследство
Февраль 1989 года. Серково прощалось с легендой. Ушёл из жизни председатель местного колхоза «Красный маяк» Иван Железов. Проводить его в последний путь собрались сотни людей — похоронная процессия растянулась на несколько километров. Шли молча, сердца родных, друзей, коллег, соратников сковала зимняя стужа. Безотрадную тишину разрезал полный боли голос: «Отец родной, как рано ты нас покинул!». Женщина, опираясь на клюку, шла среди скорбящих. Она пешком добралась из соседней деревни, чтобы поклониться Ивану Порфирьевичу. Её не остановили ни зимний холод, ни больные ноги. Она не могла по-другому.
Дорогами войны
Иван Железов, едва окончив школу, заменил отца в колхозе имени Тимирязева. Стояло лето 1941-го. И мужчины один за другим отправлялись на фронт. Вскоре боевую науку придётся осваивать и Ивану Порфирьевичу, а пока он вникал в бухгалтерское дело — именно в этой должности работал отец, пока не надел солдатскую форму. Потом, когда до Победы останется всего один шаг, они встретятся — Железов-старший и младший. Но прежде Ивану, выпускнику миномётного училища, предстоит пройти через пекло Курской битвы, форсировать Днепр, освобождать Польшу и Восточную Пруссию. После войны он вернётся домой, в родной Городецкий район. А отец сгинет на чужбине, чуть-чуть не дожив до Победного мая. — Дед никогда не рассказывал о событиях тех лет, — говорит Владимир Макарычев, внук Железова. — Но в Ветлугу, на встречу с Александром Мягковым, спасшим его после первого ранения, ездили вместе. Каждую весну в День Победы Иван Порфирьевич собирал участников Великой Отечественной из Серкова и окрестных деревень. Странные это были встречи, допускались только свои, прошедшие войну. Поминали боевых товарищей и радовались новому маю.
К колхозникам за советом
В председатели Иван Железов попал случайно, что называется, без него его женили. В ту пору работал заместителем Емельянова, возглавлявшего колхоз имени Тимирязева. Когда-то «Красный маяк» на равных соревновался в производственных показателях с передовым городецким хозяйством. Но было это ещё до войны, а во время неё и после сельхозпредприятие в Серкове сдало позиции. В марте 1951-го делегация колхоза имени Тимирязева приехала в «Красный маяк», чтобы принять участие в отчётно-выборном собрании. Однако и без доклада тогдашнего председателя было понятно: хвастаться нечем — кругом упадок и уныние. Мужики, желавшие спасти родное хозяйство, устроили прения — дым стоял коромыслом. Железов в дискуссии участия не принимал, вышел на крыльцо полюбоваться закатом. Вдруг зовут: избрали председателем единогласно. Иван Порфирьевич понял — протестовать бессмысленно, и согласился поработать год. А в итоге пробыл в председателях 38 лет. Та первая весна 1951-го выпала особенно сложной. Дела в хозяйстве шли настолько плохо, что коров верёвками подвязывали, чтобы не падали от бессилия — кормить было нечем. Вот-вот в поле выходить, удобрений нет, что в землю класть, не известно. У молодого председателя голова шла кругом: за что браться в первую очередь? Обратился за помощью к бывалому. Емельянов, выслушав чаяния коллеги, сказал как отрезал: «Ты не ко мне иди за советом, а к своим колхозникам». Железов так и сделал, собрал народ, на повестке дня один вопрос: как к севу готовиться будем? Требовались удобрения. Про минеральные тогда знать не знали, речь шла об органике. Вывезли её с ферм, подворий колхозников, очистили птичники, выгребли золу из всех печей, прошлись с ревизией по чердакам Городца в поисках голубиного помёта, его же возили на санках из Правдинска, Балахны. И заложили в поля удобрений в три раза больше, чем в предыдущую весну, хватило ещё и на подкормку озимых, многолетних трав. Прежде зерновых собирали по 8 центнеров с гектара. Осенью 1951-го получили по 12. Потом урожаи будут куда весомее — по 40-50 центнеров, а порой и по 70. Но тот, первый, самый весомый. И дело не в цифрах, а в том, что люди пошли за Железовым, поверили ему.
Доморощенные специалисты
Место сегодняшней встречи — музей «Красного маяка», созданный с подачи Ивана Порфирьевича. Собралась команда специалистов, которую Железов когда-то сколотил. — Это был удивительно мудрый руководитель, — вспоминает Фёдор Цветков, бывший главный агроном «Красного маяка». — Он одним из первых осознал простую истину: чтобы идти вперёд, нужны люди с профильным образованием, специалисты. Они имелись в колхозе, но не так чтобы много. К тому же часто людей из «Красного маяка» забирали в район, другие хозяйства — на повышение. И тогда Иван Порфирьевич решил, что воспитывать специалистов нужно самим: пусть работают на благо колхоза, а не смотрят на сторону. Первым доморощенным стал Фёдор Цветков. После 10-го класса отработал два года в хозяйстве трактористом и решил получать высшее образование. Попросил Железова отпустить его в город. — Иван Порфирьевич очки поднял, смотрит пристально, — Фёдор Васильевич рассказывает, как начинался его путь в агрономы. — И говорит: приходи вечером, на правлении обсудим. Явился к назначенному часу, Железов оглашает принятое решение: расчёта не дадим, а направим в вуз от колхоза. Потом, когда уже поступил в сельскохозяйственный институт, Иван Порфирьевич часто звонил туда, справлялся: как там наш стипендиат. У Ирины Колесниковой схожий путь в профессию. Пришла в «Красный маяк» дояркой, Иван Порфирьевич предложил учиться, согласилась. — Направил на ветеринарный факультет, хотя в хозяйстве уже работали четыре ветврача, — рассказывает Ирина Николаевна. — Приехала на практику, говорят: председатель вызывает. Иван Порфирьевич даёт задание — принимать зелёнку. Боязно было возражать, но не смолчала. Говорю, а что я потом в дневнике практики напишу? Сколько зелёнки приняла? Железов посмотрел и улыбнулся: молодец, иди на ферму. В команде, собранной Иваном Порфирьевичем, не только специалисты растениеводства, животноводства, но и инженеры, механики, энергетики. — Даже бригадиры были с высшим образованием, — говорит Тамара Сидягина, прежде работавшая агрономом-семеноводом. — В колхозе организовали что-то вроде школы. Ходили в неё рядовые работники, а преподавали специалисты. Люди учились с интересом, задавали вопросы, а не просто отбывали номер.
Как на ладони
Железов часто говорил: «Рубль вложил, два должна быть отдача». На его рабочем столе всегда лежали счёты — сказывалось бухгалтерское прошлое. И кандидатскую диссертацию Иван Порфирьевич защитил по экономике. При нём рентабельность растениеводства доходила до 100 процентов. — Прежде чем принять решение, всё просчитывал, — Нина Вагина, бывший главный экономист «Красного маяка», добавляет новые штрихи к портрету Железова. — Владел всеми цифрами, показателями, всё держал в голове. И ему хотелось соответствовать. Нина Николаевна в колхоз пришла в сентябре 1977-го. До этого не знала Ивана Порфирьевича, но уже уважала. — Родители, обсуждая дома работу, с таким трепетом отзывались о председателе, что доброе отношение к нему передалось и мне, — рассказывает. — Иван Порфирьевич всех колхозников знал по именам, а работало в хозяйстве около 400 человек. Никогда не повышал голос, со всеми разговаривал уважительно. Ошибки прощал, но откровенной подлости не терпел. Если ктото оказывался нечист на руку, его увольняли. Железов был насквозь порядочным. Картинки из прошлого сменяют одна другую. Вот Иван Порфирьевич в машине. Воскресенье, Вениамин Мясников, заведующий гаражом, везёт его в условленное место. Поднимаются на возвышенность, бывшую когда-то Городецким валом. С неё весь «Красный маяк» как на ладони, видно, как идёт работа в поле, чем занимаются на птичнике, овцеферме, в коровнике. А это молодёжно-колхозная свадьба: нежная невеста, бойкий жених и гости — работники, специалисты хозяйства. За столом, конечно, и председатель. Гуляют в Доме культуры, народные праздники устраивались по инициативе Ивана Порфирьевича.
Здесь живу
В прежние времена председатели не очень-то жаловали государственные программы. Только не Железов. Он смотрел в завтра. В 1970-х страна взяла курс на развитие нечерноземья. Государство выделяло средства на повышение почвенного плодородия. «Красный маяк» предоставленной возможностью воспользовался по максимуму. — Иван Порфирьевич был человеком науки, — продолжает разговор Тамара Сидягина. — Передовые разработки старался опробовать на практике. То, что считал перспективным, внедряли, остальное отметали. Помню, готовили для коров белковую добавку: солому смешивали с куриным помётом. Но этот опыт не прижился. А потом в Серкове грянула стройка. Возводили объекты производственные и социальные, дома и магазины. Как-то Иван Порфирьевич, проводя экскурсию для очередной делегации, приехавшей в деревню, остановившись у одного из зданий, заметил: если оно закрыто, в Серкове объявляют ЧП. Это было здание банно-прачечного комбината. Деревня обновлялась по генеральному плану. С ним главный энергетик хозяйства — Сергей Коныгин ездил в Болгарию на выставку. Макет Серкова посмотрели 65 тысяч человек. Сергей Афанасьевич, пытаясь привлечь внимание посетителей, говорил просто: вот тут я живу. И показывал на плане свой дом. — Собственных средств, чтобы вести масштабное строительство, не хватало, — вспоминает Фёдор Цветков. — Брали в кредит у государства. Кто-то из председателей, оценив перемены, произошедшие в Серкове, сказал: зато мы в чужой карман не забираемся. Но время всё расставило по местам. Наследство, оставленное Железовым, живо. Фермы, мастерские, дома, в которых живём, построены им. Ровные улицы, по котором ходим, проектировал он. Когда открывали детский сад, его возвели тоже при Иване Порфирьевиче, на фасаде повесили плакат: «Здесь начинается Родина». Железов стремился сызмальства привить ребятишкам любовь к земле. И у него это получилось. Многие остались верны своей малой родине.
Юлия МИНДАЛЁВА.
Фото Марии ЖЕЛЕЗНОВОЙ.
Городецкий округ.
ДОРОГОЙ ЧЕЛОВЕК
— Мне было 13 лет, когда деда не стало, — делится воспоминаниями Владимир Макарычев. — Но он многому успел научить. Не стеснялся брать меня, мальчишку, с собой на работу: будь то рядовой объезд полей или первое собрание колхозников в Москве. Дед учил не только профессии, общению с людьми. Дом всегда был полон народа. Приходили рядовые колхозники, руководители района, известные актёры и космонавты — Юрий Никулин, Аркадий Райкин, Георгий Гречко. И со всеми дед разговаривал одинаково уважительно. Он много читал и художественной литературы, и научной, одних газет выписывали штук семь. А ещё запомнились такие его качества, как требовательность к себе и окружающим, готовность идти на разумный риск. После того как дед ушёл из жизни, бабушка каждый день навещала его на кладбище.