ОШИБКА, СТОИВШАЯ ПЕРВЕНСТВА
4 мая 1945 года в центральных газетах появилось сообщение о принятом Постановлении Совнаркома СССР, в котором говорилось: «В ознаменование 50-летия изобретения радио российским учёным А.С. Поповым, исполняющегося 7 мая 1945 года, СНК Союза ССР постановил: «…Учитывая важную роль в культурной и политической жизни населения и для обороны страны, в целях популяризации достижений отечественной науки и техники в области радио и поощрения радиолюбительства среди широких слоёв населения установить 7 мая ежегодный «День радио». Юбилей изобретения… А это значит, что отсчёт идёт от 1895 года. Запомним эту дату и идём дальше. На этот раз на Верхневолжскую набережную в областном центре, к зданию, где в 30-х годах прошлого века располагалась Нижегородская радиолаборатория. Здесь памятной мемориальной доской отмечено пребывание изобретателя радио Александра Степановича Попова в нашем городе с особой миссией: с 1889-го по 1898-й он, будучи преподавателем физики в Техническом училище Морского ведомства в Кронштадте, заведовал электростанцией на Нижегородской ярмарке. Тогда выходит, что он изобрёл радио в Нижнем Новгороде. Но почему мы об этом ничего не знаем?
Когда, кто и где?
Выходит, какая-то путаница? Да никакой путаницы нет. Александр Степанович наведывался на электростанцию только в летние месяцы. А в мае 1895 года на заседании физико-химического общества он продемонстрировал изобретённый им грозоотметчик. Это событие и легло в основу памятного дня. Ни о каком изобретении радио и речи не шло. Заметна какая-то торопливость в принятии решения по учреждению памятного дня. Не без этого, и основания для этого были. Незадолго до окончания Великой Отечественной войны по распоряжению Сталина решено было «застолбить» приоритеты российских и советских учёных в развитии мировой науки и техники. Сказано — сделано. В представленном Сталину списке было имя Александра Степановича Попова. Праздник был учреждён, правда, статуса международного он так и не получил. У российского изобретателя был конкурент на первенство — итальянец Гульельмо Маркони. Европа предпочитала признавать первым его. Италия смолчала, за собой она не признала, у неё было рыльце в пуху: во-первых, она воевала на стороне германских фашистов, а во-вторых, сам Маркони входил в правительстве Муссолини в Большой фашистский совет. Спор о первенстве можно прервать одним вопросом: а был ли представляемый Поповым грозоотметчик запатентован? Ответ, к сожалению, однозначен — нет. Для Попова его изобретение было лишь демонстрационным аппаратом, на котором он показывал курсантам училища возможность фиксации природного электричества. Ни о каком промышленном использовании грозоотметчика он и не думал. Даже впоследствии, когда он представил своё изобретение на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Нижнем Новгороде, то разместил его в метеорологическом отделе министерства земледелия. Незамеченным, правда, прибор не остался, Попов получил за него диплом II разряда. И только. Никто из членов оценочного комитета и не догадывался, что они видели перед собой изобретение вселенского разряда. Как говорят историки науки, вряд ли сыщется в России пример учёного, который служил бы науке ради коммерческого интереса или за привилегии. Александр Степанович ограничился публикацией в «Журнале Русского физико-химического общества», имевшего международную рассылку. Когда позднее Попов увидит чертежи устройства приёмника электрических сигналов Маркони, напишет, что они «являются воспроизведением моего грозоотметчика». И произойдёт это на два года позже…
«Вверенная тайность»
Когда мы говорим, что Александр Степанович Попов изобрёл радио и представляем при этом говорящие коробочки старых радиоприёмников, то мы совершенно не вдумываемся в суть изобретения. Радио изобрести было невозможно. По латыни радио — излучение, а это природное явление, которое можно только открыть и постараться зримо зафиксировать. Что Попов и сделал. Показав свой прибор на заседании физико-химического общества, он закончил своё выступление словами: «Могу выразить надежду, что мой прибор при дальнейшем усовершенствовании может быть применён к передаче сигналов на расстояние при помощи быстрых электрических колебаний, как только будет найден источник тех колебаний, обладающий достаточной энергией». А это значит, что Попов хорошо представлял будущее своего изобретения. По сути, приёмник в форме грозоотметчика был уже готов. Оставалось работать над передатчиком. Кому, как не морскому ведомству пригодился бы беспроволочный телеграф, а то по своду морских сигналов в случае бедствия предписывалось палить из пушек с промежутком в одну минуту. В финансировании морское министерство Попову отказало, назвав изобретение «химерой». Примерно так же складывались обстоятельства и у итальянца Гульельмо Маркони. Свои опыты он проделывал под надзором матери и при финансировании отцом в доме, где ему отвели две комнаты. В Италии не приняли его изобретение, и он уезжает в Англию. Тем временем Александр Степанович Попов вынужден был ехать в Нижний Новгород к месту своей работы на электростанции, где он за лето мог заработать годовое жалование преподавателя. Лето 1895 года прошло для него бездарно, в заботе о ярмарочном электричестве. «Беспорядочная жизнь на электрической станции, с бессонными ночами очень парализует голову, очень трудно заниматься сколько-нибудь серьёзным умственным трудом». Пока Гульельмо Маркони обживается в Англии, Попов демонстрирует учёной публике передатчик электрических сигналов и приёмник в единой связке. Причём к приёмнику присоединён аппарат Морзе. На ленте аппарата возникают, взявшиеся ниоткуда буквы — «Генрих Герц». Такой была первая радиограмма, переданная с помощью электромагнитных волн. И почти одновременно в жизни двух изобретателей происходят курьёзные обстоятельства. Маркони пытается запатентовать свой аппарат беспроволочного телеграфа, но британская патентная служба не могла добиться разъяснений автора, что он хочет патентовать. Чертежей прибора он не представил под предлогом их копирования. Патентовалась лишь идея, но на этот вариант патентная служба не согласилась. Попов не мог обмолвиться о своём изобретении по причине секретности. В архиве Кронштадтского технического училища был найден документ с заголовком «Клятвенное обещание». «Я, нижеподписавшийся, обещаю и клянусь Всемогущему Богу перед святым его Евангелием в том, что хочу и должен его императорскому величеству… верно и нелицемерно служить и во всём повиноваться, не щадя живота своего, до последней капли крови… Всякую вверенную тайность крепко хранить буду… В заключение сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего…» Вот когда морское ведомство России совершило ошибку. Засекретив изобретение Попова, оно прибрало его себе, ограничив рамками применения на боевых судах как основное средство связи. У Маркони было преимущество. Он мог трезвонить о своём изобретении по всему миру. Что он с успехом и делал. Подумать только: он 80 раз пересекал Атлантический океан, чтобы утвердиться в Америке.
Упущенная сенсация
Давайте немного пофантазируем… 1896 год. В Нижнем Новгороде открывается Всероссийская художественно-промышленная выставка. Она задумывалась как смотр технических достижений России. А что могли ждать от аграрной страны, считавшейся кормилицей Европы? Для приезжающих выставочных репортёров нужны были сенсации. Причём мирового уровня. И они их искали… Мог ли изобретённый Поповым радиотелеграф быть желаемой новинкой, выходившей за рамки всероссийских смотрин. Конечно, мог, но, увы, он остался в учебной аудитории. Разрешено было прихватить на выставку только грозоотметчик. Казалось бы, чего проще, освободить Александра Степановича Попова от бессмысленной работы на электростанции и сосредоточить всё его внимание на совершенствовании радиотелеграфа. Но «выкупить» изобретателя у владельцев электростанции, разорвав контракт, стоило больших денег, и морское начальство на это не пошло. Что же было секретного в радиотелеграфе Попова? Вся конструкция была спрятана в полированном ящичке, и только вытекающая из него бумажная лента со знаками азбуки Морзе могла засвидетельствовать, что в ящичке что-то происходило. И тем более было непонятно, как, если к нему не тянулись электрические провода. Для непосвящённых зрителей это было равносильно фокусу, а те, кто следил за техническим прогрессом, могли уловить в этом нечто новое и доселе неизвестное. Вот тогда новинка Попова и могла отмеченной попасть на страницы газет и мы бы сквозь время поняли, что именно в Нижнем Новгороде впервые было продемонстрировано сенсационное изобретение мирового уровня с авторством Попова. И никакой Маркони не мог бы доказать, что он был первым. Но главное, что эти два изобретателя первенства своего не доказывали. Для Маркони это был удачный бизнес, а для Попова — строгое сохранение секретности. Хотя Маркони становится для нас чуть ли не врагом, посягнувшим на российское первенство. Успокоимся, встреча Александра Степановича Попова и Гульельмо Маркони состоялась и обошлась без драки. Когда итальянец продемонстрировал Николаю II свой телеграф, то царь к этому отнёсся спокойно, зная, что у России есть свой изобретатель подобного, правда, не совсем признанный. И он уравнял их в правах, наградив обоих орденами Святой Анны. Присутствовавший на встрече адмирал Степан Осипович Макаров не преминул всё-таки напомнить Маркони, что Попов в деле радиотелеграфии был первым. Единственное, чему мог позавидовать Попов, так это молодости итальянца и его деловой хватке. К этому времени в России стали появляться радиотелеграфы с клеймом фирмы Маркони. Флот так и оставил изобретение за собой, оснастив им корабли. Известно даже выражение «российский флот — колыбель радио», и учёные соглашаются с этим, считая, что это исторически правомерно. Только в 2012 году появился Всемирный день радио. ЮНЕСКО заложило в основу праздника дату — 13 февраля 1946 года. В этот день впервые вышло в эфир «Радио ООН». А случись на XVI Всероссийской художественно-промышленной выставке в Нижнем Новгороде всё, о чём мы вам рассказали, неизвестно ещё, какая дата лежала бы в основе Всемирного дня радио. Но сегодня нам только остаётся жалеть об упущенной сенсации.
Вячеслав ФЁДОРОВ.