ВЫ БЫЛИ ПРАВЫ, ДОКТОР
В Вашингтоне, в Галерее выдающихся личностей ХХ века, размещён портрет российского конструктора Ростислава Евгеньевича Алексеева. Именно ему, русскому инженеру, принадлежит пальма первенства в создании летательных аппаратов с использованием эффекта экрана. Конечно, размещая портрет конструктора в Галерее, комиссия, которая так решила, об Алексееве знала больше. Под портретом могли бы написать, что это один из секретнейших конструкторов России, который доставил немало забот американской разведке. Нас же вполне устраивало то, что знали мы его как создателя речных судов на подводных крыльях, а затем и на воздушной подушке, которые могли видеть воочию на Волге. Новинки вызывали удивление. Для нас этот человек сделал Волгу крылатой. И всё-таки подозрение было, что конструктор не мог обойти военную тематику. Эту тайную сторону жизни конструктора открыла нам… американская разведка.
Эффект превращён в корабль
Всё тайное становится явным — рано или поздно. В середине 1970-х годов американский разведывательный спутник, пролетая над Каспийским морем, запечатлел в одной из бухт корабль неизвестной конструкции. Дальнейшие наблюдения за ним показали, что двигался он с большой скоростью и после разгона отрывался от поверхности воды. Военные эксперты определили вид нового корабля — экраноплан. Вне всякого сомнения, это был военный экраноплан. Как и откуда он попал на Каспий? Вот тут американской разведке пришлось поломать голову. Новый неизвестный корабль получил у американской стороны прозвище «Каспийский монстр». Любопытное совпадение, но обнаруженный корабль с Каспия назывался «КМ», но не «Каспийским монстром», а технически просто: «корабль-макет». Конечно, для разведки эта находка была сенсационной, чего не скажешь о морских спецах. В военных журналах, выходивших в Америке, публиковались статьи об экранопланах, но специалисты в один голос утверждали, что это была тупиковая ветвь самолёто- и судостроения. Стал ли конструктор Алексеев первым, открывшим эффект динамической воздушной подушки, образующейся между крылом и поверхностью? Было уже известно, что авиаконструктор Игорь Сикорский с трудом сажал свой гигантский самолёт «Илья Муромец» на землю, прорывая этот воздушный экран. Справедливости ради стоит сказать, что экранопланами занимались многие инженеры-энтузиасты. В Финляндии это был Тоомас Каарио, в Америке — Д. Уорнер, в фашистской Германии — Александр Липпиш, в Швеции — И. Троенг. Так что физический эффект был замечен, и появилась идея его использовать. Брались многие, наиболее удачно вышло у Алексеева. Хотя не менее удачно получилось ещё у одного советского авиаконструктора — Роберта Бартини. Он создал гигантский летательный аппарат, который быстро прозвали «Змеем Горынычем» за рёв турбин. Но это не был экраноплан в чистом виде. Конструктор работал над самолётом безаэродромного базирования. Самолёт взлетал, «опираясь на экран». Кстати, в печати не раз пробовали оспаривать первенство Алексеева. Но мы забываем, что имеем дело не с теоретиком, а с технарём. Иногда между появлением идеи и её осуществлением проходило много времени. Алексеев постарался сократить это время до минимума. Так, в октябре 1941 года он защитил дипломную работу «Глиссер на подводных крыльях», а через год, в самый разгар войны, уже работал над созданием торпедных катеров на подводных крыльях. В 1951-м он и его помощники за разработку гражданских судов на подводных крыльях были удостоены Государственной премии. За восемь лет был создан скоростной флот России. Первые идеи использования экранного эффекта пришли к Алексееву в конце 1950-х годов, а уже в начале 1960-х началась работа по созданию экраноплана «КМ» для военного флота.
Тайное становится явным
Пришла пора испытывать первую модель. Желательно было сделать это недалеко от Центрального конструкторского бюро, чтобы незамедлительно принимать оперативные решения. К делу подключились «особисты», от которых требовалось пресечь утечку всяческой информации. Остановились на варианте острова Телячий, который хорошо просматривался с волжского откоса. Говорят, даже легенда была: потерпел аварию самолёт, и его пытаются вытащить из воды. Когда испытания продолжили, то в ход пошла другая легенда: опробуют двигатели для новых судов. А дальше было Каспийское море и безлюдный остров Чечень, на котором построили испытательную базу. Адмирал С.Г. Горшков, командовавший советским ВМФ, в своей книге «Морская мощь государства», вышедшей в 1976 году, писал: «Создание кораблей с динамическим принципом поддержания уже стало реальностью. Несомненно, что массовое появление таких кораблей в составе флотов увеличит их боевые способности, надводные силы смогут успешнее решать боевые задачи и приобретут совершенно новые качества». Повинуясь условиям секретности, адмирал не сказал, что советский флот уже обладает таким кораблём и совсем скоро «чёрные береты» смогут контролировать всё побережье Мирового океана. По некоторым данным, государственная программа предусматривала строительство 100 десантных экранопланов. Позже эта цифра была скорректирована до 24. Страстным поклонником экранопланов был министр обороны СССР Д.Ф. Устинов. Пока были живы главком ВМФ Горшков и министр обороны СССР Устинов, конструктор Алексеев был неприкасаем. Его не касались споры, которые вокруг экранопланов не утихали. Из-за сложности эксплуатации лётчики и моряки не желали иметь их в своем арсенале. Не приняли и речники: всё, что поднималось выше телеграфного столба, — не их профиль. А между тем, американская разведка продолжала следить за «Каспийским монстром». К тому времени на спутниковых снимках семейство экранопланов умножилось. Журнал «Джейна интеллидженс ревью» рассказал о новинках советского военного флота в статье «Монстры Каспийского моря»: «На Каспийском море продолжаются испытания гигантского экраноплана, развивающего скорость 200 узлов. Считают, что этот аппарат построен на заводе «Красное Сормово». Он, вероятно, имеет длину порядка 400 футов и способен нести 800-900 полностью укомплектованных солдат. Полагают, что крылья этого экспериментального аппарата создают подъёмную силу, которой хватает на подъём до высоты крейсирования, приблизительно равной 30 футам. По-видимому, аппарат может работать в арктических условиях». На Западе давно поняли, что манипулировать сознанием советского высшего военного командования можно с помощью массированных публикаций. Так подлили масла в огонь тем, кто был противником экранопланов… Печальная судьба этих морских кораблей сегодня хорошо известна.
Мы ещё опережаем их
Свои его запросто звали Доктором. А «свои» потому, что все аппараты — от идеи, чертежей и воплощения — прошли через их руки, и они могли в любой момент сказать веское слово. Он всегда внимательно слушал, но каждый подчинённый знал, что одномоментный ответ получить от него невозможно. Доктору надо было всё переварить, и тогда следовала похвала дороже награды: «Ты был прав!» Инженер-испытатель Владимир Васильевич Моисеев, много лет проработавший рядом с Доктором, успел написать воспоминания. Вот строчки о нём: «Большинству встречавшихся с Р.Е. и даже большинству работавших с ним он запомнился удивительно спокойным человеком, даже сверхчеловеком, который никогда не выходил из себя. Многим запомнились сверхострые ситуации, когда он оставался уравновешенным. Но это не значит, что Доктор был толстокожим, как носорог. Это была его маска, его скафандр. Это было осознанно выбранное им состояние нервной системы. Такое состояние обеспечивало наивысшую производительность труда для него и для его подчинённых, зачастую даже в критических ситуациях. А внутри скафандра «спокойного» бушевали обычные человеческие страсти. Естественно, в скафандре он уставал». Доктор внимательно следил за своими подчинёнными. Кто-то из них увлёкся строительством самолёта, покорённый комсомольской идеей создания малой авиации, — что бы он делал без Доктора, который достал его птичке сверхлёгкие трубы для каркаса. И ведь полетел самолёт. А тут ещё напасть. Вздумали его сослуживцы превратить обыкновенный десантный парашют в параплан и полетать на привязи за машиной. Что сказать — неуклюже летали, не приспособлен был громоздкий парашют для таких полётов. Доктору достаточно было это увидеть, и по каналам своих авиационных связей достал он нужные парашюты, даже сам напросился полетать. К земле его приложило крепко — благо, снег смягчил падение. Видимо, поняв, что всё-таки возраст стал помехой, сам летать не стал, но успехами самодеятельных летунов всегда интересовался. Скорость и риск были его жизненной необходимостью. Начинал он с яхт. Хорошо известен фотоснимок, когда Валерий Павлович Чкалов вручал ему награду первого гонщика. Прошёл Доктор горные и водные лыжи, погружался с аквалангом и мастерски «рулил» самолётом. В 1975 году в одном из полётов, когда на борту экраноплана находилась многочисленная комиссия во главе с министром судостроения, пилот допустил ошибку при посадке. Машина резко ударилась о волну. Лопнули переборки и корпус. Главный конструктор взял управление на себя и довёл экраноплан до базы, хотя путь был неблизкий — 40 километров. Все, кто встречал на берегу экраноплан, ахнули: у него не хватало кормы и хвостового оперения. Казалось бы, аварийный случай показал живучесть корабля. Но это принимать во внимание не стали. Оргвыводы были суровыми: Ростислав Алексеев был снят с должности главного конструктора и начальника ЦКБ, понижен до начальника отдела, а затем до начальника перспективного сектора. Но было и главное наказание: ему запретили присутствовать на испытаниях собственных «изделий». Впрочем, что это за препона — появляться на Каспии он мог и тайно. Проект по созданию экранопланов носил кодовое название «Дракон». Военное ведомство полностью засекретило его разработки, не оставив ни шанса для варианта создания гражданских экранопланов. Ростислав Евгеньевич думал об этом, но пробиться сквозь секретные заслоны не успел. Неожиданная болезнь оказалась роковой. Экранопланы были приняты на вооружение через четыре года после того, как его не стало. Предполагалось построить два десятка десантных кораблей типа «Орлёнок», на очереди был «Лунь» — «убийца авианосцев», оснащённый шестью противокорабельными ракетами «Москит». Эти экранопланы мы ещё успели увидеть. Но из общей затеи ничего не получилось: четыре готовых экраноплана так и остались на Каспии в составе 11-й отдельной авиагруппы. Их сегодня постепенно приспосабливают под музеи. Как бы хорошо заполучить один из летучих кораблей в наш парк Победы, но, увы, в планах Нижнего Новгорода этого не предвидится. А то, что мы никогда не видели, хранилось на секретной алексеевской базе, которая располагалась на Горьковском море. Когда вскрыли хранилища, то многообразию будущих задумок, воплощённых пока в моделях, стоило удивляться. Частично о несостоявшихся новинках можно узнать из экспозиции музея «Русские Крылья», который располагается в Чкаловске. Ещё на заре «дружеских» связей американский конструктор, специалист по экранопланам Стивен Хукер, побывавший на наших особо режимных заводах и КБ, которые гостеприимно распахивали двери в 90-х годах прошлого столетия перед забугорными пришельцами, признался: «Они опередили нас на 30 лет!» Ростислав Егеньевич Алексеев хорошо знал об этом. В ответ мы можем только сказать: «Вы были правы, Доктор»!
Вячеслав ФЁДОРОВ.
