СКРИПИТ ПЕРО ПО ВОЗРАСТНОЙ СТРАНИЦЕ

О рукописях, ставших произведениями искусства, и о мастере, их создавшем

За лесами, за холмами, за широкими полями в деревне Кудашиха жил-был Иван, крестьянский сын, по фамилии Блинов. Деревня та, на 13 дворов, обосновалась рядом с Городцом, в краю, славившемся людьми мастеровыми: иконописцами, резчиками, художниками. И дед Ивана, Клементий, из таких. Образа писал. Да какие! Те иконы ныне хранятся в музеях, в том числе в Русском в Санкт-Петербурге. Видно, и во внука дед творческое семечко заронил.

Самоучка

Доля крестьянская и ныне нелегка. А во второй половине XIX века, когда Иван мальцом был, эх, и тяжко ему приходилось. Хоть и не шибко великое хозяйство Блиновы держали, а дел набегало — только успевай поворачиваться. Иван успевал. И отцу-матери помогал, и грамоту осваивал. К десяти годам обучился чтению и письму. А потом…

«В то время страстно полюбил иконы и картины, — пишет в своей «Автобиографии» Иван Гаврилович Блинов. — И решил я во что бы то ни стало учиться писать и рисовать без помощи преподавателей, самоучкой. Первую картину — архангела Гавриила, списал с иконы. Вырисовал пером и чернилами. Пришёл в великую радость, и первым долгом показал результат трудов своих отцу, матери и дедушке. Они одобрили это моё начинание, и с тех пор я окончательно решил учить искусство рисования и писания книг».

Зачем? Дело-то, ещё раз оговоримся, в XIX столетии разворачивалось. Книги в ту пору печатали. Так к чему их «рисовать и писать»? Резон был. Во-первых, Блиновы из старообрядцев, а последователи той религиозной ветви священные труды передавали из поколения в поколение. А коли истреплются, не печатали, переписывали. Во-вторых, даже в век раздувающего пары прогресса, старинное искусство было в цене. И книги, страницы которых покрыты ровными строчками вязи да полуустава, нередко заказывали признанным мастерам.

А те творить начинали с бумаги. Она в манускриптах (от латинского «манус» — рука и «скрипт» — написанное, получается — рукописная книга) должна быть особенной. Будущим страницам придавали возраста, искусственно их состаривая. Потом бумагу линовали: натягивали нитку между двумя упорами. И постепенно заполнялись страницы витиеватыми буквами, что кружились по листу, будто диковинные танцевальные па выделывали. Выписывали текст пером да чернилами, готовили которые из ягод, коры, былинок-травинок. Природными красками и картинки в книгах рисовали, и буквицы витиеватые.

Настоящему мастеру-изографу надлежало освоить все секреты ремесла. И Иван Блинов взялся за дело. Четыре года провёл он в кропотливых трудах, терпеливо выводя причудливыми росчерками слова, и только тогда решился показать труды свои признанным изографам. В ту пору в Городце купец Григорий Матвеевич Прянишников держал книгописную мастерскую. В неё и держал путь 14-летний Иван.

«Сейчас со всей радостью отправляюсь к нему (Прянишникову), взяв своей работы Апокалипсис, — вспоминает Блинов в «Автобиографии». — Прихожу к нему в дом. Он меня принял и спросил, что мне нужно от него. Объяснил ему с величайшей робостью своё дело и показал работу. Он же взял от меня и понёс показать своим мастерам. Где они рассматривали, дверь была со стеклом, и мне всё было видно, как они смотрели на мою работу и смеялись. На меня такой пришёл стыд, что провалился бы сквозь пол. И проклинал себя, что пришёл. Когда Прянишников вышел и отдал мне мою книгу, сказал: «Иди домой и годика три попиши дома. Тогда и приходи…».

Признание

Закручинился Иван, вернулся в деревню, повесив голову. Тут же собрал все свои принадлежности и спрятал их — с глаз долой. Зарёкся: больше никакого книгописания. Да только времени прошло немного, как взялся за старое.

«И так несколько раз оставлял и закаивался бросать это дело, но страшная любовь, зародившаяся в душе моей, взяла своё, и я не в силах был больше оставить это моё любимое занятие и решил во что бы то ни стало, но изучать древнерусское искусство палеографии и живописи», — писал Иван Гаврилович.

Первый заказ, за исполнение которого взялся, поступил от городецкого книготорговца. Переписать надлежало каноны. Платили по 20 копеек за каждый. Завершён труд в 1887 году, о чём сохранилась пометка: «Сия книга («Канонник») принадлежит д. Кудашиха крестьянину Ивану Гавриловичу Блинову. Писал своею рукою…».

А вскоре приметил начинающего мастера городецкий купец-коллекционер Пётр Алексеевич Овчинников. Познакомившись с работой Блинова, он изрёк: «Ты будешь замечательный писец и рисовальщик, так писали прежде для царей». Мнение своё подкрепил заказами. С 1894-го по 1907 год искусный изограф для купца подготовил 25 книг.

Блинов страстно любил работать на коллекционеров. Овчинников — из таких. Поступали Ивану Гавриловичу заказы и от Прянишникова, даром, что завернул когда-то 14-летнего паренька и чуть не отбил всю охоту книги переписывать, Николая Порфирьевича Никифорова, нижегородского коллекционера. В их богатейших собраниях Иван Блинов изучал древнерусские книги.

Рукописная книга «Канон Честному Кресту», выполненная мастером в 1899 году, предстала на широкое обозрение в Санкт-Петербурге на палеографической ярмарке. Труд тот имел череду особенностей. На открытии книги автор разместил фронтиспис — рисунок, что стоит на одном развороте с титульным листом. На том художества не закончились. Блинов, выступавший и как каллиграф, и как живописец, нарядил рукопись во множество растительных орнаментов. А перенося текст, использовал несколько шрифтов, в числе их вязь, скоропись, полуустав, писанные золотом, киноварью да чернилами. Замыкалась книга на латунные застёжки. Подытожил сей труд автограф: «Писал Канон Нижегородской губернии Балахонского уезда Большепесошнинской волости деревни Кудашиха крестьянин Иван Гаврилов Блинов. А что обрящете неисправно — дело моего невежества, простите, Господа ради, Богу нашему слава ныне, и присно, и вовеки веков. Аминь».

И побежала слава о нижегородском изографе по бескрайним российским просторам. А мастер всё совершенствуется. Оказавшись в Москве, подал прошение на имя директора Румянцевского музея: «Имею честь покорнейше просить выписать для моих занятий Годуновскую рукописную псалтырь 1591 года из Костромского Ипатьевского монастыря». Блинов досконально изучает книги, созданные в мастерских Кремля в XVI — начале XVII веков, что хранятся в Историческом музее и Третьяковской галерее, Троице-Сергиевой Лавре.

Примерно в ту же пору создаёт несколько произведений в соавторстве с художниками Виктором Васнецовым, Дмитрием Стеллецким. С последним работали над «Словом о полку Игореве». От именитого живописца Иван Гаврилович получил послание следующего содержания: «Сердечно благодарен Вам за присылку пробного листа. Он великолепен и мне лучшего ничего не нужно».

Блинов освоил непростое искусство реставрации старинных книг. Вот пример: в одном из манускриптов XVI века, приобретённом купцом Овчинниковым, не хватало 27 листов в начале и нескольких в конце. Блинов подобрал бумагу, состарил её, мастерски воспроизвёл письмо того времени да ещё украсил книгу миниатюрами и заставками.

Ярлык «Неблагонадёжный»

Жить бы да радоваться Ивану Блинову, но пришли смутные времена. Воевал в Первую мировую, где боевые пути свели с поэтом Сергеем Есениным. Одно из его стихотворений Блинов переписал изысканным каллиграфическим почерком. Таким же манером кропал он и весточки домой, прилетавшие к супруге Вере Павловне.

Новым властям пережившей революцию России Блинов стал неугоден. Мало того, что книги по большей части религиозного содержания ваял, так ещё и церкви расписывал. В 1920 году Иван Гаврилович вернулся в Городец, где поначалу работал директором краеведческого музея. На этом поприще весьма преуспел, собрав богатейшую экспозицию. При его непосредственном участии обнаружен архив графини Паниной. Бежав от революции, Софья Владимировна личные бумаги спрятала в подвале собственного дома в Городце. Документы занимали 20 коробок, вскрыть и сохранить удалось только шесть. В одной из них содержался подробный план и описание того самого дома, ныне музея. Впоследствии документы помогли вернуть усадьбе первозданный облик.

Позже Иван Блинов перешёл на работу в клуб, где был лектором и оформителем, редактировал колхозную газету, учительствовал в колонии… Время от времени брался за писание книг, но тем только усугублял и без того шаткое своё положение. И всё же о нём не забыли. В 1935 году нижегородский краевед Фёдор Хитровский, обращаясь к Максиму Горькому, пишет: «Есть в Городце Блинов — старец-писец древних книг. Знаток палеографии. Историю письма знает так тонко, что без запинки изображает и определяет периоды древней письменности. Биография Блинова настолько интересна, что я её записал».

Последний заказ Иван Гаврилович получил от Румянцевского музея на «Слово о полку Игореве». Но завершить работу не довелось. На страну обрушилась Великая Отечественная. Блинова по возрасту на фронт не взяли. Поднимал внуков. Чтобы обогреться зимой, пустил в топку свой ценный архив. А в 1944-м умер. Повредил ногу. Лечить было некому и нечем…

…С Тамарой Фроловой, заместителем директора Городецкого историко-художественного музейного комплекса, мы склонились над книгой, которой больше сотни лет. Том, одетый в кожаную обложку с тиснением, с двумя металлическими замочками, вызывает трепет и восхищение. Тамара Вячеславовна, открывая застёжку, показывает первую страницу, украшенную искусно выполненной иллюстрацией, припудренной золотом. Следующий лист — вставка из тончайшего розового шёлка, чтобы рисунок и рукописный текст не соприкасались. Открывается произведение буквицей, что ведёт за собой ровный строй слов, выполненных вязью и полувязью… Книга «Сборник смешанного состава» за авторством Ивана Блинова — достояние музея «Дом графини Паниной». Здесь хранится около двух десятков книг изографа. Коллекции подобного объёма имеются и в музеях Нижнего Новгорода, Москвы, Санкт-Петербурга. Но выставлены только в Городце. Каждая книга Ивана Блинова, крестьянского сына, мастера-самоучки, реликвия — ценная и уникальная, одна из восьмиста.

Юлия МИНДАЛЁВА.

Фото автора и из архива музея «Дом графини Паниной».

Городецкий район.

Кстати

По оценкам специалистов, Иван Блинов переписал за свою жизнь около 100 книг исключительно религиозного и исторического содержания. Среди них:

«Повесть о Петре и Февронии Муромских»

«Канон на Рождество Христово»

«Жизнь и убиение царевича Дмитрия»

«Сказание о Мамаевом побоище»

«История Городца»

#газета #землянижегородская #городец #музей #реликвия