ПОДЛЁДНЫЙ КАПИТАН
О чём рассказала почтовая марка
Раз уж мы принялись рассматривать альбом с коллекцией почтовых марок, то и будем это делать. Год, который мы сейчас переживаем, решено считать Годом защитника Отечества, поэтому и раздел коллекции будем рассматривать соответствующий: о наших земляках, оставивших память о себе в российской военной истории. Перед вами почтовая марка, вышедшая в далёком уже 1973 году. На ней изображена гвардейская Краснознамённая подводная лодка Д-3 «Красногвардеец». Это была одна из первых советских подлодок. Казалось бы, какое отношение имеет эта лодка к нашим землякам? Самое прямое. В боевой строй Балтика приняла её осенью 1933 года под командованием старшего лейтенанта Виктора Николаевича Котельникова. Если вы побываете в городе Богородске, то вам без труда покажут улицу его имени, школу, где он учился. Имя Котельникова было вписано в историю мирового военно-морского флота как командира подводной лодки, первой проложившей путь под толщей северных льдов. Той лодкой и была Д-3.
Тактический приём
Как и положено, всё, что происходило в армии и на флоте, всегда становилось предметом секретности. Казалось бы, что секретного в том, что подводная лодка нырнула под лёд и прошла, как говорили моряки, «из льда к воде». Может быть, то событие стало бы поводом для газетных сенсаций, и мы в деталях узнали бы все подробности произошедшего. Но… военные моряки высоких рангов посчитали, что проход лодки подо льдами может стать новым тактическим приёмом, когда лодка может неожиданно появляться там, где её и не могли ждать. Лучше обо всём умолчать. Приберечь, самим пригодится. Хотя журнал «Морской сборник», который был обязателен для чтения военными моряками, писал: «Прогресс подводной техники может со временем создать такие подводные корабли, которые смогут ходить подо льдами, но пока можно ожидать встречи с подводными лодками только у кромки льда. Невозможность проводки во льдах миноносцев и подводных лодок лишает флот, действующий в направлении «изо льда к воде», в зимнюю кампанию этих существенных участников войны». Казалось бы, вот и всё, идея получила огласку, осталось осуществить её на практике. Для себя заметим. Идея была опубликована в 1926 году. Подводная лодка Д-3, на которой она будет реализована, заложена на стапеле в 1927 году. Так что читаемое в журнале пока было похоже на фантастику. Будущему командиру, который поведёт лодку подо льдом, – Виктору Котельникову, парнишке из начисто сухопутного города Богородска, исполнится пока только 19 лет. Известно лишь одно: этот парень мечтал о море, а оттого и старался учиться хорошо, особенно осваивая математику. Учёба дала уверенность, и он сформировал для себя цель – стать моряком. Именно военным. По комсомольской путёвке едет учиться в Военно-морское училище имени М.В. Фрунзе. Ему везёт. Курсантом его направляют проходить практику на учебные суда в Германии и Норвегии. Для прохождения своей службы он выбрал Север и только что сформированный Северный флот. Подводную лодку Д-3 он принял в 1937 году, уже имея опыт морских походов. То, что тактический приём подлёдного прорыва может стать оружием, тем более в северных водах, было очевидно. Советским морякам это предрёк полярный исследователь Губерт Уилкинс. Он хотел это сделать сам и даже построил специальную подводную лодку «Наутилус». По техническим причинам она это не смогла сделать. Существует версия, что кто-то из экипажа лодки подпилил горизонтальные рули, испугавшись плавания подо льдами. Всё, что удалось сделать Уилкинсу, это «загнать» нос лодки под льдину. Чем и ограничился. Знал ли об этом Котельников? Вполне возможно, что и знал: книга Уилкинса «Во льды на подводной лодке» была издана в СССР с предисловием автора, в котором он писал: «Разве не может случиться, что следующая подводная лодка, которая сделает попытку нырнуть под полярные льды, будет принадлежать СССР?». Через три года так и произошло.
Символ романтиков
За капитаном подводной лодки Д-3 Виктором Котельниковым водилась слабость: он любил курительные трубки. И если эта капитанская привычка в подводном флоте только начинала укореняться, то для молодых командиров надводных кораблей она служила символом романтики, талисманом морских дорог. Каждый раз перед походом командир покупал в военторге несколько трубок, зная, что не каждой будет суждено вернуться назад. Сколько их смыло за борт и лежит на морском дне… Сослуживцы Виктора Николаевича говорили, что в экипаже даже прижился шутливый обычай: среди матросов выбирали смотрителя командирских трубок. Он должен был выносить на мостик новую, если предыдущую принимала морская пучина. Командир всегда стремился участвовать в экспериментах, где имело место принятие неординарных решений. Один из походов вошёл в мировую историю подводного плавания. Случай для этого представился. И командир лодки Д-3 его не упустил. Январь 1938 года. В газетах промелькнуло тревожное сообщение об арктической станции «Северный полюс-1», которая уже почти год дрейфовала в арктических льдах. Четвёрка полярников: И. Папанин, П. Ширшов, Е. Фёдоров и Э. Кренкель сообщили, что началась подвижка ледовых полей и их четырёхкилометровая льдина, служившая им пристанищем, начала раскалываться. Понимая, что спасение может быть и невозможно, с льдины отправили радиограмму: «…Находимся на обломке поля длиной 300 метров и шириной 200 метров… В случае обрыва связи просьба не беспокоиться». А это означало одно: зимовщики были готовы к гибели. Правительство приняло оперативное решение всеми возможными способами снять зимовщиков с льдины. Авиация не могла им помочь: сесть на льдину уже не могли. Кому как не североморцам, делать это? За считаные часы были приведены в полную готовность и вышли в море гидрографические суда «Таймыр» и «Мурман». К походу готовились эсминец «Карл Либкнехт» и три подводные лодки. В воздух был поднят дирижабль «В-6 СССР». Он должен был обеспечить надёжную связь с зимовщиками и Москвой. Подводная лодка Д-3 под командованием старшего лейтенанта Котельникова по тревоге покинула базу. На борту лодки находилась группа лучших радистов флота. Они и должны были поддерживать радиомост: станция СП-1 – Москва. Уже в пути на лодку пришло сообщение о катастрофе дирижабля. Он врезался в гору. Часть экипажа погибла. Теперь надежда была только на корабли. К сожалению, катастрофа дирижабля заслонила радость подлёдного погружения. Через много лет в Морском архиве удалось найти лишь несколько страничек из дневника Виктора Котельникова. Почти телеграфным стилем он сообщал о кренах подводной лодки, снежных зарядах, обледенении и штормах. К счастью, сохранилась запись от 13 февраля. Это очень важная запись: «…При снежной пурге приказал произвести пробное погружение. Все механизмы работают исправно. Настроение команды превосходное. Получили по радио приказ вернуться обратно, так как «Таймыр» и «Мурман» уже приближаются к лагерю. Экипаж опечален – ведь мы надеялись получить разрешение подойти прямо к льдине – лагерю папанинцев».
Похоронен в море
Когда-то давно я пробовал найти хоть одного участника этого похода. В музее Северного флота мне дали ленинградский адрес капитана 1-го ранга запаса Филиппа Васильевича Константинова. В 1938 году он был флагманским штурманом бригады подводных лодок и принимал участие в том походе. Ответ я получил от него весьма подробный и обстоятельный. «…Когда Д-3 вошла в Датский залив, по курсу всё чаще стал попадаться лёд. Лодка уклонялась изменением курса. Котельников понимал, что бесконечно это продолжаться не может. Лодка «наматывала» лишние мили и теряла время. Рано или поздно путь лодке мог преградить крупный лёд, который она не смогла бы обойти. Наиболее выгодным вариантом в подобной обстановке было бы форсирование льда в подводном положении. Помнится, мы частенько говорили об этом. Сошлись на том, что погружение лодки на глубину 30-40 метров обеспечит ей безопасный проход под ледовой перемычкой. На борту Д-3 находился командир бригады, к нему и обратился Котельников за разрешением пройти ледовую перемычку в подводном положении на глубине 50 метров. Перемычка битого льда была небольшой, шириной примерно в пять кабельтовых, а за ней уже виднелась чистая вода. Грибоедов дал «добро», понимая, что опыт хождения подо льдом будет в походе необходим. Вы знаете, тогда на этот факт внимания никто не обратил. Никто не думал, что Д-3 выпало первой в истории северного мореплавания нырнуть под арктический лёд. Как сенсация это событие осталось незамеченным. Но на флоте о нём хорошо знали. Имя Виктора Котельникова было хорошо известно. В военном деле тоже были стахановцы, и его отнесли к ним». 30 минут плавания подо льдом… Крошечный отрезок времени. Стоит ли говорить о нём серьёзно и отдавать пальму первенства этой подводной лодке?
Но первый есть первый!
Служба Виктора Котельникова на лодке представляла сплошной эксперимент. Перед самой войной Виктор Котельников освоил крейсерскую лодку К-22. Подводные силы Северного флота наращивали боевой арсенал, они учились воевать, поэтому каждый поход для них был отработкой тактики. Подводные лодки, как правило, действовали в одиночку, находясь в свободном поиске там, где проходили фашистские конвои. Свободный поиск конвоев занимал основное время похода подводных лодок, и зачастую, пробыв положенное время в море, лодки возвращались ни с чем. Первый дивизион подводных лодок, которым командовал капитан 2-го ранга Виктор Николаевич Котельников, отрабатывал парные выходы лодок и их взаимодействие в бою. Удар двумя лодками по конвою был бы весьма эффективен. Заняв точную позицию и договорившись между собой, можно было бы выбить весь конвой, а не топить один-два (как успеется) корабля. За год войны на севере К-22 под командованием Виктора Котельникова совершила семь боевых выходов и одержала восемь побед. Лодка стала гвардейской, а её командир был награжден орденом Ленина. Командир дивизиона сам предпочитал участвовать в боевых выходах. 13 февраля 1943 года лодка в базу не вернулась. Точная причина гибели неизвестна. В официальных источниках записано: «Погибла в море при выполнении боевого задания». В похоронках на экипаж штабные канцеляристы отписали: «Похоронены в море».
Вячеслав ФЁДОРОВ.
