ГЕНИЙ ОРУЖЕЙНОГО ДЕЛА
Пушки, сконструированные им, называли шедеврами
Этот завод, когда он ещё строился, маскировали как могли. Начальное название у него было – «Новое Сормово». Старому заводу стало тесно в его рамках, и он решил разжиться новой территорией, что тут удивительного. Но у нового завода была своя особенность. Если посмотреть на стройку сверху, то могло показаться, что возводится обыкновенный жилой массив. Так было задумано. Именно на аэрофотоснимках и будут рассматривать его лётчики люфтваффе, бомбившие Горький. Днём он был целью, ночью как бы растворялся, не обозначая себя заводскими ориентирами. Видимо, считая, что бомбовый запас будет потрачен впустую, гитлеровские асы оставляли его на потом. Хотя заманчиво было поразить завод, носивший имя Сталина. Сохранил завод свою секретность и после войны. Открыто он стал называться машиностроительным, утратив своё военное обозначение – № 92. Ныне из рассекреченного прошлого завода на всеобщее обозрение у главной проходной выставлен в прошлом скрываемый на закрытой территории, памятник… пушке. 100 000 таких орудий дал завод фронту. Но не только этим пушка знаменита. Фронтовики знали её как ЗИС-3. Мировыми военными экспертами она признана лучшим орудием Великой Отечественной войны, а её конструктор Василий Гаврилович Грабин получил мировое признание как «гений артиллерийских систем».
На свой страх и риск
Для него это была своеобразная ссылка. И совершенно неожиданная: на новый завод и главным конструктором. Разрешалось взять с собой добровольно изъявивших желание к перемене рабочих мест конструкторов. Таковых набралось 12 человек. Понятно, что это были в основном молодые люди, поверившие в него на прежнем месте работы, в одном из подмосковных артиллерийских КБ. В своих воспоминаниях он назовёт город, куда ему предписывалось ехать, – Приволжском, а завод, естественно, Приволжским. Завод выпускал полковые пушки, отливал снаряды, пополняя артиллерийские арсеналы, добросовестно выполнял план поставки запчастей для тракторов и ни в каком конструкторском бюро не нуждался. Об этом открыто говорил и директор завода: – Василий Гаврилович, я продумал вопрос о роли и задачах КБ на нашем заводе. Пришёл к такому выводу: заниматься опытно-конструкторской работой мы не будем. В этом нет нужды. Незачем заводу брать на себя ответственность за создаваемые конструкции, достаточно с нас ответственности за изготовление. Вы, наверное, уже сами убедились в том, как много у нас забот и неприятностей на производстве. Их нам вполне хватает. Не знал директор завода, что истинная «ссылка» Грабина – это тактический ход высшего артиллерийского начальства, которое считало, что приверженцу классической ствольной артиллерии на дальнем Приволжском заводе работать будет спокойнее. Не столкнулся директор завода ещё с жёстким и волевым характером главного конструктора. Сослуживцы считали, что именно эти качества помогли Грабину стать Грабиным. Работу он начал с налаживания дисциплины. Речей по этому поводу не говорил, разносов не учинял, а поступил проще: «…Большинство сотрудников пришли в КБ, как всегда, аккуратно. Все приступили к работе, кроме меня. Я же, выйдя в коридор, прохаживался у дверей и здоровался за руку со всеми, кто появлялся после звонка. Неловко чувствовали себя эти товарищи. Через день-другой уже никто не опаздывал, но я сохранял заведённый порядок – по утрам здоровался возле КБ с каждым, кто приходил позже меня. Наконец, все стали приходить раньше меня и подготавливать своё рабочее место до звонка. Мы старались показывать пример дисциплинированности всем цехам и другим отделам заводоуправления». Дальше было сложнее. Как отмечают историки завода, Грабин впервые в мире (поверим этому) применил метод скоростного проектирования. В свои 34 года он уже имел большой опыт работы на производстве и убедился в том, что дело всегда идёт быстрее, когда конструкторы и технологи работают одновременно над проектом и его воплощением. На новом заводе появление конструкторов в цехах стало обычным делом. Эта практика пригодится позднее, в условиях военного времени, когда новые пушки создавались в течение нескольких недель, и для этого надо было оперативно, на рабочих местах, решать возникающие вопросы. Осваиваясь на заводе и укрепляя КБ, которое удалось сохранить и даже преумножить до 93 человек, Василий Гаврилович Грабин не забывал главной цели своей «ссылки»: создание дивизионной пушки поля боя на смену знаменитой «трёхдюймовке» образца 1902 года, которая стояла на вооружении Красной армии. Его пушка должна быть легче, скорострельнее и мощнее, способна бороться с вражескими броневыми машинами и танками, словом, поддерживать пехоту «огнём и колёсами». Он работал над ней тайно, на свой страх и риск, не имея на руках задания Наркомата артиллерии. Да вряд ли он бы получил его. Наркомату артиллерии было не до этого.
Идеи – утопические
К концу 30-х годов прошлого века в мире артиллерии торжествовала идея универсализма. Грабин испытал её на себе. С конструкторов артиллерийских систем требовали создать пушку, которая успешно боролась бы с танками врага, разрушала его оборону и ещё стреляла бы по самолётам. Конечно, такая пушка была бы экономически выгодна. Кстати, идея универсализма зародилась во Франции, затем перекочевала к американским конструкторам, затронула она и Генштаб русской дореволюционной армии, но положительных результатов не дала. Грабин понимал, что создание хорошей универсальной пушки нереально. Она впитает в себя недостатки всех систем, и получится одинаково плохая зенитка и негодное орудие поля боя. А тут новая напасть. Главное управление артиллерии увлекла идея создания пушек, основанных на динамо-реактивном принципе. Настойчивым проводником её был М.Н. Тухачевский, в то время начальник Вооружения Красной армии. Грабин писал о Тухачевском: «И вот теперь этот эрудированный, высокообразованный в военном отношении человек не возражает против того, что классическую артиллерию пытаются заменить динамореактивной. «Что же это такое? – думал я. – Случайность? Или кто-то сбил его с толку? Я был уверен, что эта ошибка будет исправлена». Автором новой артиллерии был никому не известный конструктор Леонид Курчевский.
Лёгкие и простые в устройстве
Советская военная энциклопедия сообщала: «Создание таких орудий и применение для стрельбы из них кумулятивного снаряда позволило вооружить войска лёгким, простым по устройству и эффективным средством борьбы с танками и другими бронированными целями. Безоткатная артиллерия может также использоваться для поражения живой силы и огневых средств противника, стрельбы прямой наводкой по амбразурам оборонительных сооружений». Но это было написано гораздо позднее, уже после войны, когда безоткатные орудия и гранатомёты нашли свою нишу. Им не удалось вытеснить ствольную артиллерию. А опасность такая была. Теперь представим, если бы это произошло. Артиллерийские заводы с трудом выполняли заказы на пушки Курчевского. Конструктор по ходу их изготовления часто менял чертежи и предлагал новые варианты орудий. Тем не менее армия получила 5000 безоткатных пушек. В 1938 году последние из этого количества были сняты с вооружения. К началу войны ни одной пушки Курчевского в войсках не было.
Надо лечить
На выставке оружия у стены Нижегородского кремля две пушки конструктора Грабина стоят рядом. Они похожи: первая, с длинным стволом, ЗИС-2 – противотанковая, калибра 57 мм, вторая, ЗИС-3 – дивизионная, калибра 76 мм. Обе родились перед самой войной и чуть не стоили главному конструктору жизни. На конструктора обрушилась неведомая болезнь, которую врачи не могли определить почти два года. Они склонны были объяснять её нервными перегрузками. Дошло до того, что Грабин потерял 30 килограммов веса, разговаривал, писал и чертил с трудом. В апреле 1938 года на совещании в Кремле его не узнали Сталин и Ворошилов. Конструктор объяснил, что болен он довольно давно и врачи не могут сказать ничего определённого. Реакция Сталина была незамедлительной: «Грабина нужно обязательно лечить: он измождён, от прежнего Грабина ничего не осталось. Надо лечить его, и немедленно». Срочно принятые меры наконец-то дали результат: определена была болезнь щитовидной железы. Требовалась операция, от которой Грабин отказался, объяснив, что загружен работой. На операции настоял Сталин. Пришлось подчиняться. Жизнь конструктора была спасена, операция прошла успешно, и через полгода он уже мог работать. На очередном совещании в Кремле к Грабину подошёл Сталин: «Ну вот, теперь это прежний Грабин, а то чуть было в могилу не сошёл человек». За это время споры о том, какой быть артиллерии, поутихли. Ствольная артиллерия всё-таки взяла верх. На вооружение была принята противотанковая пушка Грабина, которой по разным причинам не давали хода. А ещё на заводе сменился директор. Им стал Амо Сергеевич Елян, переведённый из Ульяновска, который отличался личным мужеством в отстаивании своих позиций и умением принимать на себя ответственность за рискованные решения. Такого директора заводу не хватало. Выслушав Грабина, он тут же согласился принять участие в продвижении дивизионной пушки. Оказалось, это не так-то просто, даже в условиях уже начавшейся войны. Пока пушка проходила испытания, директор завода пошёл на риск и распорядился начать её выпуск. Первые же месяцы войны показали, что в войсках не хватает именно такого мобильного орудия, которое могло бы двигаться вместе с пехотой. Пробовали для этой цели применять противотанковую грабинскую пушку, но мешал её разворотливости длинный ствол. И тогда пришли к выводу, что надо поступить просто: укоротить излишки ствола. С этой просьбой Сталин был вынужден обратиться к Грабину. Он передавал просьбу военных, которые считали пушку очень мощной. Для неё нет целей – соответствующей бронетехники. Она пробивает немецкие танки навылет. А с укороченным стволом она стала бы мобильнее. Грабин не согласился. Он лишь сообщил Сталину, что у его КБ есть новое орудие, которое они могли бы показать. Сталин тут же распорядился доставить его в Кремль. После смотрин резюме вождя было таковым: – Эта пушка – шедевр в проектировании артиллерийских систем. Почему вы раньше не дали такую прекрасную пушку? Вашу пушку мы примем, пусть военные её испытают. Грабин и Елян смолчали об одном. Онито знали, что на фронт с завода было уже отправлено более тысячи «дивизионок», и на директорский стол каждый день ложились письма-благодарности от фронтовых артиллеристов. А соответствующие службы завода ознакомились с приказом: «…Все незавершённые в производстве стволы собрать, законсервировать и убрать. Всю технологическую оснастку и документацию сохранить, убрав в соответствующее место, с тем чтобы при возникшей необходимости немедленно развернуть производство 57-мм пушек ЗИС-2…» Этих пушек дождутся на Курской дуге. И ещё что сделали Грабин с Еляном: по признанию историков промышленности и техники, они совершили настоящую революцию в производстве. Впервые в мире на заводе № 92 пушки собирали на конвейере со скоростью, не снившейся германским инженерам и конструкторам. За время Великой Отечественной завод дал фронту орудий больше, чем выпустили все военные заводы Германии и оккупированной Европы, вместе взятые.
Вячеслав ФЁДОРОВ.
Фото из открытых источников.