МАЛИНОВАЯ ВЕСТЬ ИЗ СЕВЕРНЫХ ЛЕСОВ
Её принёс человек, верящий в силу доброго семени
В этом году отмечается 170-летие со дня рождения селекционера-самоучки, последователя Мичурина – Никанора Кузьмина, чья жизнь была неразрывно связана с городом Ветлуга, ранее относившимся к Костромской губернии. Имя этого самородка помимо представителей научного сообщества, в первую очередь, должно быть на слуху у заядлых садоводов: Никанор Вонифатьевич – автор нескольких сортов яблонь, смородины, крыжовника, вишни и сливы, а малина «Новость Кузьмина» до сих пор районирована в 50 регионах Российской Федерации. Полная испытаний и потрясений жизнь отмерила селекционеру всего 53 года, он ушёл в мир иной в 1907-м, обретя покой в Ветлужской земле, ставшей для него – пришельца с Урала – по праву второй родиной.
Крестьянская жилка
Согласно информации Ветлужского краеведческого музея, Никанор Кузьмин родился в 1854 году в семье крепостного крестьянина села Фоки Уфимской губернии (ныне Пермский край), что вблизи границ Удмуртии и Башкортостана. В 1878-м Никанор Вонифатьевич приобрёл домик с участком в Ветлуге, где чуть позже начал заниматься опытами по садоводству, пытаясь вывести плодово-ягодные сорта, стойкие к климату северной зоны. Более развёрнутую информацию об этом уникальном человеке нам удалось почерпнуть из материала «Первопроходец садоводства в нашем крае» профессора кафедры «Архитектура и изобразительные дисциплины» Костромской сельхозакадемии Валерии Рыбниковой, опубликованного в 2016-м в историко-краеведческом и литературном журнале «Губернский дом». Валерия Юрьевна – правнучка Никанора Кузьмина, поэтому изложенная в статье история является неотъемлемой частью её семейного наследия. Здесь мы находим весьма ёмкий портрет Никанора Вонифатьевича: «Из письма Н.К. Аленициной, его внучки: «Говорили, что дедушка из рода крепостных генерала Фоки. Он хорошо знал татарский язык и при случае любил поболтать с татарами (м.б. и сам принадлежал к их роду). Мещанин». Мы обратились к летописи малой родины Кузьмина. Его родное село известно с конца XVIII века, и называлось по-разному – Букор Юркова, Богородское и, собственно, Фоки, причём наиболее распространённая версия происхождения этого названия связана не с семейством Фоков (чьи владения, надо заметить, располагались в сотнях километрах отсюда на территории современного Башкортостана), а с именем первого поселенца – Фоки Юркова из села Большой Букор, образовавшего с братьями здесь свой починок. Населено местечко было в основном государственными черносошными крестьянами, приписанными к Воткинскому железнодельному заводу. Предприятие возникло стараниями графа Шувалова, нашедшего новую локацию по причине истощения лесов вокруг старых сталелитейных линий Урала, ведь древесина являлась тогда главным топливом для тяжёлой промышленности, и доставка дров издалека значительно повысила себестоимость производства.
Эхо раскола
В сети мы отыскали метрические книги храма Рождества Пресвятой Богородицы села Фоки за 1854 год, однако среди новорождённых Никанора Кузьмина там не обнаружили. А что если Кузьмины попросту не являлись прихожанами этой единственной на всю округу церкви? Вопрос не случаен, основателями села были раскольники, и в середине XIX века подавляющая часть населения также относилась к старообрядцам. В работе исследователя Елены Санниковой «История и мировоззрение старообрядцев Юго-Западного региона Прикамья. Их роль в истории освоения региона» сказано так: «В XVIII веке наблюдается ещё одно направление переселения старообрядцев на территорию Прикамья. Это поволжские староверы – кержаки, принадлежащие к спасовскому толку у беспоповцев и беглопоповскому – у поповцев. С конца XVII века старообрядческое население Кунгурского, Осинского, Оханского, Красноуфимского, Екатеринбургского уездов преобладало над православным. Они были выходцами из Семёновского уезда Нижегородской губернии и с Ирбита. Кержачить – в Пермской губернии значит раскольничать, кержак – раскольник. Это произошло от того, что первые раскольники, поселившиеся на Урале в первых годах XVIII века, пришли с Керженца». Осиновский уезд, к которому относилось село Фоки, считался самым старообрядческим, со стороны административных и духовных властей с раскольниками шла ожесточённая борьба: скиты насильно переводили в единоверческую церковь, дававшую верующим официальный статус. Скажем, в той же метрической книге храма Рождества Пресвятой Богородицы за 1854 год мы обнаружили опись из шестнадцати таких приходов, действовавших вблизи села Фоки. Вполне возможно, что Никанор Кузьмин был крещён по обычаям прежней веры. Из биографических справок известно: грамоту освоил самостоятельно, а это ещё одно косвенное свидетельство: за неимением священников староверы с малых лет учились читать священные книги сами. Рискнём предположить и другое: род Кузьмина происходит от кержаков, которые после разгрома керженских скитов в 1720-х массово бежали на Урал. Не стало ли в таком случае появление Никанора Вонифатьевича в Ветлуге возвратом в края предков?
Путь проторили реки
Как пишет в своей статье «Крестьянская колонизация Южного Урала в конце XIX века» доктор исторических наук Дмитрий Самородов, после отмены крепостного права в 1861 году народные массы, обретшие волю, пришли в движение в поисках лучшей доли. В 1871-м в Уфимской губернии основалась компания «Самолёт», два парохода которой стали совершать рейсы из Уфы в Казань и Нижний Новгород. А на Ветлуге первый пароходик появился в 1878-м, любопытно, что именно тогда Никанор Кузьмин и объявился в этих краях. Ветлужский краевед Леонид Рыжов когда-то в материале «Райские сады Ветлуги» сообщил о Никаноре Вонифатьевиче следующее: «Ещё будучи подростком, он оставил дом и работал на пароходах по рекам Белой, Каме, Волге в качестве официанта, матроса, лоцмана». Логично, что, прибыв на новое место, переселенец стал зарабатывать уже привычным для него делом – ходить по реке. Валерия Рыбникова в своём материале о прадеде пишет, что в семейном архиве сохранился путевой журнал парохода «Боря» с записями от руки, касающимися проданных билетов, принятых на борт грузов и происшествий во время пути. Судно принадлежало крупному ветлужскому землевладельцу, председателю уездной управы, а позже депутату II Государственной Думы от Костромской губернии Борису Петерсону. Из статьи «Паровой флот Ветлуги» Ивана Замыслова, опубликованной в газете «Воскресенская жизнь», выяснилось что «Боря» в числе других пароходов работал на линии Ветлуга – Рязань – Рыбинск. Войдя в городское общество, крестьянин Никанор Кузьмин поменял свою сословную принадлежность, стал мещанином. Переход в это сословие было самым доступным, так как в отличие, например, от приписки к купцам не требовал объявления своего капитала, а лишь предполагал уплату пошлины, сумма который в пору реформ второй половины XIX века составляла 25 рублей. Этой прерогативой после отмены крепостного права крестьяне, хлынувшие в города, пользовались активно. В Ветлуге Никанор Кузьмин обрёл и семейное счастье. Супруга – Любовь Николаевна была трудолюбивой, заботливой и ответственной домохозяйкой, и того требовала жизнь: как следует из статьи Валерии Рыбниковой, в семье её прадеда было одиннадцать детей, хотя некоторые умерли либо в младенчестве, либо позднее от туберкулёза. Впоследствии одна из дочерей селекционера – Ольга Никаноровна работала библиотекарем в сельхозинституте города Костромы, тем самым продолжив стезю отца, где потом предстояло трудиться и самой Валерии Юрьевне.
Садоводство как вдохновение
Что побудило Никанора Кузьмина заниматься селекционным садоводством, неизвестно. Вместе с домом он приобрёл 0,2 гектара земли, и, вероятно, тут взяли верх крестьянские гены, требовавшие, чтобы своя почва возделывалась и давала плоды. А ещё, видимо, сыграла роль огромная тяга к самообразованию, Кузьмин выписывал много книг и журналов, а тема усадебного хозяйства была тогда модной. Кроме того, не исключено, что разведением садовых культур Никанор Вонифатьевич увлёкся всерьёз, работая садовником в имении Бориса Петерсона, на корабле которого, как говорилось ранее, он плавал. Из статьи Варвары Воробьёвой «Лики купеческой эпохи», опубликованной в прошлом году в газете «Земля ветлужская», мы узнали, что в своих многочисленных усадьбах Петерсоны активно занимались садоводством и огородничеством. Обширные земли в Ветлуге они купили после отмены крепостного права. Ещё при жизни Борис Петерсон безвозмездно передал свой парк городу «для культурных нужд». Опыты по разведению плодово-ягодных культур, стойких к условиям русского севера, требовали от Никанора Кузьмина много сил, а главное – средств, с учётом того, что большая семья жила небогато, и приходилось хвататься за любую подёнку: брать от купцов заказы на дом, столярничать, заниматься рыбалкой и, в конце концов, продавать выращенные на собственном участке яблоки и ягоды. Теоретическую базу Никанор Вонифатьевич пополнял, состоя в переписке с авторитетными единомышленниками. Среди них был и его ровесник – будущий академик Иван Мичурин, который примерно в это же время создал свой знаменитый селекционный питомник. И Иван Владимирович получал от коллеги бесценные практические сведения, не случайно Кузьмин неоднократно упоминается в его научных трудах. Например, в 1905-м в журнале «Садоводство и огородничество» он отметил успехи ветлужского селекционера так: «Да вдобавок можно аклиматизировать такие виды плодовых растений, какие в данной местности никогда не росли, например, слива Кузьмина в Ветлуге…» А вот сам Никанор Кузьмин итогов своей почти 30-летней работы, начавшейся с высаживания 28 сортов зимостойких яблонь, описать, увы, так и не успел, за исключением шести статей для профильного журнала. Он ушёл из жизни 22 (9) марта 1907 года вследствие туберкулёза. Ему не суждено было воспользоваться новым участком, купленным незадолго до смерти под питомник. Дом Кузьминых на улице Троицкой (ныне Алешкова) в Ветлуге снесли несколько лет назад, как ветхое строение. Не сохранилась и могила селекционера – в послереволюционный период городское кладбище при Свято-Екатерининской церкви было разрушено вместе с храмом. Однако память об одном из пионеров российского садоводства по-прежнему жива, и мы постараемся вернуться к его удивительной биографии, там ещё остались весьма интересные страницы.
Андрей ДМИТРИЕВ.
Фото из семейного архива Валерии РЫБНИКОВОЙ.
