ПАМЯТНИК ДОЛГУ И МИЛОСЕРДИЮ
Его можно найти на одном из петербургских некрополей
Санкт-Петербург — не просто культурная столица с богатой и драматичной историей, он сам по себе — предмет искусства. Впрочем, за каждым его изящным дворцом и возвышенным храмом при более пристальном взгляде читаются судьбы потрясающих людей, которые не только наполняли город высоким смыслом, но и при необходимости защищали его. Их незримое присутствие особенно явственно ощущается в тиши старинных петербургских некрополей, входящих в путеводители по Северной Пальмире. Взять, например, Волковское кладбище с его знаменитыми «Литературными мостками», где похоронены писатели Тургенев, Салтыков-Щедрин и Куприн, учёные Менделеев, Бехтерев и Павлов, а также наш земляк — критик и публицист Добролюбов. Однако здесь обрёл покой и другой нижегородец…
Выбор семинариста
Если оказаться на так называемом участке медиков, то можно встретить обелиск с барельефом работы скульптора Владимира Ингала и инженераархитектора Николая Эйсмонта. Под этим строгим и массивным надгробием покоится прах генерал-майора медицинской службы, лауреата Государственной премии СССР за 1952 год, профессора Военно-морской медицинской академии, академика АМН СССР Николая Ивановича Лепорского, награждённого орденом Ленина, орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, орденом Трудового Красного Знамени, а также медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Город, который Николаю Ивановичу довелось защищать в лихую годину, стал и его последним пристанищем. Думается, в те непростые времена даже из окружения профессора мало кто знал, что происходил он из большой священнической семьи. Его отец — Иван Петрович Лепорский сначала преподавал в духовном училище в Арзамасе, а потом служил священником в Церкви святой великомученицы Екатерины при Нижегородском дворянском приюте. Будущему светилу медицины было всего десять лет, когда отца не стало, рано ушла в мир иной и матушка. Братья продолжили отцовскую стезю, тоже стали священнослужителями — Александр протоиереем Всесвятской церкви в Семёнове, а позже последним ректором Псковской духовной семинарии (по приговору тройки при ПП ОГПУ расстрелян 1 ноября 1937 года), Иван — протоиереем Троицкого собора в Городце, а самым известным из них на этом пути оказался Пётр — христианский писатель, профессор Петербургской духовной академии и настоятель знаменитого храма Воскресения Христова на Крови (Спаса на Крови), построенного на месте смертельного ранения императора Александра II. Эту судьбу мог повторить и Николай Лепорский, после земской народной школы окончивший в 1897 году Нижегородскую духовную семинарию. Следующей ступенью образования должен был стать Петербургский историко-филологический институт, куда бывшего семинариста направили за казённый счёт, однако в итоге абитуриента зачислили в университет эстонского города Тарту, в разное время носившего также названия Дерпт и Юрьев. В этом учебном заведении существовал факультет богословия, куда, возможно, изначально и были поданы документы, но юношу увлекла передовая на тот момент наука — медицина, которую здесь когда-то преподавал прославленный русский хирург, анатом и естествоиспытатель Николай Пирогов. Впрочем, в сделанном выборе нет никакого противоречия — спасение жизней, как и спасение душ во все века считалось благородным служением, не случайно среди христианских святых столько много лекарей.
Первая боевая награда
После защиты диплома на «отлично» молодой медик работал уездным врачом Гдовского уезда Петербургской губернии и там же одновременно исполнял обязанности земского доктора, в чьём ведении находилась городская больница. Однако гражданская практика длилась недолго — в 1904 году разразилась русско-японская война. В качестве младшего военврача Николай Лепорский убыл в Харбин в распоряжение медицинского инспектора войск, здесь свой профессионализм ему пришлось совершенствовать уже в экстремальных условиях фронта. Служил в 19-м военном госпитале, а потом в медслужбе передового артиллерийского запаса Маньчжурской армии. За свой самоотверженный ратный труд Николай Иванович был удостоен ордена Святого Станислава III степени, так что первые боевые награды у него появились задолго до нападения на нашу Родину фашистской Германии. Впрочем, впоследствии этот орден по понятным причинам вряд ли соседствовал на кителе с другими… С Дальнего Востока Николай Лепорский вернулся в Тарту, в родной университет, где на первых порах работал штатным ассистентом терапевтического отделения при городской больнице. Успешно защитив докторскую диссертацию в Военно-медицинской академии, Николай Иванович начал активно практиковать, а в качестве приват-доцента кафедры частной патологии и терапии учить студентов. Накануне Первой мировой войны он успел посетить Берлин, где участвовал в экспериментах лучших немецких физиологов. Ключевое влияние на развитие собственной научной мысли оказал русский медик с мировым именем, лауреат Нобелевской премии Иван Павлов, под чьим непосредственным руководством Лепорский занимался в физиологической лаборатории Института экспериментальной медицины и Петербургской академии наук. Передовые методы своего наставника Николай Иванович начал реализовывать у себя в Тарту. Ещё одним важным для биографии Лепорского городом необходимо назвать Томск. Весной 1917-го перспективный учёный занял вакантную должность руководителя кафедры в Томском университете. Здесь, в Сибири, он и встретил революцию и гражданскую войну, в которой, судя по документам, принимал участие с 1918-го по 1921 годы, правда, без уточнения, на какой стороне. Впрочем, так как с мая 1918-го до конца декабря 1919-го Томск был занят белогвардейцами, можно предположить, что бывший офицер царской армии в этот период служил военврачом у белых, продолжая притом научную и преподавательскую работу в университете. С приходом красных, вероятно, перешёл на их сторону — весьма распространённый случай в том братоубийственном противостоянии. В 1923 году Николая Лепорского откомандировали в Воронеж, где до 1942-го он возглавлял кафедру госпитальной терапевтической клиники медицинского факультета, а параллельно руководил и клиникой лечебного питания. Перевод был не случаен. Дело в том, что ещё в 1918 году из-за угрозы германской оккупации родной для Лепорского Тартуский университет с частью преподавателей и студентов эвакуировался в Воронеж, где на его базе сформировали новый вуз. Таким образом, Николай Иванович вернулся в альма-матер.
Остался на фронте
В Великой Отечественной войне врач с хорошей боевой практикой принял участие уже в августе 1941-го. Мобилизовал его Балахнинский РВК родной Горьковской области. Вновь надев офицерскую форму, Лепорский руководил госпиталями сначала в Воронеже, потом в Ульяновске после передислокации туда его университета. Далее был назначен начальником кафедры госпитальной терапевтической клиники Военно-морской медицинской академии им. С.М. Кирова. В январе 1942 года из блокадного Ленинграда вуз эвакуировался в Киров по льду Ладожского озера, ставшего «Дорогой жизни». Лепорский не уехал с преподавателями и курсантами, остался в распоряжении 54-й армии, державшей в том месте побережье Ладоги как плацдарм для попытки прорвать вражеское кольцо. В звании военврача 2-го ранга, соответствующем майору, Николай Иванович сначала служил начальником нейрохирургической группы 39-й отдельной роты медицинского усиления, а в феврале 1942-го принял командование подвижным полевым госпиталем № 738, действовавшим на Ленинградском и Волховском фронтах. В представлении к ордену Красной Звезды написано следующее: «Наиболее напряжённую и интенсивную работу госпиталь проводил в период наступления 54-й армии на рубежах Погостье — Кондуя — Зенино, когда в исключительно трудных условиях зимы и весенней распутицы, трижды меняя дислокацию, ежедневно приходилось принимать по 300- 500 тяжелораненых, своевременно оказывая им квалифицированную помощь. Во время февральского наступления 1943 года госпиталь принял на себя основную массу раненых — около 4000 человек. Во всех операциях товарищ Лепорский отдавал все свои силы и знания на организацию лечебно-эвакуационного дела, служил личным примером образцовой работы». В 1944-м начальник Управления головного полевого эвакопункта № 227, майор медицинской службы Николай Лепорский принимал участие в освобождении городов Псков и Остров, а также ряда населённых пунктов на территории Латвии. Руководя целой сетью госпиталей с центральным штабом в Выборге, Николай Иванович обеспечивал лечение тысяч раненых не только своей 54-й армии, но и 1-й Ударной. После успешного завершения Рижской наступательной операции в декабре 1944-го 54-я армия была расформирована, и Лепорский вновь занялся научной и педагогической деятельностью на кафедре Военно-морской медицинской академии, вернувшейся из эвакуации в Ленинград. Здесь он трудился до конца жизни, оборвавшейся 15 июня 1952 года.
Отец и сын
Итогом этой яркой и созидательной судьбы стали свыше 60 опубликованных научных трудов, касающихся, в том числе, длительной остановки сердца, патологий желудка и поджелудочной железы, а также роли овощей в здоровом питании, что внесло серьёзный вклад в развитие отечественной медицины. Именем заслуженного медика названа улица в Воронеже, где он преподавал. Все трое детей Николая Ивановича пошли по его стопам — Николай стал физиологом, Татьяна — педиатром, а Алексей — доцентом Военно-медицинской академии. Кстати, старший сын — подполковник медицинской службы Николай Николаевич Лепорский тоже прошёл войну в составе полевых госпиталей. Он умер в один год с отцом и похоронен там же, поэтому на гранитном надгробии высечены имена их обоих. В символическом смысле, это памятник долгу и милосердию, передавшимся в поколениях.
Андрей ДМИТРИЕВ.
Фото из открытых источников.
