ЧУДО С ИНЖЕНЕРНОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ
В мае 2021 года мы познакомили вас с рассказами самобытного прозаика из Выксы — автора нескольких книг, члена Союза писателей России, а в обыденной жизни инженера-электрика Павла Лаптева. Оказалось, Павел — литератор с очень широким жанровым диапазоном. Помимо прозы, пишет стихи и сочиняет песни под гитару, но сегодня мы хотели бы обратиться к ещё одной его творческой ипостаси и представить как сказочника. Из пушкинских строк с раннего детства давно известно, что «Сказка ложь, да в ней намёк. Добрым молодцам урок». А какие непреложные истины старался донести автор вот этих волшебных историй? Возможно, найти ответ будет интересно и поучительно не только маленьким, но и взрослым читателям.
Старый телевизор
В одной семье купили новый телевизор, блестящий и плоский. Потому что старый телевизор с маленьким пузатым экраном, монофоническим звуком и деревянной обшивкой стал старым. Говорили, что он уже не соответствовал времени. Как радовались дети, щёлкая пультом и переключая каналы! Как радовались и гордились своей покупкой родители, легко отнеся старый телевизор в подвал, где уже томились ненужные старые вещи. — Нашего полку прибыло! — гремел тогда механизмами катушечный магнитофон со сломанным переключателем и радостно дёргал стрелками индикаторов уровня записи. — Кого прибыло? — хлопала незакрывающейся крышкой глухая аналоговая видеокамера. — Вспоминаю этот телевизор, — поворачивались валы магнитофона. — Нас покупали вместе, но меня спихнули в этот подвал раньше. Вот ведь несправедливость! — возмущался он. — Кто-то лишь три года служит, а кого-то и десять лет держат на центральном месте в доме. — Радуйся! — пищал ему длинноволновый приёмник, — что не на помойке оказался, где тебя бы крысы доели. А грустный телевизор молчал, из-под покорябанной крышки посматривая на обитателей подвала. Ему было очень обидно за то, что его, ещё исправного, выпихнули из жизни, и страшно, что дальнейшая жизнь будет протекать в этом тёмном холодном месте. — Несправедливо время, — как-то в одну из ночей проскрипел он корпусом. — Точно, — нажал несколько оставшихся кнопок мобильный телефон. — Время — это враг техники. Оно безжалостно старит и ломает нас, заменяет нашего брата на новые, более совершенные и молодые. — А кто придумал время? — чуть услышав, хлопнула крышкой видеокамера. — Время придумали учёные, — колыхнулись кнопки телефона. — Те, что изобретают всё новые и новые аппараты, — ответил телефон. — Значит, — решила видеокамера. — Если не придумывать ничего нового, время остановится. — Скорее всего, скорее всего… — многозначительно дёрнулись кнопки телефона. И все задумались, погрузившись снова в тишину. В тишину, где в лунных струях света из окна летали пылинки. Они кружились, поднимались вверх и опускались вниз, в конце концов садясь на обитателей подвала. Каждое их движение отсчитывало время, словно секунды, будто мгновения. И, наблюдая за одной из них, осевшей и остановившейся, казалось, время остановилось. Но вот летели другие, за ними ещё и ещё. — Так никогда не будет, — вдруг всколыхнул тишину наш проживший с людьми долгие годы телевизор. — Я знаю людей, вся их жизнь — это бег от тоски. И для этого им нужно всегда что-то новое. — Вот ведь как! — сверкнул лунным блеском на экране телефон. — А я всегда подозревал, что люди чужие в этом мире. Страдания, болезни и смерть. Чтобы хоть как-то облегчить свою участь, людям нужны развлечения, всё более совершенные. Однажды в подвал принесли компьютер-ноутбук. Он дремал, чуть подёргивая крышкой, потом, услышав разговоры, зевнул, медленно поднял крышку и выдал сердито на мониторе: — Ну, никакого покоя нет. Уж на пенсии, а всё равно дёргают. — Ты рад, что оказался здесь? — щёлкнул переключателями наш телевизор. — Конечно! Да здравствует покой! — почему-то сразу обрадовался выгоревшими пикселями компьютер. — Я работал круглосуточно, сидел в интернете день и ночь и очень устал, уже не выдерживая современные системные требования. — А покопайся, пожалуйста, в своей памяти, — переключал каналы телевизор. — Нет ли там сведений о месте, где нет времени? Компьютер долго трещал винчестером и показал непонятные слова: — Ворд, эксель, тетрис в реальном времени. Всё в реальном времени, в реальном вре… — закрыл монитор и захрапел. И все с сожалением и непониманием долго смотрели на этот маленький толстый ноутбук, который сладко дремал, улыбаясь, чуть подёргивая крышкой монитора. Так за разговорами и воспоминаниями прошло много-много дней и ночей, опустившихся, как пылинки на вещи в подвале, и выстеливших собой толстый слой лет, когда в подвал принесли тот самый блестящий телевизор с плоским экраном, который всё время обиженно плакал пластмассовыми слезами и вонял горелым: — Это всё телевизор на жидких кристаллах! Висит теперь на стене и усмехается. А наш пузатый телевизор не был ни на кого обижен, потому что понял за эти годы в подвале, что время никого не щадит. И рано или поздно молодые становятся старыми, на их место приходят другие, которые тоже стареют, потом другие, и так без конца. И в один день, очень устав от разговоров, старый телевизор уснул и проснулся в светлом тёплом большом зале с белыми колоннами. Оглядевшись, он обнаружил, что стоит за стеклом. И в зале встретил уже знакомые по подвалу аппараты — видеокамеру с закрытой крышкой, магнитофон с исправным переключателем, телефон со всеми кнопками, которые тоже были удивлены своему чудесному появлению здесь. Было ещё много других устройств, ранее неизвестных телевизору, но радушных и благожелательных. И телевизор понял, что это и есть место, где нет времени, то самое счастливое место, куда попадают все, честно прожившие своё время устройства. — Музей открыт! — услышал телевизор фразу вошедшего в зал человека, за которым зашли другие люди и подошли к стеклу, за которым был телевизор. Чтобы восхищаться им, чтобы наслаждаться им, чтобы любить.
Сосулька
Как-то в начале зимы на одном из карнизов на свет появилась сосулька. Оглядевшись по сторонам, она сразу же начала размышлять о своём месте в мире. Это весьма несправедливо, подумала сосулька, оставаться намертво приросшей к карнизу. И главным её желанием стало освободиться. — Освободи же меня скорее, — сказала сосулька карнизу. На что старый карниз пробурчал: — Я даже не знаю, кто ты такая и откуда взялась. И раньше тут, бывало, появлялись на тебя похожие, ещё и потяжелее, только как из ниоткуда возникли, так неизвестно куда потом и исчезли. И вообще я тебя не держу, не в моей это власти. — А в чьей же власти? — поинтересовалась сосулька. — Вон его, — ответил карниз и показал на солнце. Сосулька тогда подумала, что надо солнцу приказать освободить её. — Эй, как тебя там, ну-ка отпусти меня! — прозвенела она. Но солнце только мигнуло, проходя сквозь тучу. С тем сосулька и уснула. На следующее утро она увидела возле себя такую же сосульку и предложила ей вместе приказать солнцу их отпустить. Но та оказалась ленивой и ответила: — Не хочу я ничего, мне и так хорошо. Висишь себе спокойно, растёшь и ничего не делаешь. Так наша сосулька, обиженная на всех, провисела несколько дней, размышляя, что же предпринять ради обретения свободы. И она решила попросить солнце по-хорошему. — Освободи меня, пожалуйста! — обратилась сосулька к нему. Внизу в этот момент проходили мальчишки, и один из них сбил сосульку снежком. Она упала и разбилась на мелкие кусочки. Так, рассыпавшись по снегу тусклыми осколками, сосулька и пролежала до весны. Весной же солнце вместе со снегом превратило в воду и эти частицы льда. Сосулька вдруг ощутила, что с тысячами своих сестриц побежала быстрым и звонким ручьём. И тут она вспомнила: до того, как стать сосулькой, она была таким же ручьём, а потом тучей и дождём. Иным словом, всегда была свободной. Где она теперь, остаётся только гадать — может быть, в твоём чае?
Настольная лампа
Все большие когда-то были маленькими. Вот издавна и Уличный Фонарь не был таким большим и важным, таким ярким. А был маленькой Лампой в люстре на потолке. И дружил он с Настольной Лампой, которая жила в одной с ним квартире на другом столе и очень-очень хотела побыстрей стать большим Уличным Фонарем. — Зачем тебе это? — спрашивала её, стуча запорками, Подставка Для Книг, которая была очень умная, так как была близка с учебниками, ведь служила им опорой. — Довольствуйся малым. Уж так мир устроен — кто хочет быть большим, будет меньшим, и наоборот. — Но мне уже некуда уменьшаться, — обиженно отвечала Настольная Лампа. — Что ты, что ты! — писала на полях для заметок Авторучка. — А я, у которой убывают чернила? А этот ластик, участь которого тоже постепенно становиться всё меньше и меньше? Даже если очень сильно захотим, мы ни за что не увеличимся в размере. — Да пусть мечтает, дорогие мои, — прошелестела лежащая на столе Книга Стихов. — Мечтать — это так романтично! — Посмотри в окно! — доказывала Авторучка. — Там холодно и сыро, а здесь, в квартире, тепло и уютно. — Гораздо практичнее быть незначительным, но жить комфортно, чем тяготиться от мыслей о своём величии. Ведь что такое большое и маленькое? — рассуждала она. — Всё относительно. По сравнению со столом ты маленькая, а на фоне э-э… мухи — огромна. Такие были разговоры. А наша Лампа, не желала торопить события, просто росла и росла, смиренно полагаясь на время. И когда она стала такой большой, что уже не могла помещаться в люстре, её повесили на улице. А через несколько дней Настольная Лампа сгорела и почернела. В ней произошло короткое замыкание, защита не сработала и лампа выгорела вместе с проводом. «Эх, права, наверно, была Подставка Для Книг, — рассуждала почерневшая Настольная Лампа, отправленная в утиль. — Не желай большего и не мечтай. Довольствуйся тем, что есть». А вы с ней согласны?
Фото Александра ВОЛОЖАНИНА
и из открытых источников.
