ГЕНЕРАЛЬСКАЯ ОБИТЕЛЬ
Это сейчас Львовка в Большеболдинском районе обласкана. Несмотря на то, что в ней не осталось ни одного жителя, дачники только, каждый день она наполняется говором любопытствующих посетителей. Сюда ведёт асфальтовая дорога, обрывающаяся тупиком. Для многих приезжающих Львовка — открытие. Ну ладно Большое Болдино — встреча с Пушкиным Александром Сергеевичем. А что Львовка? Так ведь тоже встреча с Пушкиным, только с Александром Александровичем. Родословная Пушкиных так ветвиста, что сразу-то и не разберёшься, кто есть кто, тем более что и Александры Александровичи в роду были. А этого Александра Пушкин-поэт при рождении назвал «Сашкой рыжим». Ну, догадались — сын поэта. Львовка — доставшееся ему при дележе имение, которое приносило в большую семью Пушкина-младшего хоть небольшой, но доход. Во Львовке он появился уже на склоне лет в разрешённом к ношению генеральском мундире 13-го Нарвского полка, которым некогда командовал. Сын поэта был генералом? Да ещё каким. В летописи полка записано, что являл он собой «идеал командира-джентльмена». Согласитесь, для боевого генерала характеристика не совсем обычная. И первая мысль закрадывается: штабной, поди, всё-таки сын поэта..
У всех на глазах
Старость для него сделалась не особенно удобной. Лето во Львовке, ещё куда ни шло — от столицы подальше, а вот жизнь в Москве вся на глазах. Дочери жаловался, что видит некоторое разочарование во взглядах знакомых, которые искали в нём какую-то исключительность. При этом сам себя он считал обыкновенным и ничем не выдающимся человеком. Одна из московских газет тогда писала: «Наружность сына знаменитого поэта хорошо известна москвичам, — его можно видеть на многих общественных собраниях и торжествах. Это красивый, седой как лунь, но ещё бодрый, с военной выправкой старец. Симпатичное выразительное лицо его окаймлено окладистою бородою, и по выражению его голубых глаз нетрудно догадаться, что в молодости Александр Александрович очень походил на своего покойного отца, насколько это можно судить по современным поэту портретам». На фотографии, которую вы здесь видите, ему за восемьдесят. По меркам тех лет — глубокий старик, а какая выправка. Ни служба, ни тем более появление в свете, не давали повода расслабиться галантному генералу. Прощание с отцом он помнил до самого последнего своего земного дня. В ночь смерти его разбудили и сказали, что зовёт папа, и привели в комнату, где на диване в высоких подушках лежал отец. Тот посмотрел на подошедшего сына, положил ему руку на голову, перекрестил и знаком руки повелел вывести. Сыну не было ещё и четырёх лет. Во Львовке он нашёл для себя убежище и встречу с отцом. Он привозил сюда архив отца, разбирал его бумаги, которые готовился передать в Румянцевский музей в Москве, сделал лишь малое исключение: оставил себе дневники, посчитав их публикацию преждевременной. Он ведь почти ничего не знал о жизни отца. Так, мимолётно, из уст его знавших. А больше из стихов им написанных.
Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов…
Отец называл себя мещанином, но в стихах подчёркивал — «русским мещанином», вкладывая в это особый смысл, который требовал разгадки. «…Я черезвычайно дорожу именем моих предков, этим единственным наследством, доставшимся мне от них».
* * *
Это наследство передалось сыновьям. Какую бы они выбрали стезю, будь жив отец, — неизвестно, а так — военную. Царь определил их судьбу, повелев устроить Александра и Григория в Пажеский корпус, что было тогда дорогим удовольствием. Корпус выпускал блестящих офицеров, готовых сразу же стать командирами. Думается, и сам Александр Сергеевич не возражал бы против такой судьбы сыну. Ведь писал же он жене: «Не дай Бог ему идти по моим следам, писать стихи…» Лицеистом и сам поэт мечтал о вольной гусарской жизни. В роду Пушкиных военное дело было не диковинным, да и род сам пошёл от пушкаря. Александр был выпущен корнетом в конный полк, входивший в дивизию, которой командовал отчим, генерал Пётр Петрович Ланской. И дальше начались странствия по гарнизонам.
Придётся ли вернуться…
Он мог бы прослужить тихо-мирно в этих гарнизонах до самой отставки, до своей генеральской отмели, не замеченным современниками. Но в очередной раз, когда полковнику Пушкину подниматься на очередную карьерную ступеньку, он был высочайше одарен командованием 13-м гусарским Нарвским полком, одним из прославленных в то время полков, которому положил начало ещё Пётр I. Ура, бессмертная Россия, Ура, Великий Государь. Заветы помнит полк святые, Как деды помнили их встарь. Лихо распевали гусары свою полковую песню на бесконечных парадах, но командир видел, что не всё соответствует тому, о чём поётся в песне. Как военный человек он улавливал признаки неизбежности войны с турками на Балканах, но уже как командир полка понимал, что для победы одних заветов будет мало. Полковник не терпел беспечности и пренебрежения к противнику. И тут — везение, полк перебрасывают подальше от столичных показух в неизвестную тмутаракань, к австро-венгерской границе, где он приступает к возрождению суворовских принципов армейского обучения — учить тому, что потребуется на войне. На деле оказалось, что даже кони, застоявшиеся в конюшнях и привыкшие к церемониальным маршам, исходили мылом. Гусары, привыкшие к показным рубкам лозы, совершенно не могли стрелять из карабинов. Комполка сам выбирал пересечённую местность для конных атак, обходов и маневров. В полку знали, что их командир был отменным наездником, метким стрелком да вдобавок виртуозно владел холодным оружием. Теперь прикинем: видя неготовность своего полка к будущей войне, должен ли он соответствовать данной ему характеристике «командираджентльмена»? Но сослуживцы, прошедшие с ним войну, отмечали, что их полковник «мягкий и добрый человек, в нужной обстановке он превращался в крепкого, волевого командира». С началом войны его гусарский полк полностью завершил подготовку и выступил походным порядком в район боевых действий. Брату Григорию ушло письмо: «Теперь любезный брат, уходя в поход, не мешает мне подумать и о будущем. Все мы под Богом ходим, и придется ли вернуться — еще неизвестно. Во всяком случае, тебе поручаю я детей своих и в случае чего прошу тебя быть их опекуном». А детей было девять.
* * *
Не будем в подробностях описывать схватки, в которых пришлось участвовать предводителю гусар и ведомому им полку. Есть другая статистика: в боях под Пушкиным пало от турецких пуль шесть лошадей. Эфес его сабли был погнут ударом кривой черкесской гурды. Осколок турецкой гранаты рассек вскользь лакированное голенище сапога. Но Бог миловал, на теле не было ни единой царапины. Это ли не награда? Но были и другие: золотая сабля с надписью: «За храбрость» и орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, а Нарвский полк царским указом был удостоен награды чести — специального знака с надписью «За отличие в Турецкую войну 1877-1878 гг.». Когда в 1890 году генералмайор Александр Пушкин окончательно уходил в отставку, офицеры Нарвского полка подарили ему часы, на циферблате которых вместо цифр были выгравированы названия городов и сёл, освобожденных полком во время Балканского похода. Часы ещё играли марш 13-го Нарвского полка…
И теперь Львовка
Сколько лет он отдал военной службе? По подсчётам вышло, что 34 с половиной года из своих 57 лет, пока не ушёл в отставку. За оставшиеся годы жизни без генеральского мундира его никто не видел. Без дела не сидел. Он всегда где-то председательствовал, попечительствовал и покровительствовал. Мягок был генерал, и высшему начальству легко было возложить на него больше дел, чем на других. Но «свадебным» генералом он не был, во всех порученных ему делах принимал самое активное участие. Как это ни странно звучит, боевой русский генерал много сделал для развития в России именно женского образования, отстаивая в разных комиссиях и кабинетах права на льготы, субсидии, пожертвования, стипендии, расширенные программы, благотворительные балы и концерты, лазареты при институтах и курсы сестер милосердия! Оставил он след и во Львовке. Сколько раз он бывал здесь — неизвестно. В путеводителе сказано — «несколько». Сохранились воспоминания старожилов Львовки, которым приходилось его видеть. Ветфельдшер Максим Иванович Куликов рассказывал: «Был он всегда спокойный, приветливый. Любил прогулки по парку, подолгу сидел где-нибудь в глубине сада на скамейке. Жена и дети Александра Александровича никогда во Львовку не приезжали». Осмелились крестьяне Львовки как-то просить своего барина о строительстве церкви. Согласился было барин, но выдвинул своё условие — вначале школу. Причём разрешил он её построить на своей земле рядом с усадьбой. А под церковь повелел снести каретник и другие хозяйственные постройки — это место крестьяне облюбовали. В последний раз генерала видели во Львовке в 1912 году. А двумя годами позже его не стало. Умер он в день начала Первой мировой войны в своём имении в Малом Останкино под Москвой. Получил газеты с объявлением войны германцам, молча ушёл в свой кабинет, отказавшись от обеда, к вечернему чаю он уже не вышел. Ему шёл 84 год.
* * *
Из воспоминаний Максима Ивановича Куликова: «В 1926 году Лукояновский уездный исполком постановил перевезти «помещичий» дом из Львовки в село Уду, чтобы построить там школу. Но Львовские крестьяне рассудили иначе… Приехали в деревню на шестидесяти подводах. Вижу, дело неладно. Я и послал двух мальчишек за стариками: один побежал по одному порядку, другой — по другому. Собрались люди. Начали стыдить приезжих мужиков. «Разве можно, — спрашивают, — исторические дома ломать?» Они только плечами пожимают: нас, мол, начальство послало. Так и отстояли мы пушкинский дом. В тридцать четвертом году в этом доме открыли школу. В ней учились и дети мои, и внуки, и правнуки. Как видите, дом Александра Александровича и сейчас стоит целехонек, хотя ему давно уже за сто лет перевалило. Теперь усадьбу генерала болдинскому музею Пушкина отдали. И очень правильно сделали. Значит, не зря мы тогда взяли под защиту пушкинское имение. Оно еще долго будет служить людям, которые в наши края приезжают, чтобы болдинскими да львовскими просторами полюбоваться, в гостях у Пушкина побывать…» Внесём от себя маленькую поправочку: «В гостях у Пушкиных побывать…»
Вячеслав ФЁДОРОВ.
Фото из открытых источников.
#газета #землянижегородская #большоеболдино #львовка #пушкин #генерал
