ПРОЩАЛЬНЫЙ ЗАЛП СВЕРХДЕРЖАВЫ
К 1991 году жители СССР уже чувствовали, что в стране что-то назревает. Союзные республики, которые входили в состав советского государства, всё чаще заявляли о желании строить жизнь самостоятельно. Старт распаду великой державы дал путч 19 августа, который изначально, наоборот, задумывался для сохранения страны. О ситуации в тот драматический период много говорилось. А несколькими днями раньше произошло событие, которое осталось почти незамеченным. Короткие газетные и телевизионные новости сообщили, что 6 августа 1991 года в акватории Баренцева моря с атомной подводной лодки был произведён одновременный залп шестнадцатью баллистическими ракетами. Он вошёл в историю российского флота. До сих пор субмарины ВМФ США не смогли приблизиться к этому результату. Прошло три десятка лет. Раскрываем подробности того события, время сняло с него гриф секретности.
Надо было доказать
Принято считать, что холодная война «была похоронена на дне Средиземного моря» 2-3 декабря 1989 года во время встречи президента США Джорджа Буша и Генерального секретаря ЦК КПСС (ещё не президента СССР) Михаила Горбачёва на роскошном туристическом лайнере «Максим Горький» у берегов Мальты. Так во всяком случае было объявлено миру. Как следствие, начался процесс разоружения: активный с нашей стороны и весьма осторожный с американской. Перед военными СССР был поставлен вопрос: какую часть ядерной триады «пустить под нож»? Решать, кто главнее, должны были подводники, ракетчики и представители стратегической авиации. У ракетчиков тогда не было гиперзвукового оружия, ракеты были уязвимы на подлёте. Самолёты с ядерным боезапасом могли не долететь до цели. Оставались подводники. У них было единственное преимущество: они могли приблизиться к потенциальному противнику и атаковать его из-под воды. Запаса ракет на одной субмарине хватало, чтобы сровнять с землёй целую европейскую страну. Но вновь вопрос: сможет ли она успеть выпустить весь боекомплект. Это надо было доказать. С момента появления первых подводных ракетоносцев и до начала 90-х годов прошлого века ни одна из сверхдержав не проверяла возможность полного ракетного пуска с их бортов. Почему? Трудно объяснить. Военные эксперты считают, что тогда не верилось в начало войны, поэтому никто не хотел рисковать. Говорили, что даже академик Королёв находил идею одновременного старта всех ракет из-под воды абсурдной. Правда, осенью 1969 года с подводного ракетоносца «Навага» было запущено восемь ракет в два залпа. Однако ни советские, ни натовские подводники до самого конца холодной войны не готовы были испытать возможность единовременного расходования боекомплекта.
Сомнения остаются
Операция по единовременному старту ракет получила довольно странное название — «Бегемот». Почему? Название предложил один из адмиралов, присутствовавший на совещании. Обоснование — бегемот только с виду животное безобидное, но, если его тронешь, берегись. Все согласились. К тому же, название как нельзя лучше скрывало то, что задумали подводники, — сохраняло военную тайну. Первая попытка осуществить операцию «Бегемот» была предпринята в 1989 году. Ниже — описание её в интернет-журнале «Наука и техника». «Для выполнения операции была выбрана подводная лодка К-84 (позже «Екатеринбург») проекта 667БДРМ. Каждая из подобных лодок несет на себе шестнадцать баллистических ракет Р-29РМ. Один залп — и сто шестьдесят ядерных взрывов превратят территорию размером примерно с Францию в безжизненную пустыню, местами сияющую по ночам тусклым радиоактивным блеском. Старт обеспечивал второй экипаж. В декабре 89-го субмарина вышла в назначенный квадрат. Тогда на борту было свыше полусотни человек всевозможного начальства — только одних политработников пять душ. Многие ведь пошли за орденами «за успешное проведение…». К сожалению, операция закончилась неудачей. Её причину не рассекретили до сих пор, поэтому в разных источниках можно прочитать о всевозможных версиях случившегося, в том числе, о нервозности экипажа, перед которым во время запуска ракет мелькали люди с большими звездами. В итоге удалось выпустить лишь пять ракет, после чего лодка резко ушла на глубину, и шестая ракета была раздавлена давлением воды. Как общую версию можно признать — сбой работы автоматики. А проще сказать, сработало «слабое звено». К чести советских флотоводцев, неудача их не остановила. Они с болью видели, как реформы «перестройки» продолжают крушить оборону страны. Бывший главнокомандующий ВМФ СССР Герой Советского Союза адмирал флота Владимир Чернавин вспоминал: «Ракеты подводного базирования были признаны самым надёжным компонентом стратегических ядерных сил и в СССР, и в США. Возможно, именно поэтому под шумок переговоров о необходимости ограничений стратегических вооружений стали подбираться к атомным подводным крейсерам стратегического назначения. В последние годы печально знаменитой «перестройки» в Министерстве обороны СССР всё чаще стали раздаваться голоса о ненадёжности ракетных лодок. Мол, они способны сделать не более двух-трёх пусков, и потому нужно избавляться от них. Стала очевидной необходимость демонстрации полноракетного подводного старта. Дело это весьма дорогостоящее и непростое, но надо было отстаивать честь оружия, и я поручил эту миссию экипажу атомного подводного ракетоносца «Новомосковск» под командованием капитана 2-го ранга Сергея Егорова». Командир подводного ракетоносца позже скажет: «Одно дело, запускать ракету из наземной шахты, глядя на старт за километр из бетонного бункера, другое — с подводной лодки. Случись что с ракетой, заправленной высокотоксичным топливом, и экипажу несдобровать». Перед командованием флота Егоров поставил условие: на лодке в момент запуска не должно быть никого лишнего, а при подготовке к операции не надо испытывать экипаж лишними проверками. Кстати, название операции менять не стали, она значится как «Бегемот-2»
Допуск к стрельбе дан
К операции готовились два года. Больше года отрабатывали всё на тренажёрах, пять раз выходили в море. Писатель-маринист, капитан 1-го ранга Николай Черкашин так описывает подготовку экипажа: «Из разрозненных воль, душ, интеллектов, сноровок Егоров сплёл, создал, смонтировал отлаженный человеческий механизм, который позволял разрядить громадный подводный ракетодром столь же лихо и безотказно, как выпустить очередь из автомата Калашникова. В этом был его командирский труд, в этом был его подвиг, к которому он готовил себя беспощаднее иного олимпийца». «Доставалось им тогда. Но иначе нельзя было. Эти стрельбы должны были стать не просто решающими в судьбе какого-то отдельно взятого командира. Вся судьба подводного флота в то время висела, что называется, на волоске», — вспоминает капитан 3-го ранга в отставке Виктор Кулинич. Главная проблема пусков была в том, чтобы не дать лодке раскачиваться, удержать её на курсе. Во время выходов в море отрабатывалась эта задача. Считайте, один пуск ракеты облегчает субмарину на 43 тонны. Шахту, из которой вылетала ракета, надо было тут же заполнить водой. Боковой крен лодки на 2 градуса отключал автоматику запуска. Экипаж должен был работать ювелирно. Последним на лодку прибыл гость из Москвы — начальник отдела боевой подготовки подводных сил ВМФ контр-адмирал Юрий Фёдоров. Он имел негласную установку: при малейших сомнениях «проверить и не допустить». Это была перестраховка. Контр-адмирал убедился, что экипаж безупречно готов к выполнению задания и дал в Москву честную шифровку: «Проверил и допускаю». Из «посторонних» на лодку допускалось два человека: генеральный конструктор субмарины и его заместитель, отвечающий за исправную работу ракетного вооружения. Лодка вышла в Баренцево море и заняла выделенный ей район на огневой позиции, ожидая разрешающего сигнала на проведение залповой стрельбы. В это томительное время все находились в максимальном напряжении. Наконец, загорается световое табло — приказ-разрешение экипажу выполнить ракетную стрельбу. Командир объявляет «учебную боевую тревогу, ракетную атаку» — и весь экипаж мгновенно приходит в движение. Операторы занимают свои места и докладывают о готовности к стрельбе. «Все эмоции ушли куда-то в подкорку, — рассказывал Сергей Егоров, — в голове прокручивал только схему стрельбы».
6 августа, 21 час 07 минут
Первая пошла… Вторая… Третья… «Вечером 6 августа 1991 года на американской станции слежения была объявлена боевая тревога: засечен пуск ракеты из водной территории Баренцева моря. Через несколько секунд на экранах радаров возникла еще одна точка, потом еще одна… В течение двух минут из-под воды стартовали шестнадцать тяжелых межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися головными частями. «Это ведь 160 боеголовок!» — понеслась мысль от одного офицера к другому. В пункте управления повисла напряженная тишина… Но вот приборы отметили самоликвидацию четырнадцати целей, только две продолжили полет. Система расчета траекторий отметила, что целью ракет является Камчатка. «Похоже, русские сегодня гуляют, сэр, — после долгой паузы сказал командиру один из младших офицеров, — вот это фейерверк!» Таким могло быть начало военного боевика о советских подводниках. Но есть один недоуменный вопрос: почему четырнадцать ракет самоликвидировались? Так было рассчитано: только первая и последняя ракеты летели к цели на Камчатку, остальные были без боевой начинки. Американский специалист по изучению проблем военно-морского флота Рэй Ривер писал, что проведённая советскими подводниками операция была для американских военных ошеломляющей. «Через шесть месяцев или чуть больше в Пентагоне было созвано специальное совещание, на которое приглашались лучшие специалисты по противоракетной обороне, наиболее успешные инженеры по радиолокации и электронным системам. Им всем был с разной формулировкой задан один и тот же вопрос — если стрельбу шестнадцатью ракетами осуществить на минимальном расстоянии от Соединенных Штатов, сможет ли американская СПРН (система предупреждения о ракетном нападении) вовремя среагировать, а войска вовремя обнаружить и сбить ракеты? На этот вопрос ответа так и не получили», — отмечает Ривер.
Подготовил Вячеслав ФЁДОРОВ.
#газета #землянижегородская #флот #подлодка #рассекречено
