Дожить без маразма

В этом актер убедился, когда после 30 лет семейной жизни с дочерью адмирала флота Верой Мусатовой, с которой познакомился еще в институте, влюбился в другую. Избранницей Михайлова оказалась экономист Оксана, младше его на 23 года. Они познакомились в общей компании актеров Театра имени М. Н. Ермоловой. Когда молодая женщина овдовела, Михайлов был одним из первых, кто позвонил, ее поддержал. Потом уже Александру понадобилась помощь Оксаны. Михайлов уезжал на гастроли, и в это время нужно было позаботиться о его матери, поскольку со своей невесткой родительница не общалась.
Их отношения длились шесть лет, пока Михайлов не принял решение уйти из семьи. Больше всего он переживал из-за того, как воспримет развод сын от первого брака, поэтому Александр и Оксана официально зарегистрировали отношения только перед рождением общего ребенка — дочери Акулины. Последний раз Александр Яковлевич стал отцом в 58 лет, а в свои нынешние 66 по-прежнему полон сил и энергии.
— Александр Яковлевич, хорошо выглядите для своего возраста…
— Сказываются сильные гены предков-старообрядцев. Особенно я здоровьем не занимаюсь, и у меня были серьезные проблемы. Я умирал, лежал в коме, но Господь вернул меня оттуда. Не буду вдаваться в подробности — дал слово не говорить об этом. Вернулся и сказал себе: ставлю целью дожить до 85 лет без маразма, а там как Бог даст. Набрал студентов. Сейчас у меня 30 детей и внук. 26 студентов и четверо своих детей. Я человек богатый!
— О своих хотя бы расскажите…
— Есть старший сын Костя от первого брака, внебрачная дочь Настя. Она учится во ВГИКе на втором курсе, ей 18 лет, высокая красавица. Сохнет по сцене, артисткой хочет быть. Младшей, Акулине, девять лет исполнилось. Плюс пасынок Владислав — ребенок Оксаны от первого брака. Он меня папой зовет, я его — сыном. Влад потерял родного отца в трехлетнем возрасте.
— Его отец — это ваш друг актер Владимир Васильев?
— Мы в одном театре служили. И потом, когда он умер после инсульта, Оксана стала моей второй женой.
— Я читала, что первая супруга не может вам простить ухода из семьи после 30 лет совместной жизни…
— Глупости, чушь! Это не так. У нас все нормально. Вот вчера мы с ней созванивались. У меня с первой супругой связь не теряется. И материально ее поддерживаю, и общаюсь с ней и с сыном Костей. Не врагами расстались. Конечно, какие-то вещи она не может мне простить, но все нормально.
— Ваш старший сын, Константин, сейчас известный радиоведущий, в свое время учился на актерском факультете, дочь Настя учится на актрису. Вы поддерживали детей в их желании продолжить актерскую династию?
— Старался разубедить. Не желаю им такой судьбы, но они не послушались.
Вот младшая — готовая артист­ка. Пластичная, а поет как! Заявляет: «Буду актрисой и певицей!» На что я ей: «Пороть буду!» Если у нее пройдет желание — хорошо, не пройдет — ну что поделаешь…
«Можно было спиться…»
— Александр Яковлевич, вы, один из самых снимаемых артистов советского кино, в последнее время редко появляетесь на экранах…
— Да, я много лет вообще отказывался от ролей, потому что предлагали сценарии, где этого нужно убить, того расстрелять. Ради чего сниматься? Если вижу, что по сценарию конфликт между ментами и бандитами, горы трупов и море крови, мне это неинтересно. Когда убить человека все равно что высморкаться, как я могу на такое согласиться?
На сегодняшний день у меня за плечами 70 фильмов и 61 работа в театре — они и дают мне право отстаивать свою позицию.
— Но жить-то на что-то надо…
— Да, я не богат. У меня нет ни сбережений, ни дачи. 12 соток земли, гараж и банька построены — вот и все. Но я не комплексую из-за этого. Господь дьяволу не дал двух вещей: чувства меры и чувства стыда. Вот на бесстыдстве и безмерности все мы и погораем. Чем больше имеешь, тем больше хочется. Быстро «хап-хап!», и он уже по трупам идет, готов заживо глотать, кровь пить. На этом все и кончается. А ведь рожден человек один раз. С точки зрения галактического времени мы проживаем всего лишь две с половиной минуты. За эти две с половиной минуты нужно постараться никого не унизить, не обидеть, сделать что-то теплое и хорошее — такой мой жизненный принцип.
— Сниматься в рекламе тоже брезгуете?
— Отказываюсь, хотя в последний раз давали 50 тысяч долларов за 15 минут работы. 15 минут!!!
— Какое заманчивое предложение!
— Ну да! На такие деньги можно два года жить в полном порядке. Машину сразу прикупить. Но я же знаю, что такое реклама. Мой друг — не буду называть его фамилию — согласился сняться в ролике. Мне неловко за него. Может, я идиот, последний из могикан, но решительно не понимаю, почему стиральный порошок надо рекламировать великой актрисе!
Мне проще взять свою семиструнную гитару, встать в переходе и таким честным способом заработать на пропитание.
— Кто вас открыл как киноактера?
— Никаких открытий не было. Был первый фильм, второй, третий — скучные работы. Потом режиссер Валера Лонской пригласил меня в картину «Приезжая», и с этого момента начался новый этап в моей кинокарьере, мне стали предлагать более серьезные роли, а не молодых, наивных и слащавых… И пошло-закрутилось. Не хочу плакаться в жилетку: дескать, не достиг высот. Что-то действительно прошло мимо — не снимался ни у Андрея Тарковского, ни у Сергея Бондарчука, ни у Василия Шукшина. Встречи с этими действительно уникальными режиссерами были, но как-то не попадал.
— Мне кажется, вам все-таки грех жаловаться на актерскую судьбу, вы очень популярны. Кстати, популярность не вскружила вам голову?
— Очень хорошо помню фразу Эдиты Пьехи: «Чаще сбрасывай корону». У меня не было такого ощущения: проснулся знаменитым, почувствовал себя звездой, хожу королем. Нет, у меня не вырастали крылья.
Вначале было приятно: «Ой, тебя узнают!» Потом это превращается в катастрофу. Скажем, после фильма «Мужики!..» в любом общепите передо мной выставляли батарею бутылок из шампанского и водки. Если отказывался выпить, до драки доходило: «Ты нас не уважаешь, ты не мужик». Куда бы ни зашел, сразу: «Давай выпьем!» Можно было элементарно спиться, что и произошло со многими моими друзьями.
«Я человек
православный…»
— Что помогало удержаться от жизненных соблазнов, вовремя сбрасывать корону с головы?
— Воспитание. У меня дед был из Белой гвардии. Когда он умирал, мне было шесть лет, он сказал: «Шурка, запомни. Люби Родину Россию больше всего в своей жизни. Если надо, отдай за нее жизнь. Сердце отдай людям, душу — Господу Богу, честь сохрани себе. Повтори». Я повторил. Честь не отдам никому, ни за какие гроши. Это дороже всего. Мне не стыдно смотреть людям в глаза. Один раз жизнь дается человеку, и прожить ее надо достойно.
Я такой одинокий волк по сути: с природой, морем люблю общаться один на один. Могу часами сидеть на берегу или гулять по тайге. На льдине мне хорошо и интересно. Там ограниченное количество неболтливых мужиков. Я люблю сидеть и слушать, когда красиво поют или хорошо говорят, глубоко мыслят. Сидишь и думаешь: «Ох, Господи, красота какая! Вот она и спасет мир. Красота и стыд».
— Александр Яковлевич, вы долго отказывались сниматься в фильме «Мужики!..». Почему?
— Да, трижды предлагали, и я трижды отказывался. Потом познакомился с героем, с которого написан сценарий, и понял: надо играть. Он хороший мужик, чистый, порядочный, светлый, настоящий. Кино получилось, хотя никто не ожидал такого успеха. Потому что там история о красоте души человека. У моего героя друг спрашивает: «Зачем тебе это надо? Троих детей взял на себя. Двое неродных». А он в ответ: «Мелко мыслишь. Мне это надо больше, чем им. Мне необходимо отдать свое тепло. Они вырастут нормальными, порядочными людьми».
— Второй знаковый фильм в вашей актерской биографии — «Любовь и голуби». Когда слышите название этой картины,  какие самые яркие ассоциации возникают?
— Атмосфера была очень хорошая на съемках, немножко хулиганская. С любовью все делалось, легко, весело. Не было такого: «Играть только так, а не иначе!» В этом смысле Володька Меньшов — большой художник. Он мог сказать: «Давайте сделаем все по-другому, наоборот». И начинал снимать.
— А правда, что съемки в этой картине чуть не стоили вам жизни?
— Да, это было в Батуми. Мы снимали сцену, когда мой герой после слов: «Ну, счастливо оставаться» падает с чемоданом в руках в открытое море. Сделали шесть или семь дублей. У меня было шесть запасных сухих комплектов рубашек и костюмов. А вот галстук — только один! Под водой мне помогали раздеться два водолаза, они буквально срывали с меня одежду — времени-то мало! — и всплывал я уже в семейных трусах.
Снимали мы в ноябре — температура +14, но ветер, промозгло. Люся Гурченко все кричала: «Пускай этот длинный Михайлов быстрее прыгает, а то я уже окоченела!» Я прыгаю, а Меньшов дал задание водолазам: мол, долго копошитесь, надо раз в пять быстрее! У ребят, естественно, не было опыта раздевания под водой.
После первого дубля галстук был влажным, его недостаточно просушили, еще и костюмерша мне его хорошенько затянула. Я опять падаю в воду, водолазы все с меня сняли, хватанули за галстук, а он захлестнулся морским узлом и дальше подбородка не идет. Я увидел страх в глазах мужиков и сам испугался. Пытаюсь им помочь — ничего не получается. Остался уже в трусах и галстуке. Они тянут, а узел только туже затягивается!
А я уже захлебываться стал, брыкаться — одного ударил по скафандру, другого изо всей силы лягнул ногой в детородный орган. Попытался подняться к поверхности, чтобы вдохнуть воздуха, но один из водолазов за ноги вернул меня на место и опять ухватился за галстук. Они словно обезумели и хотели задание раздеть актера до трусов выполнить любой ценой. Я понял, что уже не выплыву: комедия могла обернуться трагедией. И тут случайно увидел у одного нож на боку — стал хлопать по нему. Не сразу, но водолаз все-таки понял — срезал галстук ножом. Это меня и спасло. Потом была «скорая», откачивание… Длинная история.
— Какая роль далась вам тяжелее всего?
— Полностью меня выжал «Очарованный странник» по роману Николая Лескова. Очень тяжелый материал. Тяжелый во всех смыслах: эмоциональном, физическом. Но это и самый любимый мой фильм.
Еще была картина «Дожить до рассвета» Василия Быкова, после которой я свалился в больницу на полтора года. Там была непростая история. Всю зиму снимался голый, мокрый, с окровавленной грудью. В результате получил двустороннее воспаление легких.
— Вы, судя по всему, человек верующий…
— Я человек православный. Но каким способом окрестили Русь? Что было до Крещения? Была ведическая, уникальная Русь с богатой историей. Наши предки за шесть тысяч лет до Рождества Христова уже плавили чугун и сталь, владели железом.
А потом Русь крестили, и помазанник Божий Иван Грозный за 39 лет царствования уничтожил три с половиной тысячи людей. Другой — Петр I — положил 250 тысяч душ только на строительстве Петербурга. Обескровил весь Север! Остриг приближенным бороды и надел на них вшивые парики. Когда он умирал, вся Россия ликовала. А сейчас все перевернулось: Петра называют реформатором, который прорубил окно в Европу. В окно лазят воры, а прорубать надо было дверь!
Светлана ТВЕРДОХЛЕБ.
(«Бульвар Гордона».)