«Хорошие манеры у меня еще остались»

– О ЧЬЕЙ? О моей? Да разве это жизнь? Вот видите, как ставит вопрос великий актер! Будете фотографировать? А я только бороду сбрил. Позавчера. Еще не отросла.
Актер порывается встать, пошатываясь, делает несколько шагов в сторону калитки, но потом опять опускается на скамейку.
– Я вчера смотрела по телевизору фильм «В бой идут одни «старики»…
– Шо, вчера показывали???– восклицает дурашливо, словно играя какую-то непонятную скоморошью роль, актер.
Кажется, он шутит. Еще пара минут, и заговорит нормальным языком. И только позже до меня доходит, что это уже не маска, не роль, а сегодняшняя его суть.
– Говорят, вашу самую известную роль вы получили случайно. Когда было уже отснято несколько эпизодов с Анатолием Матешко в роли Смуглянки, тому предложили главную роль в другом фильме. И тут Быков увидел вас. Среди всех студентов института имени Карпенко-Карого, которые играли в массовке, только у вас были такие глаза и такая улыбка. Они все и решили. Вы помните этот момент?
Глаза Смуглянки увлажняются.
– Помню. Полдня не мог прийти в себя. Не мог поверить, что Леонид Федорович выбрал меня. Никогда не перестану смотреть этот фильм. Каждое слово знаю. Наизусть. Когда смотрю, расстраиваюсь – того уже нет в живых, тот умер… Хорошо играли. Душевно!
– Ну а большое чувство в вашей жизни было?
– Было! И есть. К ней!.. (Показывает на маму и плачет). Еще больше всех я любил первую жену. Там был сын. Вторая жена подарила мне дочь, Сашеньку. Но дочка приезжает редко. Приехала с подружкой, какие-то грядки вскопала, что-то в землю кинула. А проросло – не проросло, неважно. Главное, помогла доча!
– А что, у вас была и третья жена? Говорят, она тоже ушла.
– О личной жизни не хочу. Или спрашивайте о творчестве, или выключите диктофон! (Поворачивается, чтобы уйти.)
– Хорошо-хорошо. Будем о творчестве. Что скажете о своей актерской судьбе?
– Обижен я. Не сделал то, что хотел. Но никому не завидую. У меня свой путь. Если это можно так назвать.
– О какой роли вы мечтали всю жизнь?
– Ну, это уже… (После долгой паузы.) У вас потрясающие парусиновые туфли. Это по моде 60-х годов. Сейчас их рекламируют. И бусы тоже модные.
– Разбираетесь в моде, Сергей Александрович? Вы эстет?
– Н-ну!.. Это уже ой-ой-ой. Да. Эстет!.. Простите, вас не ждал – что надел, в том и вышел. (Показывает на туфли с заломленными задниками.) А так для съемок и телевидения костюмчик парадный у меня есть. Извините, я могу закурить? Видите, хорошие манеры у меня еще остались. Пока не испортился….
Паспорт и мобильный у меня украли три года назад. Лечиться денег нет. Хожу плохо. Болит спина, там две грыжи. Падал на съемках с лошади и со скалы. Да еще года два назад меня поезд сбил. У нас ведь тут железная дорога рядом. Я переходил пути, а очнулся уже в больнице. Ребра сломаны, голова травмирована. Бог оставил мне жизнь. Только на фига?
– Тем не менее коллеги вам тогда помогли. И врачей к вам присылали, чтобы те уговорили вас лечиться от алкоголизма. А вы, я слышала, гоняли докторов по двору с топором?
– О, уже наркологические вопросы пошли. Неправда! Нет! Газеты такую брехню намололи!.. Никого я не гонял! «Лечение от алкоголизма!» Кто вам такую фразу дал? Сами придумали? А, может, вы передумаете? Да, я принимаю алкоголь. Но в пределах… 150 граммов водки в день – не более.
Было столько этих врачей! Сказали мне: «Сережа, тебе это не нужно. Ты сам сможешь бросить. Вот так!» (Раздраженно.) Проблема есть. Я ее признаю. Но лечиться – никогда!
– Интернета, я так понимаю, у вас дома нет…
– Пойдем, покажу тебе свой интернет.
Хозяин провожает меня в дом с загаженными полами и кучей тряпья в углу. В полупустых комнатах чудовищные запахи и сборище сломанной мебели и техники: дырявый матрац, полуразвалившийся шкаф, остатки радиоприемников, древний телевизор.
– Ну, как вам мои хоромы? – хохочет постаревший Смуглянка.
Актер ерничает, из последних сил пытаясь доказать, что ему наплевать на людскую молву, что у него «свой, особенный путь», да и дом, дескать, вполне еще годится для приема гостей.
На пороге мы прощаемся. Откровенно говоря, мне хочется бежать отсюда сломя голову.
– Вы уходите?– вскидывается Сергей. – Но я еще не устал. Могу говорить до вечера.
Вся его полупьяная бравада исчезает. В глазах растерянность и боль.
– Да вы меня еще и петь не просили! Хотите, я вам спою?
Пытается напеть куплет из «Смуглянки», потом горестно машет рукой и плачет, уткнувшись в дверь…