ДАЙТЕ ВОЗДУХА!
Сразу несколько хозяйств оказались на грани банкротства
В последнее время ночи у Николая Смирнова проходят беспокойно. Нет-нет да просыпается, будто кто в бок толкает. Будят мысли, что вертятся смерчем в голове, не отпускают. И вопрос: что делать? Когда-то Николая Леонидовича уже мучила бессонница. В 1990-х, когда принял «Ниву» Уренского района — сельхозпредприятие, находящееся на грани банкротства. Накопленные долги по налогам и зарплате, люди, потерявшие веру в будущее, производственная база, пришедшая в упадок, — вот стартовая площадка, с которой Смирнов начал восхождение вверх. Лет двадцать хозяйство нормально развивалось, покупали технику, вели ремонт помещений. Но теперь оно снова на грани, одна нога уже занесена над пропастью, вторая — пока стоит на твёрдой земле.
Ответ нужен срочный
С недавнего времени в ОАО «Имени Абрамова» стали копиться долги по налогам, наблюдаются задержки с выплатой зарплаты. В качестве спасительной меры принято решение поделить хозяйство на два. Напряхинское отделение взял под опеку уренский предприниматель, занимающийся переработкой леса. Вытянет ли сельхозпроизводство? Поживём — увидим. Центральная производственная база, расположенная в Терсени, принадлежит ОАО «Имени Абрамова».
О том, как обстоят дела в хозяйстве, хотели расспросить его директора Василия Песенникова. Но он, несмотря на предварительную договорённость, встречаться с журналистами не стал. То ли дела срочные появились, то ли сказать нечего.
А вот у руководителей других предприятий района тема для беседы нашлась. В кабинете начальника управления сельского хозяйства Григория Громова собрались директора ООО «Никитино» Александр Латышев, ООО «Арья» Вячеслав Смирнов, ООО «Нива» Николай Смирнов, колхоза имени Горького Сергей Рыбаков. Били в набат и по одиночке, и все вместе — знаменитый шекспировский вопрос: быть или не быть, требует срочного ответа.
Расход меньше, цена выше
Хозяйства района загнаны в угол. Причина — диспаритет стоимости продукции и ресурсов. Труд крестьян ценится низко, работа энергетиков, нефтяников — высоко. Эти ножницы не просто не дают развиваться, не позволяют дышать. До 1 октября уренское молоко принимали по 18 рублей за литр. Шло оно одному-единственному поставщику — шахунскому перерабатывающему заводу. На днях руководителя предприятия пригласили в район для душевного разговора. Руководители хозяйств просили накинуть цену на сырьё, мол, при таком положении дел приходится работать в убыток. А зачем тогда вообще работать? У переработчика своя правда, мол, себестоимость конечного продукта получается высокой, поскольку газ на завод не подведён, используют мазут. Да и торговые сети диктуют свои условия. Получается замкнутый круг: магазины не желают идти на уступки и снижать наценку на продукцию, переработчики тоже не хотят уменьшать свой уровень доходности. Козлом отпущения остаётся крестьянин.
Ситуация патовая. По сравнению со второй половиной 2017 года цена на молоко снизилась на два рубля. Стоимость литра топлива повысилась на 7-8. Киловатт электроэнергии обходился в 2010 году крестьянам в 5,75, сейчас — в 8,30. Хозяйства провели модернизацию, вкрутили энергосберегающие лампочки, заменили насосы, двигатели и другое оборудование на экономные модели, чтобы электричества тратилось по минимуму. Свет включают только по необходимости. Расход ресурсов снизили, а счёт за потребление знай себе растёт.
— Себестоимость молока превышает цену реализации, — сетует Вячеслав Смирнов. — Как результат — долги, которые по налогам копятся у хозяйств, зарплату уже не перечисляем вовремя, люди, кому есть куда податься, увольняются…
От безысходности в некоторых предприятиях начали продавать животных. Значит, уменьшится дойное стадо, вниз пойдёт валовое производство молока. При этом, по словам специалистов, регион обеспечивает себя социально важным продуктом лишь на 73 процента. Получается, молоко в дефиците. Но на деле оно не нужно. Парадокс?
Берут на буксир
— В Городце сырьё принимают по 23 рубля, — говорит Григорий Громов. — Разница с ценой, которую дают за нашу продукцию, около 4-5 рублей. В прошлом году район получил 19,5 тонны молока. Наградили штандартом губернатора за высокие производственные показатели. Кстати, продукции даём больше, чем остальные восемь северных районов региона. Так вот, если количество молока умножить на 4,5 рубля, ту самую разницу в цене, выйдет 87 миллионов рублей. Деньги, благодаря которым хозяйства района не оказались бы на грани выживания.
С 1 октября шахунский завод прибавил за литр уренского молока по рублю. Маловато, конечно. Особенно в нынешней ситуации. Вот если бы литр молока и литр солярки стоил одинаково, тогда сельхозпредприятия могли бы жить без государственной помощи.
— Все мы участвовали в региональной программе поддержки молочного животноводства, — говорит Николай Смирнов. — На выделенные из бюджета средства провели реконструкцию дворов, установили оборудование. Что же получается, деньги на ветер?
Николай Леонидович тут же провёл параллель с соседней, Кировской областью. Когда-то он ездил в тот регион, собирал детали от отработавших своё машин, тракторов, комбайнов. Таким образом в «Ниве» поддерживают технику в рабочем состоянии, многократно продлевая её век. Картина в ту пору была неприглядная: разруха, поля брошены… Прошло каких-то шесть-семь лет, и кировцы обогнали нижегородцев по производству молока. Вот цифры: в середине сентября суточный валовой надой у нас составлял 1388 тонн, у соседей — 1682, от коровы в сутки получали по 15,4 и по 19,9 килограмма соответственно.
За счёт чего кировцам удалось сделать столь стремительный рывок? В 2013 году там приняли региональную государственную программу «Развитие агропромышленного комплекса». Поддерживать решили животноводство, растениеводство, переработчиков, фермеров, кооперативы, сельские территории. К примеру, при покупке техники половину затрат компенсируют из областного бюджета. Действует и такая мера: если крепкое хозяйство берёт на буксир слабое, то тогда цену на молоко увеличивают в два раза. Так появляются средства на развитие предприятия, оказавшегося на грани разорения. В этом году финансовое обеспечение программы составляет около 3 миллиардов рублей, в следующем — заложено более 3 миллиардов.
— Нам, конечно, тоже помогают, программы действуют, — говорит Александр Латышев. — Но взять, к примеру, погектарную поддержку. На севере области, чтобы получить урожайность зерновых хотя бы на уровне 20 центнеров с гектара, удобрения нужно вносить не мешками, вагонами. Возделываем глину. На юге же, где чернозём, такой результат получишь даже при работе спустя рукава. А величина поддержки что нам, что коллегам, сеющим в плодородную почву, одинаковая. Гектар он и есть гектар.
— Несмотря на трудности, посевную провели, урожай собрали, кормов запасли вдоволь, не только на предстоящую зимовку хватит, — добавляет Николай Смирнов. — Но загудят ли весной на наших полях трактора, большой вопрос.
И сильным нелегко
Можно, конечно, в ситуацию не вмешиваться — спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Выплывут хорошо, а нет, так можно где-нибудь в центре области построить пару-тройку комплексов, вот и поголовье, и надои, и показатели. А как же люди? Если прямо сейчас не принять мер, банкротами окажутся несколько предприятий, а это четыре сотни уренцев, оставшихся без работы, тысячи гектаров брошенной пашни, за введение в оборот которой область так борется.
— Нет хозяйства — нет деревни, — говорит Николай Смирнов. — Сколько таких примеров. Обанкротилось предприятие, а через несколько лет и села не стало. Не только работу даём, но и территорию в порядке поддерживаем. Вплоть до того, что лампочки на уличных столбах меняем.
Не зря болит душа у председателей за будущее. В соседнем Ветлужском районе два небольших предприятия да несколько фермеров сельхозпроизводством занимаются. В северном Тонкинском районе, говорят, тоже проблемы. А в центре области и на юге разве их нет?
Правда, у всех хозяйств, испытывающих трудности, есть общая черта: нет современных комплексов, мощной техники, не внедряют передовые технологии. Но и тем предприятиям, куда всё это пришло, тоже приходится не жить, а выживать.
Взять, к примеру, уренский колхоз имени Горького. Парк техники в основном состоит из импортных производительных тракторов и комбайнов. В 2016 году запустили животноводческий комплекс на 1200 голов. Заселили его высокоудойными голштинизированными коровами. Суточное валовое производство молока в хозяйстве превысило 26 тонн, это больше половины общего уренского котла. Благодаря большим объёмам и качеству сырьё сдают на предприятия переработки. По совсем другой цене. Но…
— Для продуктивных коров корма нужны особенные, — говорит руководитель хозяйства Сергей Рыбаков. — Покупаем зерно кукурузы, шрот, премиксы. В день каждой корове добавок покупаем рублей на 200. А дойное стадо у нас более 1000 голов.
Цены на запчасти на импортную технику не просто кусаются, съедают. За подшипник просят 500 тысяч рублей.
— Купили корма, топливо, запчасти, выплатили налоги и зарплату. И денег на счету нет, — разводит руками Сергей Борисович.
Значит, нет возможности развиваться, продолжать модернизацию производства, а без этого, как показывает практика, не выжить.
— Нам бы только помочь, — подводит итог разговору Николай Смирнов. — Есть хозяйства, которые уже не спасти. А нас ещё можно вытянуть.
Юлия МИНДАЛЁВА.
Фото Анастасии СЕРГЕЕВОЙ.
Уренский район.
Только цифры
19 рублей — цена литра молока
43,64 рубля — цена литра дизельного топлива
8,3 рубля — киловатт электроэнергии
