Быть добру!

ДОЖИЛИ!..  Достукались!.. Докатились!.. «Музей добра» в Городце открыли. Все, добро уже стало музейным экспонатом. Где ныне это добро сыщешь? Люди вон друг друга сторонятся. Добрый человек на вес золота. Раньше бывало…
Не спорим: раньше бывало, но и сейчас есть. Правда, для ворчунов раздолье: все не так. Вот мы их тут и подловили. Попутали словами: музей-то добра, а не доброты. Еще доступнее – музей хлама. Ничего тут обидного нет. Все, что в этом музее собрано, вернулось со свалок или, в лучшем случае, лежало в кучке подальше от глаз – жалко было выбрасывать.
Жить-поживать да добра наживать. Вот и нажили целый музей. Передал весь этот хлам, простите, экспонаты, Городцу человек известный – коллекционер Николай Федорович Поляков. До этого он музей самоваров в городе создал. Если помните, весной по его залам мы бродили и узнавали о самоварах самые невероятные истории.
В новом музее тоже глаза разбегаются. Старый особнячок на берегу Волги когда-то принадлежал судовладельцам Плехановым. Построен дом в 1906 году. Век и еще пяток годков стоит дом в Городце.  Портрет Тимофея Алексеевича Плеханова — родоначальника — на старом фортепьяно красуется. По виду горд и знатен, как и положено провинциальному зажиточному горожанину.
Старинный дом у последних хозяев выкупили специально, чтобы под музей приспособить. Ремонт затеяли, а тут сюрприз: в коридоре обнаружили нишу, а в ней пачки денег — «красненькие», «катеринки», листами почтовые марки, кредитные билеты, акции… И все это немеренное  богатство было завернуто в номера… «Пионерской правды» 1930-х годов.
Вот ведь какой катаклизм – столько деньжищ было на руках,  и превратились они всего лишь в разноцветные бумажки с портретами императоров и цариц. Хлам, одним словом. 
А для музея это клад. Мечтай, так не сбудется, а тут само в руки пришло.
Домовенок по музею бегает, зазывает добро посмотреть. А мы никуда и не уходим. Дивимся только, что глаза на добро открылись. Собери все в одном месте — и вот те чудо, вот те и загадка.
Кто живал при печках-голландках, тот знаком с печной дверцей. Отлита она была из чугуна, а по ней рельефная картинка. Помнится, у нас на дверце какая-то римская колесница была изображена. А тут вон гладиаторы, Спартак, похоже, перед своими воинами…
Ведь вот пришла же кому-то в голову мысль такими сюжетами украшать печные дверцы. Учебника не надо – вся история Древнего мира перед тобой. В чугуне отлита.
Это лишь одна загадка. О замках и говорить нечего. Тут загадок… Вон кодовый замок на витрине лежит. Попробуйте откройте его, если заветное слово, которое надо из букв набрать, давно забыто.
Ходят посетители по музею и удивления своего не скрывают:
— Я  такую же дверную ручку видел!
— А нам  похожий  утюг попадался!
— Эх, а мы медный чайник на свалку снесли!
Было, видели, попадалось… Для коллекционера таких слов не существуют. Они для него – боль. Увидел – значит, должно быть в  коллекции.
Сбитенек отведать по музею пронесли. Сварен на корице и травах. Тоже ведь экспонат  из старой жизни. Пьют посетители, причмокивают. Кто сбитенёк варивал? Да уж забыли, как это делается. Ничего, в музее вам рецептик спишут. Здесь секретов нет. Хорош сбитенек. «Скусный», как в старину говаривали.
Знатоки в дальнем углу о керосинках речь ведут.  Забытое домашнее кострище… Раньше из окон керосином тянуло – обед варили. Приятный запах был для проголодавшегося человека. Да ведь совсем недавно и было-то все, а поди достань теперь керосинку хотя бы для музея. Не сыщешь.
Был ведь еще керогаз, но этот аппарат для знатоков. Устройство его и не вспомнить. К нему детей не подпускали, так как имел он свойство неожиданно огнем пыхать. Сторож в виде бабушки всегда неотлучно находился  при грозной кухонной машине. Без присмотра ее не оставишь.
Это ж надо, сколько воспоминаний может вызвать простой хлам, который раньше добром назывался.  Так что ничего не надо выбрасывать. Теперь можно нести в музей. Быть добру!

Все тряпочки в дело

ОПЯТЬ же от ворчунов оттолкнемся. Иной скажет: что дальше-то ждать, жизнь прошла. С горки, мол, еду, тут уж как телега разбежится да камешек найдет…
Грустную картину ворчун нарисовал. Нет, ну его. В Городец с ворчуном ездить — только день портить.
Мы лучше погуляем по деревен­ской улице, в ситцевое лето окунемся. А почему только в лето? И ситцевая зима хороша. В ней даже от снега тепло идет.
Все, не будем больше кружить да голову вам морочить.  В гостях мы сегодня у Зои Алексеевны Смирновой. Сама она из Чкаловска, а работы свои выставила в праздничном Городце. Звание у нее – «Народный мастер России», а вот одним словом сказать, чем  занимается, трудно.
Во-первых, она ткач. Деревенские половички видели? Вот и она такие делает.
Во-вторых,  лоскутница. Разноцветные картинки из лоскутков сшивает в одеяла.
В-третьих, она соединила ткачество с лоскутной техникой, и получилось…
Что из этого получилось? Зоя Алексеевна не знает, не придумала еще название, поэтому все ее поделки надо видеть. Глаз ими свой радовать и настроение  поднимать. А это запросто.
Говорят, энергетика мастера в его работы переходит. При Зое Алексеевне спорить на эту тему бесполезно. Достаточно на мастера посмотреть. Тут прав будет тот, кто верит про переход энергии.
Посудите сами. Жила в Чкаловске скромный бухгалтер. Всю трудовую жизнь дебет с кредитом сводила, годовые отчеты составляла. Бухгалтер — человек тихий. Мы его, в лучшем случае, в кассовое окошко видим. Вот так и жила Зоя Алексеевна незаметно и дослужилась до высокого звания «Ветеран труда».
До сих пор никто не верит, что такое может быть, но…
Лет шесть назад задумала Зоя Алексеевна заняться ткачеством. Посмотрела, как другие это делают, и сочла, что и сама сможет, не без дела же сидеть.
Оказалось, не простое это занятие, если все вкривь и вкось пошло. Долго станок старый ее не слушался, норовист был, к другим рукам привык. Со временем поладили они. Рядок к рядку хорошо стали ложиться, ровненько. Половички да скатерки получались плотные, любо было в руках держать.
И тут проснулся в Зое Алексеевне Смирновой художник. Где и дремал-то, не поймешь. Знала бы, раньше разбудила, а, может, и не стоило.
Раньше Зоя Алексеевна Чкаловск покидала редко, разве что к родне далекой съездит. Тут же началось… В Чебоксары за узором — запросто, в Иванове у лоскутников она свой человек. А слабо в Париж? И оттуда звонит Зоя Алексеевна — там любуются ее ткаными картинками. И в Бельгии любовались…
Художники признают за Зоей Алексеевной абсолютное чувство цвета и композиции. А откуда это?
— От долгого сидения по бухгалтериям, – считает мастерица. – Копила, видать, все, вот и выкопила.
Подвернулась как-то на выставке кукла-оберег, и открыла для себя Зоя Алексеевна кукольный мир. А если сшить куклу-неразлучницу —  собственно, две куколки, но из одного лоскута — и подарить молодоженам на свадьбу?  Будет ли счастье?  Сбывается, уже не раз проверено.
А если куколку-пеленыша в дет­скую кроватку положить рядом со спящим дитем, то сон его будет крепким и сладким.
Куклами даже любителей спиртного можно лечить. И привораживать суженого можно. И к богатству  в доме кукла есть.
Но к богатству в доме лучше, конечно, хозяюшку хорошую подобрать, умелую рукодельницу. Тогда и достаток в доме будет, и радость.
Смотрите, какими нарядами хозяюшка может радовать. А на детках как это будет смотреться?! Они и красоту рано почувствуют. Зоя Алексеевна и тут со своим поучением, только не на словах оно, а вот в этих красивых вещах.
Вы еще успеете заглянуть в Городец и посмотреть выставку Зои Алексеевны Смирновой. Она в «Галерее на Троицкой». Там, кроме этого,  еще много интересного увидите.