ПАПА КАРЛО ОТКРЫВАЕТ ДВЕРЬ
Истоки промысла и его продолжение
По преданию, прославившая нашу область на весь мир роспись зародилась в деревнях нынешнего Ковернинского района. Случилось это в XVII веке. Вот сколько столетий живёт промысел и процветает. Почему назвали его хохломским? Есть в тех краях село Хохлома. Видимо, там художники и расписывали посуду особым макаром. Так, да не так. Роспись действительно назвали в честь села, но не потому, что там промысел прижился, а потому, что было оно торговым. Мастеровые люди выставляли на продажу ложки-плошки, украшенные чудным орнаментом, его прозвали хохломской росписью.
Сейчас при таком словосочетании перво-наперво в голове рождается образ Семёнова, где дело поставлено с фабричным размахом.
Но не только там жив промысел. В Ковернинском районе тоже теплится. Когда-то и в здешнем Сёмине было приличное по масштабам предприятие. Теперь осталось два цеха. Один — в Сёмине, другой — в Сухоноске. И семёновская, и ковернинская росписи хоть и хохломские, да разные. Вторую ещё называют деревенской, потому что в основном украшают деревянные основы узором из крыжовника, курчавых листьев, румяной земляники. А ещё здесь любят придумывать свои сюжеты.
Мы привыкли, что хохлома пишется по золоту. Но изначально основу покрывают грунтовкой серебристого цвета. В прежние времена в дело шёл порошок драгоценного металла. Но готовые чашки, ковши да подносы влетали в копеечку. Серебро заменили оловом. Золотистый оттенок фон приобретает после обжига и покрытия специальным составом.
— Стараемся сохранить технологию росписи в том виде, в каком она существовала много-много десятилетий назад, — рассказывает Мария Мавричева, заведующая художественным цехом в Сухоноске. — Практически не используем голубую краску, как раньше писали красной, чёрной, зелёной, так и продолжаем. Голубой только при создании ёлочных игрушек используем.
Судьба Марии Михайловны с хохломой переплелась в 1993 году. Пришла в цех учётчиком, а теперь до начальника дослужилась. Но сама в руки кисть не берёт, говорит не художница. А вот за девочками наблюдать одно удовольствие.
Их, девочек, в цехе 11. Возраст разный, но чтобы совсем молоденьких, лет 18-19, таких нет. Правда, приметили Варвару. Но это уж совсем девочка, лет девяти. Пришла с бабушкой на работу. Нина Николаевна Кириллова линию узора ведёт и внучке показывает, учись, мол. Может, вдохновится Варвара?
— Теряет наша профессия привлекательность, — разводит руками Мария Михайловна. — Не желает молодёжь в деревне оставаться, да и зарплата у нас не десятки тысяч. Зато здесь душой отдыхаешь.
Права заведующая. В цехе пробыли всего ничего, а особым духом пропитались. В воздухе витает запах краски и творчества…
— На покрытое основой изделие наношу узор, — рассказывает Светлана Соколова. — Сразу краской. Никаких трафаретов, всё вручную пишем. Не понравилось, можно стереть и заново узор вывести.
Светлана Николаевна в хохломские художницы вслед за мамой пошла. Она тоже расписывала деревянную посуду на Сёминской фабрике. И тётя там же работала. Маленькая Света всё детство среди художниц провела. Это же сказка! Была неприглядная деревянная плошка, а стала чудо-красавицей.
Обучение Светлана проходила прямо в цехе. Три месяца в подмастерьях — и в самостоятельное плавание. Поначалу, конечно, страшновато было. Зато, когда первая ложка из-под кисти вышла, душа пела. Эх, сколько к нынешнему дню расписано этих ложек, панно, кружек — и не вспомнишь. Но звание заслуженного мастера народных художественных промыслов просто так не дают. А Светлана Николаевна его получила.
— Краски в основном используем готовые, — рассказывает художница. — Жёлтую и красную — делаем сами. Есть краскотёрочная машина, на которой готовим порошок. Его разводим, и можно писать.
В цехе есть свой токарь, он превращает дерево в плошки, кубки или барышень — основы для жар-птиц, кистей винограда да смородины. Почти папа Карло. Кстати, барышни и кавалеры в арсенале художественного цеха появились недавно. Здесь стараются расширять ассортимент, говоря современным языком, борются за покупателя.
— Во время чемпионата мира по футболу, который проходил и в Нижнем Новгороде, изделий реализовали на приличную сумму, — рассказывает исполнительный директор племзавода имени Ленина Дмитрий Петров. — Хохлому покупали и иностранцы, и жители нашей страны, прибывшие из других городов.
Почему отчёт о продаже сувениров ведёт руководитель сельхозпредприятия? Просто художественный цех принадлежит хозяйству. Так повелось когда-то, так и продолжается.
— В области всё чаще говорят о том, что нужно развивать туризм, что в регионе много достопримечательностей, интересных адресов, куда не стыдно привезти гостей, — продолжает разговор начальник сельхозуправления Ковернинского района Ирина Глухова. — Если туристы прибудут в наш край, обязательно покажем им хохлому.
Так и происходит. Правда, пока ещё туристический поток не так чтобы мощный, но гости прибывают и из дальнего зарубежья. Есть подтверждающий визит фотофакт — запись в книге отзывов, которую ведут в музее хохломы. Он создан тут же, при цехе. По периметру — стеклянные стеллажи, уставленные сверху до низу хохломой: здесь и драконы, и слоны, и медведи, и утицы с утятами, и рыбки… В общем, целый зоопарк, отделанный растительными узорами.
Запись в книге не только иностранец оставил, но и наши, российские туристы. Да не одну. Вот последняя: «Приехали из Барнаула и Томска, чтобы посмотреть, как рождается хохлома. Получили потрясающие впечатления. Насколько это трудоёмкий процесс! Покорила теплота росписи, её красота. Спасибо мастерам! Успехов! А. Лосева».
Лучше и не скажешь. Да и к чему слова, когда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Есть такая легенда. Иконописец Андрей Лоскут, не согласный с церковной реформой патриарха Никона, бежал из столицы в волжские леса. В глуши художник продолжал писать лики по старому образцу да пристрастился к украшательству деревянных поделок, наряжая их в орнаменты из хитросплетений веточек земляники, гроздей рябины, кудрявой травы-муравы. Но не смирились церковные власти со своеволием иконописца, отправили на поимку беглеца солдат. Тот, прослышав об облаве, не пожелал подчиниться и сжёг себя в избе, завещав людям сохранить придуманную им роспись. Искрами рассыпалось пожарище, и в память о том ярким пламенем горят узоры хохломы.
Юлия МИНДАЛЁВА.
Фото Николая НЕСТЕРЕНКО.
Ковернинский район.
