Родина начинается с кружки молока и куска хлеба
С 2004‑го Герой Социалистического Труда трудится в должности главного научного сотрудника Всероссийского научно-исследовательского технологического института ремонта и эксплуатации машинно-тракторного парка (ГОСНИТИ).Только начали беседу, запиликал телефон — на связи Иркутск, Государственный аграрный университет имени А. А. Ежевского. Вуз назван в честь знаменитого земляка прижизненно — редчайший случай. Руководство докладывает: с Ростсельмаша прибыла кабина новейшего комбайна, будем учить студентов. Александр Ежевский мигом вносит рацпредложение — смастерить на базе новинки виртуальный компьютерный тренажер, «как у военных летчиков». Чтобы молодые люди обучались владению техникой в условиях, максимально приближенных к полевым.
— Президент потребовал от российского АПК к 2020 году стать крупнейшим мировым поставщиком продуктов.
— Задача действительно грандиозная. В оборот необходимо ввести более 40 миллионов гектаров ныне не используемых земель, чтобы полностью обеспечить прежде всего внутренний рынок отечественным продовольствием.
Мы даже не вышли на уровень 1990 года по производству продуктов питания. Тогда в РСФСР получили 117 млн тонн зерна. А сегодня РФ собирает чуть более ста млн тонн, думаю, еще и с существенными приписками — отчетности-то нет. На душу населения молока и молочных продуктов тогда приходилось 386 кг в год, строго по нормам, сейчас — только 247 кг. А ведь именно с этого и начинается Родина — с кружки молока и куска хлеба. Питание — едва ли не самое главное в жизни. Можно ходить в одном костюме, но три раза в день садиться за обильный стол.
Россия ежегодно тратит более 40 млрд долларов на импорт продовольствия, причем порой некондиционного. Устранение проблемы — приоритет государственного значения. Однако когда мы рассматриваем пути решения, то упираемся в тупик. Как известно, половина успеха в сельском хозяйстве — селекция, семенной материал, породы скота. Оставшиеся пятьдесят процентов — механизация. В результате отсутствия должного количества техники Россия ежегодно теряет более 20 млн тонн зерна, миллион тонн мяса, 7 млн тонн молока. Производительность труда в нашем АПК в 6-9 раз ниже, чем в западных странах, а энергозатраты — в 2-3 раза выше. Плюс мы расходуем по 60 млрд рублей для поддержания устаревшего и сильно изношенного машинно-тракторного парка в работоспособном состоянии. Хотя на селе, возможно, скоро никого не останется: каждый год полтора миллиона человек уезжает в города.
— Но ведь машиностроительные мощности СССР были избыточными…
— Отнюдь. Когда в декабре Владимир Путин вручал мне орден, я выступил на тему выполнения его поручения. В СССР имели 3,5 лошадиные силы на гектар пашни, в РФ — 1,5 л. с. / га. В США — 8 л. с. / га, в Евросоюзе — около 5-6 л. с. / га. Энерговооруженность сельского хозяйства необходимо быстро и более чем в два раза повысить.
Вот еще грустная статистика. В Штатах — 26 тракторов на тысячу гектаров, в Канаде — 16, в ЕС вообще 85, даже в Белоруссии — 9,3. А у нас — всего 3,6. Аналогичная ситуация и по зерноуборочным комбайнам. Почему мы теряем 20 млн тонн зерна? Именно поэтому — нет техники, не можем вовремя все убрать и вывезти. Вместо положенных 7-8 дней уборочная затягивается на месяц-полтора, хлеб уходит под снег. В РСФСР работали 1 365 000 тракторов, сейчас осталось 420 000, тогда мы имели 407 000 зерноуборочных комбайнов, ныне только 120 000.
— Способна ли современная российская промышленность обеспечить аграриев недостающей техникой?
— Да, и это несмотря на то, что многие заводы закрылись. Мощности недогружены, увеличить производство в пару раз — не проблема. Но на селе почти нет денег, чтобы закупать новые машины. Виной тому диспаритет цен: ГСМ, электроэнергия, газ, запчасти, техника дорожают, а закупочные цены на сельхозпродукцию остаются прежними или даже снижаются. Стоимость продовольствия растет еще быстрее, но крестьянам ничего не достается. Прибыли оседают у посредников. При этом кредиторская задолженность села свыше триллиона рублей!
Требуется полномасштабная поддержка АПК. Крестьянам не на что покупать новые машины, и это главная беда.
— А насколько сельхозтехника, которая выпускается в РФ, удовлетворяет современным требованиям?
— Конечно, машиностроению тоже нужно и повышать качество, и осваивать новые технологии. В отрасли хватает прозябающих заводов, по сути, у нас осталось лишь три лидера — Ростсельмаш, Санкт-Петербургский тракторный завод и Воронежсельмаш. Первый осенью в Ганновере представил новый комбайн RSM 161. Немцы образец очень высоко оценили.
— Ничего, что Ростсельмаш использует импортные комплектующие, в том числе двигатели?
— Это горькая правда — 30-40 процентов деталей завозятся. И особенно неладно в государстве с моторами. Так было не всегда. Нужно заново налаживать производство по всей цепочке.
Но как? Станкостроительные заводы продолжают закрываться. Отрасль подорвана, а она — становой хребет промышленности, в том числе и сельскохозяйственного машиностроения. Нужна и электроника — у нас ее почти нет.
Запускать процесс замещения импорта, думаю, нужно со смены приоритетов, с пересмотра моральных ценностей общества. О производительности труда не говорят, слов таких даже не знают.
— Вы собственными глазами видели индустриализацию 1930‑х, очень удивившую мир.
— Для начала необходимо в корне изменить финансовую политику. Минфин и Центробанк должны работать на промышленность. Кредитные ставки для отечественного бизнеса сумасшедшие, в таких условиях развитие попросту невозможно. В итоге деньги уплывают в офшоры. Сколько говорили, что это нужно прекратить? Но в прошлом году снова 150 млрд долларов вывезли.
Тогда, в 1930‑е, нам требовалось пройти вековой путь за десять лет. Мобилизовали резервы, стиснули зубы. Сталинградский тракторный завод — гигант! — за год построили. Сейчас в это мало кто верит. Закладывали основы, фундамент всей экономики, строили важнейшие производства. Только поэтому и победили затем в Великой Отечественной.
Сегодня международная обстановка тоже напряженная, требуется новая индустриализация, и опять в кратчайшие сроки.
— И как это сделать?
— Нужно, наконец, внятно сказать, куда плывем. То есть прежде всего необходимо ввести планирование — хотя бы индикативное (рекомендательное. — Ред.), поставить четкие цели, создать систему ответственности кадров. И, повторюсь, определиться с вектором, понять, что мы строим? Капитализм, социализм, капиталистический социализм, госкапитализм, демократию, либерализм? И не медлить: ведь «краник» в любой момент могут перекрыть какие-нибудь очередные санкции, и тогда есть-пить нам станет нечего.
— Группа депутатов Госдумы недавно инициировала законопроект, предусматривающий введение в Уголовный кодекс статьи о вредительстве. Все действительно так плохо?
— Насчет сознательного вредительства утверждать не буду, а вот абсолютно неграмотная экономическая политика имеет место. А как назвать действия Центробанка и Минфина, я даже и не знаю. Пока, при нынешнем курсе на главенство нефти и газа, будущее России туманно…
— А есть ли кадры, которые, как известно, «решают все» — люди, способные встать во главе новой индустриализации?
— Кадры пока есть. Но через несколько лет уйдут ветераны, затем советские специалисты, а что потом? Нам некому передать свой опыт. Довольно большой отряд молодых людей вообще ничем, кроме легких денег, не интересуется. Будет ли Россия через 15-20 лет? А наплевать! Им дай все и сразу. Машину, квартиру, дачу, предметы роскоши.
Мы строили коммунизм, социализм, подлинное общество равных возможностей. Было тяжело, не все получалось, но были цели, мы к ним стремились. Учились, работали, мечтали о светлом будущем. И что? Можно, конечно, смеяться над нашим личным аскетизмом, но страна-то, по сути, до сих пор живет тем, что возвели мы — несколько поколений советских людей.
— Выходит, советская плановая модель была правильной?
— Именно так. На Западе каждый президент корпорации имеет планы на десять лет. Компании поменьше руководствуются пятилетками, директор завода мыслит трехлетним планом. План, как правило, ежегодный сверстан, скажем, в Японии и для простого рабочего. Между прочим, это все они переняли у советской системы.
— Александр Александрович, вам сто лет. Но вы каждый день на работе, полны сил, энергии. Это тоже результат какого-то личного планирования?
— А как же! Для меня работа — насущная потребность. Живу от цели к цели, а когда таковые есть, то будущее осознанно и прозрачно. Движение — всегда и во всем. Более четверти жизни я провел в кресле министра, а на служебной «Чайке» никогда не ездил, на работу — пешком. И сегодня стараюсь на своих двоих передвигаться, в день прохожу не менее 6-8 километров.
Жизнь — это как езда на велосипеде. Пока крутишь педали — держишь равновесие; остановишься — упадешь. Такая вот у меня философия. Лифтами даже стараюсь не пользоваться: три ступеньки — вдох, еще три — выдох. Диету соблюдаю, утром творог с медом и каша на молоке. А вот обед совершенно нормальный, обычные блюда.
— Вам довелось поработать со многими историческими фигурами. Кто наиболее запомнился?
— Особенно благодарен судьбе за встречу с Косыгиным. Мы познакомились в командировке. Меня только назначили замом в министерство тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, а Косыгин на тот момент занимал пост министра легкой промышленности. В Узбекистан мы ехали разбираться в проблемах механизации уборки хлопка. Тема, правда, не моя, в хлопчатнике почти не смыслил. Зато Алексей Николаевич, напротив, был в курсе всех нюансов. Помню, прилетели вечером, я тут же пригласил руководителей наших заводов, их было в Ташкенте четыре. Целую ночь до семи утра постигал азы уборки «белого золота», ездили к посевным площадям, при свете фар мне там показывали на пальцах что да как, потом на предприятиях еще устройство машин объясняли.
Утром уже с Косыгиным выезжаем на поля, решать вопросы на месте. Идет обсуждение, я особо не высовываюсь, есть, мол, и другие знающие люди в делегации. И тут Алексей Николаевич спрашивает о переходе с вертикальной машины на горизонтально-шпиндельную. Вокруг замешательство, один я неожиданно для самого себя начинаю петь соловьем. Косыгин выслушал и говорит: «А откуда вы, товарищ Ежевский, все это знаете?» Пришлось объяснять, что ночь потратил на хлопкоуборочную технику и технологии. Он меня по плечу похлопал: «Молодец, вот таким ответственным всю жизнь и оставайся. Дерзай, всегда смотри вперед, изучай что-то новое». Вот напутствию Косыгина я до сих пор и следую.
Беседу вел
Нильс ИОГАНСЕН.
(portal-kultura.ru)