«Сомлеваетесь, што на чаек?»
Отчего же нет. Пьется чаек, льется неторопливый говорок…В пятый раз мы уже с вами встречаемся за чайным столом, и все есть о чем поговорить. Чайная тема неисчерпаема. В этом вы убедитесь. Она еще и злободневной бывает. Ну что ж, располагайтесь. Поговорим под чаек!
Мы все о серьезном да о серьезном. Давайте немного расслабимся и найдем в нашей беседе тему веселую, анекдотичную. Как вы уже догадались, такая в наличии имеется. Мы ее заранее заготовили, делая выписки из старых книг и журналов.
«Распространение чаепития в России сопровождалось очень характерным явлением, какого в других странах не замечалось».
Попробуйте догадаться, что это за явление. Небольшая подсказка: это сродни подачке и милостыне…
Наверное, уже догадались.
«У нас почти по всей России великой, главным образом в великорусских губерниях и даже у инородцев, вошло в обычай просить при каждом удобном случае «на чай, на чаек», и немного осталось местностей, где еще по-старинному просят «на водку».
Дотошные исследователи этого исконно русского явления докопались до его корней. Оказалось, что первыми «на чай» стали просить ямщики и извозчики. Вернее, их стали баловать сами пассажиры, доплачивая сверх того, что полагалось. «Лицам, едущим по казенной надобности и не платящим прогонов, было даже установлено законом давать прибавку ямщикам». А попробуй не дай «на чай», так ямщик имел полное право подвергнуть пассажира нареканиям. Причем прилюдно, а кому этого хотелось? Так что свои «на чай» извозчики начали собирать аж с начала XIX века.
И вот дальше происходят интересные и до боли знакомые явления, хотя мы по своей молодости в XIX веке не бывали.
У извозчиков вскоре появился главный враг — полиция. Как правило, полицейский появлялся на стоянке извозчиков ближе к обеду, а второй визит наносил ввечеру. Понятно, что к этому времени извозчики сполна приняли «на чай». Полицейский мог придраться ко всему: к худому кафтану, поцарапанному экипажу, не прибитому на свое место номерному знаку, случайной остановке…
«Хабарили» за все. Отработана была и такса — от гривенника до рубля. Чуть сопротивление — в участок.
Понятно, что история не повторяется, это просто века плавно перетекают друг в друга, не меняя своих традиций.
Но мы отвлеклись немного.
«Для нас важен сам термин «на чай», доказывающий, какое серьезное значение придается этому напитку, благодарным названием которого прикрываются более низменные цели.
Было бы наивно, конечно, полагать, что «чаевые деньги» действительно идут на потребление чая».
А кто бы это скрывал? Знаток старины Евгений Платонович Иванов, кстати нижегородец, но живший в Москве, собирая ее фольклор, как-то записал такие слова, сказанные могильщиком, когда ему давали «на чай»:
«Сомлеваетесь, што на чаек? Самовар вам покажем… В морозное дело он у нас завсегда в кармане».
За ямщиками укоренять и развивать внезапно родившуюся традицию стала прислуга ресторанов, гостиниц, трактиров… Кстати, кто из вас не сталкивался с этой традицией. Только в наши дни она немного трансформировалась. Поскольку в гостиницах и сегодняшних ресторанах с чаем напряженка, то сейчас «на чай» не подают, а просто говорят: сдачи не надо.
Пожадничавшим с подачкой вослед неслось — «конфорка самоварная», обиднее ругательства не было.
А вот некто Мамай Давилов (конечно же, псевдоним), как он представился — «критик русской действительности», а по совместительству репортер сатирического журнала «Искра», пожаловавший в 1867 году на Нижегородскую ярмарку, описал такую гостиничную сценку:
«Не успел я хорошенько устроиться, как в мой номер вошел уже знакомый мне коридорный и остановился в дверях. Он был телосложения крепкого и угрюм.
— С приездом вас, ваше степенство, — сказал он мне.
Я поблагодарил его.
— А на чаек — пожалуйте.
— Это за что же?
— Да как же, ваше степенство, нельзя же. С приездом-с. У нас так заведено-с».
Недогадливый гость жаловал в Нижний Новгород. Всех приходилось учить. Урок репортеру обошелся в пятиалтынный. Не густо, конечно, но для начала и этого хватит. Все-таки «с приездом-с» вымолвить такому детине — дорогого стоит.
Другой репортер, Владимир Алексеевич Гиляровский, записал от одного купца совершенно потрясающую историю жизненных метаний, связанных с «чайной подачкой». Вот эта история:
«Ох, мученье, а не жизнь с деньгами. В другой раз я проснусь и давай на счетах прикидывать. В день сто тысяч вышло. Ну, десятки-то тысяч туда-сюда, не беспокоишься о них — знаешь, что на дело ушли, не жаль. А вот мелочь! Вот что мучит.
Примерно, привез из моего имения приказчик продукты — масла, овса, муки… Примешь от него, а он, идол этакий, стоит перед тобой и глядит в глаза… На чай, вишь, — привычка у них такая — дожидается!.. Ну, вынешь из кармана кошелек, достанешь гривенный, думаешь дать, а потом мелькнет в голове: ведь я ему жалование плачу, за что же еще сверх того давать? А потом опять думаешь: так заведено. Ну, скрепя сердце и дашь, а потом ночью встанешь и мучаешься, за что даром гривенник пропал. Ну вот, я и думал, да так уж и начал делать: дам приказчику три копейки и скажу: «Вот тебе три копейки, добавь свои две, пойди в трактир, закажи чайку и пей в свое удовольствие, сколько хочешь».
Остроумный купец попался репортеру, придумчивый, только вряд ли он таким способом искоренил привычку своего приказчика. Неужели тот чего-нибудь «вупротиву» не удумал…
«Характерным российским явлением» заинтересовался известный в то время немецкий ученый Геринг и посвятил ему целую монографию, где все разложил по полочкам, как это и полагалось педантичному немцу.
Он понял, что это явление имеет три оттенка:
«1) дают на чай как добавочную полюбовную плату к выговоренной уже плате за особенное старание, но в некоторых случаях эта необязательная форма обращается в обязательную — например, в театрах и других местах, за сбережение платья;
2) как прямая плата за услугу, но не определенная заранее количественно, а только подразумеваемая (как, например, комиссионерам, посыльным, носильщикам и т. п.);
3) в смысле праздничных денег («с праздником» разным служащим лицам, работникам и т. п.).
В совокупности все эти «чаи» составляют весьма крупную сумму и значительный процент в бюджете.
…В других государствах, где чай не имеет такого общественного значения, подобной маскировки нет, а просто говорится «в выпивку» (trinkgeld, pourboir), или это имеет характер добровольной подачи (по-итальянски — buono mano). Между тем там эта форма имеет, пожалуй, еще большее распространение, чем в России…»
Выходит, попрошайки еще были те… Российскому достоинству брать «на чай» надо было им еще учиться.
Хотя уже в 1840 году путешествовавший по России барон А. фон Гакстгаузен отмечал:
«Петербуржец, уже захваченный европейской культурой, шепотом просит на чай, москвич же честно просит на водку».
Как заезжий гость из Европы, так со своим уставом… Так и кажется ему, что это европейская культура петербуржцев облагородила. Неведомо ему было, что это местные извозчики сделали. Далек заезжий барон был от российской жизни, а туда же со своим писательством подался. Правда, наблюдения он сделал любопытные, и мы еще с ними познакомимся.
Приглашение на чай
Файф-о-клок — время послеполуденного чая у англичан. Говорят, что они даже специально переодеваются к этой церемонии. В России к чаю дамы выходили в закрытых бархатных или шелковых платьях с кружевными воротничками и перчатками.
С чем его будем пить: «с сахаром или с ложечкой»?
Была такая присказка. Ложечка требовалась, когда к чаю варенье подавали, а если с сахаром пили, то она не нужна была. С сахаром пили вприкуску. Сахар был настолько плотным, что маленького кусочка хватало на целую чашку.
Помнится еще такой сахар, который приходилось откалывать специальными щипчиками. Пропускаешь через него чай и глотаешь его уже сладким и охлажденным. И назывался этот прием чаепития — пить чай вприкуску.
Журналист и писатель Фаддей Венедиктович Булгарин по этому поводу писал:
«Прикуска — это такое искусство, которому я не мог никак научиться. Попробовав несколько десятков раз, из одного любопытства. Каким образом сохранить во рту кусок сахару, обливая его горячею водою, — это для меня до сих пор непостижимо! Но русские люди пьют по десяти чашек с одним куском сахару и держат его во рту, разговаривая, не картавя! Как это делается — мне никто не мог растолковать, и я предоставляю разрешение этого таинства ученым анатомам!»
Если отыщется кусковой плотный сахар, то можете по-пробовать. Надо думать, что это высший пилотаж чаепития.