Терпкий вкус Победы
Звонок телефона прерывает нашу беседу.
— Посетители у меня, — говорит Александр Михайлович Ларин собеседнику на том конце провода и вдруг, хитро подмигнув мне, говорит в трубку. — Кто-кто… В войну танк мой сгорел, так вот теперь будут вычеты делать. Закон!
Младший сын звонил, Саша. Он на эту шутку не клюнул, но убедился, что я в порядке, — поясняет мне. — Все три моих брата тоже воевали и, редкий случай, вернулись с войны живыми. Но мама умерла — слишком переживала за нас.
О чем болит голова
у фронтовика
Гляжу на Ларина, а в голове вертятся строчки Высоцкого: «Я вышел ростом и умом, спасибо матери с отцом». Это какой же генофонд у Лариных, чтобы в 92 года выглядеть браво, обладать отличной памятью, петь с чувством фронтовую песню, шутить и быть непримиримым, если затронуты идеалы.
— Меня в армию еще в 1939 году из Горьковского техникума механизации и электрификации забрали, с третьего курса, — рассказывает Александр Михайлович. — Все понимали, над страной нависла беда. Готовили нас серьезно, учили продумывать любую ситуацию, а не только владеть оружием. Дисциплина была железная, и это многим помогло выжить.
Войну встретил в Белоруссии, недалеко от города Борисова, там мы охраняли военные склады в лесу. В ту ночь я был начальником караула, рано утром по уставу полагалось вдвоем проверять посты. Вышел на крыльцо деревянной избы, жду солдата. Что такое? Небо ясное, а где-то недалеко гром гремит. Бежит караульный, кричит: «Война!»
Быстро построились, сели на грузовики. С боями, но драпали от немцев аж до Волги, до калмыцких степей. Сапоги солдатские… И такое бывало: снимешь их и бежишь. И по-пластунски ползли, под огнем с самолетов. А потом пошли в наступление, к тому времени я уже механиком-водителем танка был. Те же кровопролитные бои, редкие минуты отдыха, но настроение другое. Наступаем!
И вы думаете, о чем болела голова у фронтовика Ларина? Всю войну не давала покоя мысль: а правильно ли сдал 22 июня караул?
Перловки тонну съел
Зимой в бою за Псков их танк был подбит.
— У меня люк впереди, сижу выжидаю, — вспоминает ветеран. — Второй и третий удары тоже по нашему танку. Все вспыхнуло, мелькнула мысль: «Конец!» А потом в мозгу молнией: да ты же на такой случай специально люк не полностью задраил, щелку оставил… Нажать на рычаг, если нет полной герметизации, секундное дело, эти секунды меня и спасли. Выскочил из люка, как пылающий факел. Спасибо командиру (он раньше из танка выбрался) — кинул на меня свою шинель и по снегу стал катать. Под пулями снайперов, в кромешном аду. Обыкновенное это дело — друг друга спасать, иначе кто Родину отвоевывать бы стал.
Очухался, в госпитале полежал, опять свой полк догнал: «Ну, братцы, все еще перловку кушаете?» Перловка у нас первое место среди шуток занимала, за войну я тонну этой каши съел. Помню, форсируем мы Днепр. Знаем, далеко не все до того берега доплывут, бой будет страшный. А о чем говорим? О перловке: «На том берегу эта надоеда точно от нас отстанет». Форсировали, устали как черти! А на берегу перловка нас дожидается, и мы, полуживые, смеемся: «Соскучилась, родимая!»
На войне люди проверялись не словом — делом. Одной крови мы были, одной мечтой жили, и не могу молчать, когда лгут о войне. Года два назад собрали нас
22 июня на встречу с ребятами. Ведущая, среди прочего, говорит: «На войне песню «В землянке» на стихи Алексея Суркова петь запрещали: из-за строчек «а до смерти четыре шага» она считалась упаднической». Я взвился, говорю: «О войне не понаслышке знаю, всю прошел, и всегда мы эту песню пели. Не верьте, ребята!»
Не до красот
Меня журналисты порой спрашивали: а в окрестностях Берлина сады цвели, когда его брали? Не обращали мы внимания на красоты. Передохнуть было нельзя — союзники могли первыми занять город. Это было бы несправедливо, все равно что память товарищей предать. В Берлине смерть подстерегала везде, уличные бои на танке вести сложно. Едем, как снайперы, высматриваем, откуда стреляют. Кинуть в нас гранату на узких улицах пара пустяков. Повезло! Обидно умирать в самом конце войны. И вкус победы — сладкий, терпкий и улыбчивый. Я так хочу, чтобы поняла это молодежь.
От Великой Отечественной остались не только воспоминания, но и награды. Орден Отечественной войны I степени, орден Красной Звезды, медали за взятие Варшавы, Берлина… Заслужил!
Рационализатор № 1
Домой вернулся в 1946 м.
— Встретила малая родина голодом, — рассказывает Александр Михайлович. — Тут я и о перловочке вспомнил. Немного в колхозе бригадиром тракторной бригады поработал. Техника за войну вся износилась — не трактора, а слезы. Устроился в леспромхоз разнорабочим. Техники из-за границы тогда много шло, а людей, разбирающихся в ней, не было. Привезли мощную фирменную установку для распиловки и сразу запороли ее. Зачесались у меня руки: в чем дело-то? Самовольно снял панель, вижу, меты сбились, зажигание не туда подключено. Устранил неполадки, мотор как зарычит. Народ сбежался, начальство довольно: еще бы, сколько до этого с махиной бились. С тех пор шкурить бревна мне уже не приходилось, а вот отладка лесного оборудования стала моим делом. Где что не идет — посылают меня…
В трудовой книжке Ларина поощрений за рацпредложения десятка два наберется. В журнале «Научно-техническое общество СССР» он назван лучшим рационализатором лесной промышленности России. В Лещеве Семеновского района — электростанция, на заводе «Ударник» Краснобаковского района, в поселке имени Степана Разина Лукояновского района — разные изобретения. Всё это наследие Ларина. Это он предложил и сделал качающуюся стрелу на трактор К-7, смонтировал крановые установки электрокранов «Блейхер». Всего не перечислишь.
Осел с семьей в Семенове в 1965 году, работал главным механиком на авторемзаводе, а пытливый ум ставил все новые и новые задачи. На заводе и котельную полностью автоматизировал, и водоснабжение по-особому сделал.
— В 1980 м на пенсию ушел. Живу один. Сыновьями, внуками доволен. Внук Сережа до подполковника дослужился — горжусь, — рассказывает о сегодняшнем дне Александр Михайлович. — Эх, нет прежней силушки, и болезни, будь они неладны, достают. Стараюсь не поддаваться, но в прошлом году на парад Победы меня уже сын сопровождал. Пойду ли нынче? Не буду загадывать, но, как и для всех ветеранов, это мой главный праздник.
Светлана БАРМИНА.
Фото автора.
-
Семеновский округ.