Солдатская спутница
Больно уж деревянную ложку любили разведчики. Когда скрытно в тыл врага шли, только ее и брали. Не звякала она в солдатском мешке, не обнаруживала скрытность.
А вот какую военную историю поведал писатель Евгений Иванович Осетров. На одной из военных дорог повстречал он…
Впрочем, ему слово:
«…Никогда не забуду… в нашем гвардейском батальоне во время Великой Отечественной войны степенный и рассудительный ездовой Степан Иванович Рассохин напевал нескончаемую песенку:
Хохлома,
хохломушка,
Волжская
сторонушка…
Степан не взял у старшины алюминиевую ложку, смущенно пробормотав:
— Своя есть, запасливый солдат без своей ложки не ходит.
Получив порцию аппетитной, вкусно пахнущей каши, ездовой неторопливо достал из темно-зеленого мешка деревянную ложку.
Ах, что это была за ложка! Ручка золотистая, по темному черенку были расписаны цветы-лепестки золотые, венчики красные, по краям ободка были нанесены алые рябиновые ягоды и чернозубчатые листочки.
Рассохинская ложка как-то сразу полюбилась всем. Глядя на нее, солдаты вспоминали о невероятно далеком доме, о родных местах, где такое неоскудевающее приволье, где цветы и радость, где их ждут самые близкие — матери, жены, дети. В минуты откровенности ездовой, чье сердце было всегда переполнено лирической добротой, говорил:
— Ложкарь я керженский. И батя, и дед, и прадед в семеновских местах ложкарили. Была у нас такая присказка: наша ложка узка, таскает по три куска, надо б ложку развести, чтоб таскала по шести…»
Досталось лиха ездовому Степану Рассохину. Он ведь снаряды на передовую возил. За ним и снайперы охотились, и «мессеры» его вниманием не обходили. Бывало, чудом в живых оставался. Страшно, а не укроешься, опасно, а не спрячешься. Артиллерия без снарядов – железо бесполезное. Вот и гонял Степан Рассохин по передовой от батареи к батарее. Его везде ждали.
Но вышло так, что зацепило его осколком.
«…Когда окровавленного Рассохина рослые санитары понесли на носилках к медицинской двуколке, ребята положили ему под голову вещмешок. Ездовой чуть приподнял русую курчавую голову и спросил:
— Ложку-то, ребята, не забыли?
Все по-доброму заулыбались и закричали:
— Нет, в мешке она!..
Последним усилием слабеющих рук Рассохин развязал мешок, достал ложку и сказал спокойно и серьезно:
— На память, ребята! Лихом не поминайте!
Несколько месяцев спустя мне писали из батальона в госпиталь побратимы, что рассохинской ложкой, сделанной в Семенове, они ели гречневую кашу, сваренную в походном котле, стоявшем в мае сорок пятого года у стен рейхстага в Берлине. А с Рассохиным мы больше не встречались».
Кто теперь скажет, вернулся ли ложкарь с войны? Удалось ли ему жизнь себе сохранить? В областной Книге Памяти он среди погибших не значится. Может, сразу после ранения был списан с военной службы и подался на Керженец, в родные края, да принялся за привычную работу – резать ложки.
Познакомились мы с этой историей, что оставил нам писатель Евгений Иванович Осетров, и вот о чем задумались. А что если просмотреть фотоархив фронтовых репортеров. Ведь не только атаки и взятия городов снимали хроникеры. Наводили они объективы своих фотокамер и на солдатский быт, понимая, что и эти снимки сгодятся для истории. Может быть, в развалах фронтовых фотографий и мелькнет солдатская спутница-ложка, а еще лучше если хохлом-ская, расписная. Тут уж прямое доказательство, что была она на войне.
Пересмотрели десятки альбомов фронтовых летописцев, перешерстили коллекции в Интернете… Фотографы снимали обеденные часы у летчиков, танкистов, скудные перекусы на передовой, когда не оторвешься от пулемета, солдаты ели из одного котелка на привале, в траншеях, окопах… Но, увы, в руках у них были металлические ложки. Понятно, они долговечнее.
И все-таки мы нашли, что искали. Этот снимок перед вами. Его автор — фронтовой репортер Владимир Гребнев. Снимок сделан летом 1943 года на Калининском фронте. Он не безымянный, имеет подпись: «Сержант Т. Д. Осипов на перед-нем плане».
В чем же нам повезло, если ложки вы не видите. А приглядитесь-ка повнимательнее: что у солдата в котелке? Она, родимая… Хорошо видна струганая остроконечная коковка, а сама ложка, судя по светлому черенку с темной каемочкой, крашеная.
И только мы пожалели, что фотограф не снял ложку в деле, как нам попался совсем крошечный вариант этого снимка. Не мог репортер не сделать главного: зачерпнул сержант Осипов похлебочки. С трудом мы увеличили фрагмент этого снимка. Выходит, не пожалел фронтовой репортер пленки на этот мало значимый по военным меркам эпизод. А мы ему за это спасибо скажем. Ведь у нас открылась возможность определить, какой «системы» ложка в руках сержанта. Здесь два варианта: межеумок или тонкая ложка. Присмотримся внимательно, как черпачок ложки переходит в черенок. Если между ними нет гранки — подрезки, то это ложка-межеумок. Но нам кажется, что гранка есть, и она даже окрашена. Тогда это ложка тонкая. Но не будем спорить. Большая вероятность, что это ложка семеновская. Примерно такая была у возницы Степана Ивановича Рассохина, прихваченная из дому, расписная. Во время войны в семеновских артелях ложки не расписывали. Некогда было на них узор наводить, да и не полагалось.
Считалось, зачем солдату в окопе красота? Какой бы ложка ни была, она всегда дорога к солдатскому обеду. Так-то оно так, но расписная роднее.
Вячеслав ФЕДОРОВ,
Николай МОШКОВ.