ГДЕ-ТО ПОД ГОРОДОМ Д…
О чём рассказал фронтовой корреспондент
Этот снимок появился в газете «Известия» 20 июля 1941 года. Именно об этой фотографии пишет в своём военном дневнике писатель Константин Симонов, ставший на время войны фронтовым корреспондентом газеты.
История снимка
«Я был рад видеть наконец эти разбитые, развороченные немецкие машины, чувствовать, что вот здесь в них попадали наши снаряды… В газете был напечатан мой подвал… и во всю полосу – панорама разбитых танков, снятых Трошкиным. Это были первые материалы такого типа, и я испытывал удовлетворение начинающего газетчика, видя, как у витрин с газетами стояли толпы народа…» Единственная претензия была у читателей к газете: почему не было указано, на каком участке фронта военкоры увидели эту маленькую победоносную картину. Враг был остановлен: где, кем, при каких обстоятельствах?.. Читатели только-только привыкали к военной конспирации. Они ещё долго будут читать, что войска наступают на «Н-ских направлениях», «освобождают неведомые города Б., М., Ш.» «форсируют реки Ч., О., И.». Описывая подробности боя с танками, Симонов назовет даже имя командира полка, расправившегося с ними – полковник Кутепов, но название города зашифрует буквицей Д: «…полк уже много дней обороняет город Д». Только после войны, продолжая работать над своими фронтовыми дневниками, он сообщит, как на самом деле назывался этот город – Могилёв. А полк Кутепова был 388-м стрелковым, входившим в состав 172-й стрелковой дивизии генерала Романова, которой изначально была поставлена задача защиты города. И те мёртвые танки, перед объективом фотографа, были результатом первого боя… Всё это писатель узнает из архивных документов, а включит он эпизод этого боя в свой роман «Живые и мертвые». «Я не был солдатом, был всего-навсего корреспондентом, но и у меня есть кусок земли, который мне век не забыть…» В одной из встреч с читателями на вопрос «Что для него, журналиста, было самым тяжёлым в войну?» Симонов сказал: «Уезжать от людей в критические для них ситуации…» Он уехал. Он хотел остаться. Ему не удалось встретиться с незнакомым ему генералом, но по железному порядку в городе, по укреплённым рубежам полков, по спокойным солдатам чувствовались воля и опыт комдива. Генерал всё время был на позициях. Ему некогда было встречаться с журналистом, и он опасался за его жизнь. Через комиссара он попытался объяснить, что тот материал, который они привезут, очень важен будет в тылу. Комдив полагал, что останься военкор на два-три дня и ему будет не суждено выбраться из окружения. Шесть раз после войны писатель приезжал на это поле. В седьмой раз привезли его прах, который он завещал развеять здесь. Он остался с ними, солдатами сорок первого, отметкой на камне…
Прорыв предпочли плену
В книге Маршала Советского Союза А.И. Ерёменко «В начале войны» есть слова о Могилёве: «Оборона Могилёва, представлявшаяся до последнего времени историкам минувшей войны лишь как один из многочисленных эпизодов героизма наших войск, причём и на эту сторону дела не всегда обращалось должное внимание, в действительности имеет гораздо более широкое значение… Важным достоинством нашей обороны в районе Могилёва было то, что она сразу же была создана в расчёте на возможный обход противника. Тыловой рубеж 172-й дивизии был столь же прочен, как и её передний край». Есть отзыв об обороне города и в мемуарах немецкого «танкового короля» Хейнца Гудериана: «…Попытка внезапным ударом захватить Рогачёв и Могилёв потерпели крах». 23 дня держался город. В итоге немецкое командование предложило советским командирам сдаться в плен под гарантию жизни его защитникам. Ультиматум был отклонён. В ночь на 27 июля под проливным дождём гарнизон Могилёва пошёл на прорыв. Некоторым группам удалось сделать это. Среди вырвавшихся из окружения генерала Романова не было. Через несколько дней на столе у советского военного командования лежал немецкий журнал со снимком пленения генерала Романова. «…В одной из советских деревень удалось захватить в плен большевистского генерал-майора Романова. Он был командиром 172-й советской дивизии, но, в конце концов, сняв военную форму и переодевшись в гражданское платье, занялся организацией партизанской войны…» И дальше как приговор – повешен в городе Борисове. А вот тут уже что хочешь можно было думать о генерале Романове. В лучшем случае его имя долгие послевоенные годы замалчивалось, и истории обороны города Могилёва не придавалось никакого значения. Работая над военными дневниками, Константин Михайлович Симонов заглянул в архиве в личное дело генерала Романова: «…Это был превосходно подготовленный командир дивизии, медленно, но верно поднимавшийся к этой должности по долгой служебной лестнице и имевший отличные аттестации за все годы своей службы. В боях за Могилёв он с лихвой подтвердил все довоенные аттестации». Знал, конечно, писатель, что генерал был родом из Нижнего Новгорода. В 24 года поступил он на военную службу в 4-й кавказский пехотный полк. В царской армии он офицером не был. В армии Керенского получил звание лейтенант и был направлен в резервный пехотный полк. А дальше, уже в Красной армии, комполка, комдив… Его дивизия на четвёртый день войны из-под Тулы перебрасывается под Могилёв… Те несколько документов, которые находит писатель, он итожит словами: «Так погиб генерал Романов», имеется в виду его казнь, о которой было сообщено в журнале. Эта версия становится основной и определяет кончину генерала. В 1985 году вышла многосерийная киноэпопея «Битва за Москву», где есть эпизод обороны Могилёва. Даже через сорок лет после победы ничего нового о военной судьбе генерала не было известно. К тому времени не стало писателя Константина Михайловича Симонова. Но к этому времени ему удалось разыскать вдову генерала Марию Ефимовну Романову, которая жила в Горьком у своих детей. В общей комнате ей был выделен маленький уголок, куда после демонстрации фильма ей стали приходить письма от сослуживцев генерала.
Поиск шёл годы
Мария Ефимовна показала нам накопленное: письма, фотографии, копии документов. Здесь были и письма, переданные ей Симоновым. Всё это потом станет основой музея обороны Могилёва. Вот лишь два письма из этой почты: «…Будучи ранен, я лежал в могилёвском госпитале уже после того, как город заняли немцы. Вдруг разнеслась весть: раненый генерал Романов бежал из плена. Это было такое радостное известие, что весь город буквально ликовал. Все говорили, что генерал Романов показал, как надо поступать, находясь в плену». «…Побег генерала Романова вызвал переполох среди гитлеровского командования. Очевидно, были приняты все меры к его поимке. Романов после неудачного побега лежал в отдельном помещении на куче гнилой соломы, раненый в плечо и с перебитой рукой, избитый и измученный. Я, заделавшись санитаром, приносил ему пить. Романов дал мне шифр, если останусь в живых, как найти его семью в Горьком, на случай, если забуду адрес». Белорусский штаб партизанского движения сообщал, что генерал до ноября 1942 года находился в Могилёвской области на тайных квартирах. Из Могилёва след генерала обнаруживается в Офлаге 62 (ХIIIВ) в Хаммельбурге. Офлаг – это, понятно, лагерь для офицеров. Военнопленных офицеров содержали отдельно от сержантского и рядового состава одной стороны, это согласно Женевской конвенции 1929 года, которую гитлеровцы на первых порах старались соблюдать. А с другой, – они бы и сами изолировали офицеров от солдат во избежание лагерной смуты. В Хаммельбурге высшим офицерским чинам Красной армии тоже было запрещено общаться друг с другом. Так что никто из выживших генералов, прошедших этот лагерь, не знал, кто там был. Генералу Романову суждено было раствориться в полной неизвестности. Официальная дата смерти согласно карточке военнопленного, которая обнаружилась в архиве лагеря – «Умер 3 декабря 1941 года. Причина смерти – истощение и рана». Из списков Советской армии его исключили в марте 1946 года, «как умершего, замученного» в 1943 году. На территории бывшего лагеря Хаммельбург есть памятная плита, на которой значатся имена советских генералов, прошедших этот лагерь. Есть там и имя генерал-майора Михаила Тимофеевича Романова. Теперь мы уже точно знаем, где погиб наш земляк.
Вячеслав ФЁДОРОВ.
Фото из открытых источников.
