ТОВАРИЩ ЭКИПАЖ
Как складывалось легендарное трио
(Продолжение. Начало в № 45, 46)
Не сказать, чтоб мечтал
Можно представить, сколько раз в жизни второму лётчику чкаловского экипажа Георгию Филипповичу Байдукову на встречах задавали один и тот же вопрос: «Как вы стали пилотом?». Самолёты в те годы были ещё редкостью, а для родившегося в семье ремонтного рабочего службы пути Томской железной дороги на разъезде Тарышта – просто невидалью. Всё его детство и юность прошли под перестук вагонных колёс и гудки паровозов. Судьбой ему было уготовано продолжить дорогу отца. Так что начинал он свой трудовой путь с окончания железнодорожной профтехшколы. Как же сбился с намеченной дороги? Ответ кроется в биографии: «В 1925 году добровольцем ушёл в Красную армию, в том же году был зачислен в Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС РККА курсантом. По её окончании направили в 1-ю военную школу лётчиков в местечко Кача (Севастополь), которую окончил в 1926 году. В 1927 году служил в звании младшего сержанта 20-го отдельного авиаотряда (2-го корпуса), затем повысили до старшего лейтенанта и командира звена (10-й авиационной бригады). В 1930 году, как освоивший технику пилотирования, направлен в Научно-испытательный институт НИИ ВВС. Был командиром отряда и исполнял должность командира эскадрильи. Там окончательно привилась любовь к испытанию новых машин, которые успешно проводил до 1934 года». Вот так он и стал лётчиком. Задавали ему на встречах и ещё один вопрос: как попал в чкаловский экипаж? Тут Георгий Филиппович вынужден был загадочно улыбаться и объяснять, что Чкалову был нужен лётчик, хорошо летавший «вслепую». Байдуков всю жизнь хранил ту тайну, о которой вы уже знаете: это Чкалов благодаря Георгию Филипповичу попал в свой экипаж, а не наоборот. Говаривали тогда, что это Байдуков «привёз» Чкалова в Америку. А так и выходило: согласно бортовому журналу, который был опубликован и вышел как подарочное издание, легко посчитать, что чаще за штурвалом сидел Байдуков. Но тут кроется ещё одна тайна. Чкалов менялся каждые три часа. Второй пилот и штурман хорошо знали, что это было необходимо Валерию Павловичу. У него затекала сломанная в детстве нога. На истребителях полёты краткие, а тут… Экипаж знал его норму пребывания за штурвалом – 3 часа 40 минут. Так показывали тренировки. Всё это держалось в секрете, иначе медики могли отменить полёт. Байдуков обмолвился об этом в последний свой визит в Чкаловск перед открытой кабиной легендарного АНТ-25, глядя на тесноватое кресло пилота.
«Лётчик с волчьим чутьём»
Чкалов быстро придумал для своего экипажа прозвища: Байдуков стал Байдуком, Егорушкой, Егором, Беляков – Чапаем. Среди пилотов Байдуков был известен как «лётчик с волчьим чутьём», признанным мастером «слепых» полётов, или, если говорить понятнее, полётов по приборам. Вот как описывает этот навык лётчик-испытатель Герой Советского Союза Пётр Михайлович Стефановский: «Даже самые тренированные лётчики, попав в облака, чувствовали себя беспомощными. Появлялась какая-то неуверенность и в себе, и в самолёте. Всё казалось каким-то нереальным. Хотелось как можно быстрее вырваться из облаков, увидеть землю. Вестибулярный аппарат – не очень-то надёжный помощник в определении пространственного положения, если глаза ничего не видят. Приборов «слепого» оборудования на самолётах той поры не было. Два примитивных кренометра – дугообразные трубочки со спиртом и пузырьком воздуха посредине – давали более чем приблизительное представление о поперечном и продольном положении машины». Но авиация становилась всепогодной, начинала осваивать ночные полёты. Увлечение Байдукова «слепыми» полётами было кстати. Самоучкой он, конечно, не был, а наставником его стал французский лётчик-дезертир. В 1934 году в военном издательстве вышла небольшая книжица «Проблемы «слепого полёта». Тираж её был огромен – 10 тысяч экземпляров. Хватило бы на всех лётчиков страны. Попала она и в руки Байдукова. Автором книжицы был некто Ж.В. Пуантис. По тем подробным разборам «слепых полётов» было видно, что он из авиаторов, причём из опытных. Как оказалось, автор книги Жан Вильгельм Пуантис вместе с Байдуковым работал в НИИ ВВС. Правда, француз был не лётчиком, а инженером-гироскопистом. Но их знакомству ничто уже не должно было помешать. Пуантис действительно оказался фанатом «слепых полётов». Когда-то он служил лётчиком во французском военно-воздушном флоте. По своим убеждениям был коммунистом и дезертировал из армии по причине тяжести службы (так он это объяснял) в Бельгию, а затем перебрался в Россию. Через несколько вылетов с ним Байдуков заслужил первую похвалу. Он в закрытой кабине очень хорошо чувствовал положение самолёта в воздухе, даже на приборы не нужно было смотреть. Это качество у Георгия Филипповича оказалось врождённым. «Волчье чутьё» стало хорошо известно среди коллег, и его стали приглашать участвовать в сложных рекордных перелётах, но получали отказы. У Байдукова был уже свой экипаж. Помимо этого необходимого природного дара у него обнаружилось пристрастие к сочинительству, и он начал в свободное время посещать литературный кружок. Вёл его известный в то время поэт Иосиф Уткин. Он обратил внимание на рассказы, которые писал молодой авиационный сочинитель. В итоге настоятельно посоветовал: «Немедля демобилизоваться и, не теряя времени, поступать на литературный факультет университета! Из вас, по-моему, выйдет писатель…» Георгий Филиппович станет писателем, но несколько позже, когда ему будет о чём писать. Так что о всех перипетиях перелётов мы знаем достоверно из первых рук, то есть из книг, автором которых он стал. А поколению довоенных подростков довелось ещё почитать его фантастические рассказы о войне, героями которых стали, конечно же, лётчики.
Жизнь с напутствием командира
После гибели Чкалова в 1938 году во время испытаний истребителя И-180 и Байдуков, и Беляков вернулись к своим ранним занятиям. Байдуков снова стал заводским лётчиком-испытателем. Но впереди были дела уже другого порядка. Всё отчётливее вырисовывалась перспектива войны с фашистской Германией. Лётчики-добровольцы, вернувшиеся из Испании, рассказывали, какие сражения проходили в воздухе. Им пришлось встретиться в небе с хорошо обученными пилотами и скоростными истребителями. Отставание было заметным. Байдуков знал, что Чкалова в Испанию не пустили. Его присутствие было необходимо на заводе – шли непрерывные облёты новых истребителей. И всё-таки Байдуков рискнул вырваться на войну: «В декабре 1939 года я был в Кремле на 60-летии Сталина. Выпил для храбрости и подошёл к Иосифу Виссарионовичу. – Прошу меня направить на фронт, на войну с белофиннами! Сталин удивился, но я его убедил и прибыл в действующую армию. Там стояли заснеженные ильюшинские ДБ-3Ф, летали они мало, и летать на них не умели». Байдуков всё рассчитал: он лётчик в звании полковника, но ни дня не командовавший воинской частью. И он принимает под своё начало 85-й авиаполк особого назначения, за время войны совершивший 452 боевых вылета и, главное, 203 – ночью. Тут уже была видна рука командира. Три лётчика полка были удостоены звания Героя Советского Союза. А потом вновь завод, но совсем ненадолго. Началась другая война. Лётчикам было сказано: на фронт не рваться. Их дело – новые машины. До августа 1941 года Байдуков был при заводе, пока их троих: Громова, Юмашева и его – не вызвал Сталин. Предстояло отправляться в Америку. Она обещала военную помощь, и надо было вести переговоры. Сталин объяснил: президент Рузвельт не хочет иметь дело с советским послом, а их он наверняка примет. В Америке ещё была свежа память о перелётах советских лётчиков через Северный полюс. Тогда Рузвельт принимал их в Овальном кабинете… Сейчас обстановка осложнялась. Министр обороны был против помощи Советскому Союзу. Дело могло дойти до скандала в сенате. И тогда президент принимает решение послать министра обороны в Москву выяснить, чем Америка может помочь Советскому Союзу в борьбе с фашизмом. А лётчиков Рузвельт взял на себя и открыл перед ними все возможные двери на авиационные заводы и испытательные полигоны. Они отобрали лучшие истребители «Мустанг», «Киттихок» и «Томагавк», бомбардировщики «Дуглас» и «Митчелл». Байдукову приглянулась «Аэрокобра». Ему даже разрешили полетать на ней. Он заставил в ленд-лизовском варианте переделать её с пулемётного вооружения на пушечное. Возвратившись, лётчики доложили о выполнении задания Сталину, тот поблагодарил их и предложил возвращаться на заводы. Но тут «взбунтовался» Громов, он категорически отказался возвращаться на завод, убеждая Сталина в том, что место ему на фронте. Байдуков поддержал его: «Как мы будем смотреть в глаза товарищей, отсидевшись в тылу?». Сталин попробовал их убедить, что тыл – это тоже фронт, но всё закончилось тем, что Громов получил приказ принять авиадивизию, а Байдуков стал его замом по лётной части. Юмашева назначили командиром истребительного авиационного полка. С ноября 1941 года Байдуков в действующей армии. Ни одно крупное сражение на Калининском, 1-м и 2-м Белорусских фронтах, битва за Днепр, освобождение Киева и Белоруссии не обходилось без лётчиков авиадивизий, которыми он командовал. Бывало, и своеволие проявлял. Как лётчику-испытателю хотелось ему поучаствовать в боях, но на то был наложен запрет командования. Строго предписывалось комдивам руководить боем, а не мчаться на врага, сломя голову. И несмотря на это, лётчики иногда слышали в небе позывной некоего «Иванова». Они-то знали: комдив в воздухе. Война закончилась для Байдукова Берлинской операцией, а служба продолжилась. Много в его дальнейшей судьбе было дел, не требующих разглашения, но со временем узнали, что на какое-то время был назначен начальником Главного управления гражданского воздушного флота при Совете Министров СССР. Требовалось создать новую отрасль мощи страны, и как можно быстрее. А сейчас улыбнитесь: в память об этой работе остались в наследство стюардессы на самолётах и просторные вокзалы на авиалиниях. И ещё одна память о его делах. В течение 15 лет возглавлял 4-е Главное управление Министерства обороны, которое занималось поясом противовоздушной, противоракетной и противокосмической обороны страны. Участник Великой Отечественной войны, генерал-лейтенант, руководитель научно-технического комитета Войск ПВО Геннадий Сергеевич Легасов так оценивал Байдукова: «Георгий Филиппович был великолепным организатором. Он по праву считается основателем нашей зенитной, противоракетной обороны. Байдуков был человеком чести – это раз, и второе – всё, что он делал, было подчинено подготовке к будущей войне и подготовке к будущей победе, если, не дай бог, война случится». В своих воспоминаниях Георгий Филиппович Байдуков признаётся, что каждый раз, когда возникали трудности, будто слышал слова Чкалова, которыми тот ободрял товарища по экипажу, когда входили в кипящий тучами котёл циклона: – Чеши, Ягор, прямо в пекло, тебе не привыкать!
Вячеслав ФЁДОРОВ.
Фото из открытых источников.
(Продолжение следует).