ВОЙНА НЕ СПИШЕТ НИЧЕГО
В марте этого года на страницах газеты вышел материал «Следы войны в глуши лесного тыла», поведавший о страшных тайнах, которые десятилетиями хранят заповедные леса соседней Марий Эл, где во время Великой Отечественной были развёрнуты военные учебные лагеря на абсолютно не подготовленной территории. Из-за голода, холода и болезней многие и многие новобранцы не успели добраться до фронта и встретили лютую смерть не в бою, а среди здешних чащ и топей. Их неприметные могилы поросли быльём забвения, как чёрная страница истории, неудобная для включения в героический канон. Однако энтузиасты, такие как поисковики из отряда «Демос» под руководством Дмитрия Шипунова, проводят большую работу по увековечению памяти тех, кто отдал жизнь по вине безответственности и чёрствости. Среди сгинувших в глухом тылу бойцов волонтёры отыскали и горьковчан – Михаила Гатилова, Михаила Зубрикова, Захара Язынина и Леонида Чиркова. Тема потребовала возвращения к ней из-за полученного нами пронзительного письма.
Вкус солдатской каши
В редакцию написала жительница деревни Кучиново Воскресенского округа Регина Николаевна Белиновская, чьё детство пришлось на страшные годы войны, ярким воспоминанием о которых стала встреча с бойцами, следовавшими через здешние места в те самые марийские лагеря. Впрочем, лучше всего об этом расскажет сама Регина Николаевна: «Я – старый (во всех смыслах) (по)читатель, поклонник вашего издания: скоро мне будет 94 года, газету выписываю давно. Не было времени сразу написать о том случае, что точно не изгладится из памяти до самого конца моей жизни. Всё так живо до сих пор стоит перед глазами, и то чувство, которое тогда охватило меня, десятилетнюю девочку, ничуть не притупилось – настолько этот эпизод военной поры потряс меня. Материал «Следы войны в глуши лесного тыла», что был опубликован в газете, острой болью отозвался в моей душе, будто снова увидела всё наяву. Речь шла о солдатах, которых перегоняли (да, перегоняли – другого слова не подберёшь) в Марийскую АССР. Они это сами тогда сказали, я запомнила. Одной из остановок была деревня Докукино Воскресенского района Горьковской области. Здесь их на ночь расквартировали и к деду определили на постой группу, человек десять. Как они не походили на красноармейцев! Это по виду были, скорее, арестанты. Голодные, уставшие, измученные. А впереди – снова тяжёлый путь… Дело-то было к зиме, стояли холода. Главный из них попросил бабушку сварить гречневую кашу (крупу они принесли с собой). Когда-то протопится печь, когда-то сварится, утомится каша! А в глазах – голод, нетерпение. У них даже хлеба не было. И деду их нечем покормить было. Он портняжничал, работал на дому, но часто ходил по деревням, если заказы поступали. Платили ему люди кто чем мог. Хозяйства у деда не имелось, бабушка сильно болела и работать не могла. Чем ему было поделиться с солдатами, когда сами жили впроголодь? Да ещё и война… И вот один из них, с такими голодными глазами, с отчаянием, с мольбой стал просить деда купить у него за кусок хлеба шапку, похожую на ушанку, всю измятую. Дед отказывался, но тот чуть ли не на коленях просил, и дед подал ему хлеб, а шапку не взял. Помню, на стол поставили большой чугун. Солдаты и нас хотели кашей угостить, но дед и баба Поля вежливо отказались: это ведь всё равно, что у нищего котомку отбирать. А мне всё-таки гречи положили. До сих пор помню, какой она вкусной была. Помещение у нас было небольшое, но как-то разместились: кто на полу, кто на полатях, кто на печи. Утром они ушли, поблагодарив. Ушли – умирать, как я узнала из газеты. Умирать от голода, от холода, от равнодушия власть имущих, от жестокосердия. Читала газету и плакала. Там были те, кто угостил меня кашей».
Расстрел не помог
Вряд ли среди определённых тогда на постой в Докукине солдат был кто-то из тех, чьи имена марийские поисковики обнаружили в списках похороненных в братской могиле на Марковском кладбище в Йошкар-Оле, ведь эти пятеро бойцов были не из северных районов области. Однако, изучив более тщательно электронные базы данных МО РФ, мы обнаружили ещё целый ряд горьковчан, погибших на полигонах вблизи станции Суслонгер и посёлка Сурок, где дислоцировались сразу три учебные стрелковые бригады – 31 ЗСБ, 46 ЗСБ и 47 ЗСБ: и вот здесь мы встретили тонкинцев, тоншаевцев и шарангцев. Впрочем , вполне возможно, что ту воинскую команду выгрузили на железной дороге из эшелона, шедшего бог весть из каких уголков страны, и отправили к месту назначения пешим порядком. В книге Анаса Закирова «История медицинского обеспечения военных городков Суслонгер и Сурок в 1941-1946 годы» мы нашли множество свидетельств участников тех событий, позволяющих получить представление о тех учебных подразделениях. Сюда действительно стекались мобилизованные не только из Поволжья, но и со всей страны. Например, Леонид Фёдорович Царегородцев из посёлка Кундыш, которому тогда было двенадцать лет, вспоминает: «…Людей сюда привозили иногда по 20-30 вагонов. … Привозили почти отовсюду, даже из Узбекистана, Грузии и других южных районов нашей страны. Эти люди были разные, и я помню даже их одежду: халаты, тюбетейки… Первые партии прибыли к нам осенью 1941 года. Солдаты испытывали и тяжёлые условия зимнего холода. Можете представить себе: иногда численность доходила до тысячи человек, и вот такая масса людей размещались в 6-7 землянках, которые обогревались железными печками. В 1943 году в одной из землянок ночью случился пожар – от перегретой печи, скорее всего, загорелась одна из стен землянки, а они обивались дранкой. Сейчас, да и тогда, наверное, невозможно было установить причину возникшего пожара, но так или иначе огнём оказались охвачены 2-3 землянки. Наверное, спастись никому не удалось, потому что двери землянок открывались внутрь. В результате сгорели 63 солдата 139-го полка (137 ЗСП). Помню, как их хоронили – на высоком бугре в 100 метрах от реки Кундыш, вырыли большую общую для всех яму и клали туда всё, что от них могло остаться». Кстати, учебные лагеря в Суслонгере прошёл и знаменитый советский режиссёр Станислав Ростоцкий, снявший такие всеми любимые фильмы, как «Доживём до понедельника», «Белый Бим Чёрное ухо» и, конечно же, «А зори здесь тихие», посвящённый полевой медсестре, спасшей будущего кинематографиста от смерти во время боя. Станислав Иосифович, начавший военный путь с 31-й запасной стрелковой бригады, в своих воспоминаниях так описывает жизнь тылового полигона: «В землянке, в которой должны были жить 100 человек, жили 300… Стёкол, конечно, в землянках не было, мороз был до 20 градусов… Количество вшей я не могу перечислить… Есть не давали вообще ничего. Но потом выяснилось, почему не давали… В одну прекрасную ночь, это было дней через десять после того, как мы там все мирно загибались, появились странные люди из Гражданской войны. В кожаных тужурках, с маузерами, деревянными кобурами, в кожаных шапках. Всё начальство лагеря было выведено перед линейкой, всех нас выстроили… всех писарей, всех начальников штабов и так далее… и всех на наших глазах расстреляли. Потому что всё, что полагалось нам, они ели сами». Описанный режиссёром расстрел, видимо, был связан с инспекционным визитом члена Государственного комитета обороны маршала Климента Ворошилова, после чего условия жизни в учебных лагерях несколько улучшились. Правда, ненадолго.
По тюремным законам
Жёны мобилизованных из Марий Эл, Татарстана и других близлежащих регионов добирались за многие десятки километров до расположения запасных стрелковых дивизий пешком через дремучие леса, чтобы только доставить мужьям продукты и тёплые вещи, хотя сами недоедали, поднимая детей. Личный состав учебных бригад был разношёрстным. Из-за катастрофических потерь на фронте первого года войны при отсутствии «брони» мобилизовывали всех, невзирая на возраст и состояние здоровья. В том же Суслонгере оказалось много уже сильно немолодых мужчин, а документальные свидетельства говорят и о присутствии в рядах новобранцев несовершеннолетних – в частности, музыкантов полковых оркестров. С принятием соответствующего указа в военные лагеря начали поступать и заключённые, которым срок за уголовные преступления заменили отправкой на фронт, поэтому порядки внутри подразделений очень скоро стали зачастую носить тюремный характер – с блатной иерархией, разбоем и поборами. Попавшие в Суслонгер и Сурок новобранцы считали счастьем поскорее оказаться на фронте. От голода курсанты травились грибами, которыми были полны леса вокруг. Людей косили инфекционные заболевания, включая пневмонию и туберкулёз, острые патологии пищеварительной системы. По данным руководителя поискового отряда «Демос» Дмитрия Шипунова, только на Марковском кладбище в Йошкар-Оле покоится около 800 воинов, умерших в годы войны, и это не считая братских могил, разбросанных вокруг Суслонгера и Сурка. Многие погребённые до сих пор остаются безымянными, ибо хоронили их спешно и беспорядочно. Среди курсантов трёх учебных бригад, официально покоящихся на местных воинских кладбищах, а также в госпитальных могилах в Казани, мы, как было сказано выше, нашли земляков. Вот их имена: Катюев Георгий Васильевич (1922 г.р., г. Арзамас), Петров Александр Фёдорович (1914 г.р., уроженец Горьковской области), Абрамов Анатолий Спиридонович (1925 г.р., г. Горький), Батраков Иван Сергеевич (1925 г.р., Теплостанский (Сеченовский) р-н, с. Кочетовка), Глотов Владимир Иванович (1925 г.р., Спасский р-н, с. Русламаново (но скорее Русское Маклаково), Горохов Алексей Васильевич (1925 г.р., Шатковский район, д. Приютино), Пергаев Виталий Егорович (1925 г.р., Арзамасский р-н, д. Дардаково), Погоняев Виктор Макарович (1925 г.р., Чкаловский р-н, д. Железово), Секамов (Сакамов) Вафама Летфалинович (1925 г.р., Краснооктябрьский (ныне Сеченовский) р-н, с. Красный Остров), Смирнов Акиндин (Акентий) Климентиевич (1925 г.р., Тонкинский р-н, д. Мело-Тушково (?)), Шашнин Анатолий Сергеевич (1925 г.р., Сергачский р-н, д. Полянка), Пудеев (Пудиев) Дмитрий Петрович (1900 г.р., Бутурлинский р-н, с. Якубовка), Берняков Исак Фёдорович (1899 г.р., Починковский р-н, п. Пушкино), Локтин (Локшин) Сергей Константинович (1924 г.р., Тоншаевский р-н, д. Крутобережка), Назаров Андрей Павлович (1899 г.р., Шатковский р-н, с. Пуезаково (но скорее Тоузаково)), Суюшев Михаил Иванович (1905 г.р., Шатковский р-н, с. Касьяново), Касатов Пётр Иванович (1901 г.р., Ковернинский р-н, д. Пески), Самойлов Николай Емельянович (1925 (1903) г.р., Шарангский р-н), Стрелин Александр Андреевич (1902 г.р., г. Богородск), Краев Иван Фёдорович (1922 г.р., Бутурлинский р-н, с. Тарталей), Бобков Иван Иванович (1924 г.р., г. Горький), Тулупников Андрей Григорьевич (1895 г.р., г. Горький), Муляев Степан Фёдорович (1911 г.р., Пильнинский р-н, с. Борятино), Ястребцов Лев Владимирович (1925 г.р., Балахнинский р-н).
Андрей ДМИТРИЕВ.
Фото из авторского блога «Rетроспектива».