ПУТЬ ДОМОЙ ДЛИНОЙ В 82 ГОДА
Он был страшным, но достойным
Очередная выездная встреча редакции газеты с читателями, в этот раз состоявшаяся в Лукояновском округе, неожиданно предоставила почву для материала под рубрикой «Возвращённые имена». Дело в том, что в Большом Маресьеве среди широкой читательской аудитории, собравшейся для доверительного разговора с журналистами, оказалась Раиса Фёдоровна Голованова, чей отец пропал без вести в самом начале войны. Всю свою долгую жизнь Раиса Фёдоровна и её родные пытались узнать трагическую судьбу дорогого сердцу бойца, но никак не удавалось отыскать хоть какую-нибудь ниточку. Откликнувшись на просьбу помочь, редакция тут же включилась в поиск.
Горьковская стрелковая
Отец нашей читательницы Фёдор Петрович Камязин родился в 1913 году в соседнем с Большим Маресьевом селе Нехорошеве. Весной 1941-го Фёдор Петрович проходил военные сборы, а вскоре после нападения фашистов на СССР отправился на фронт, где спустя месяц и сгинул бесследно. Уже в мирное время к Камязиным приезжал выживший сослуживец Фёдора Петровича, поведавший, что они попали в плен, откуда лишь немногим удалось бежать. За давностью лет Раиса Фёдоровна не помнит имя того человека, ребёнком была, а теперь нет давно на свете мамы — Матрёны Степановны, да и старшей сестры Тамары, которые могли бы рассказать подробности той встречи. С тех пор о пропавшем отце не было больше никаких известий… Когда мы обратились к электронным архивам Министерства обороны РФ, то поняли, в чём крылась одна, пожалуй, из главных причин невозможности родственников докопаться до истины — в документы вкралась ошибка в написании фамилии. Данные бойцов зачастую заносились в бланки второпях и на слух, с довольно существенными неточностями, что впоследствии стало головной болью для исследователей. Не раз уже сталкиваясь с этой проблемой, мы стали вбивать в поисковую строку разные варианты, похожие по звучанию. В результате оказалось, что интересующий нас боец значится в архивных бумагах не только как Камязин, но и под фамилиями Комязин, Калязин и даже Комяцин при полной идентичности других данных, а в карточке военнопленного, найденной нами, было перепутано и отчество, там он записан Фёдоровичем. Изучив немецкий бланк, там же частично переведённый в послевоенное время, вероятно, сотрудниками советской контрразведки или специалистами по воинскому учёту, удалось многое узнать о трагической судьбе красноармейца Камязина. Воевал он в 636-м стрелковом полку 160-й стрелковой дивизии, сформированной в 1940 году на территории Горьковской области из местных жителей. Соединение было подчинено Московскому военному округу. Война началась в момент, когда дивизия находилась на уже вторых по счёту сборах в Гороховецких лагерях. 22 июня 1941-го согласно полученной директиве началось экстренное доформирование. Первый эшелон отправился на фронт уже через два дня, а в начале июля подразделения 160-й стрелковой дивизии заняли оборону по Днепру в районе Могилёва на территории Белоруссии.
Лагерь смерти
Боевое крещение горьковчане приняли 13 июля у города Чаусы, куда немецкие полчища устремились, чтобы замкнуть кольцо окружения. Этот замысел противнику удался, в результате чего в котле оказались части сразу двух армейских корпусов, в один из которых входила 160-я стрелковая дивизия. Подразделения дивизии закрепились на западной окраине города, и обнаруженный там склад с боеприпасами сильно улучшил их положение. Сумев продержаться несколько дней, горьковчане начали выводить остатки полков за реку Проню, где организовали новый рубеж обороны. В условиях нарушенной системы управления 160-я СД с боями отступила к городу Кричеву. В строю остались 1-й батальон 84-го СП и треть 636-го СП, где служил Фёдор Камязин, с четырнадцатью уцелевшими орудиями. Этих сил хватило, чтобы перейти в наступление по обеим берегам реки Остер, но атака была остановлена немецкими танками. Однако горьковчане продолжали активные действия по другим направлениям, имея отдельные успехи, например, выбив противника из села Красная Буда на восточном берегу Сожи. На этом рубеже дивизия держалась до 4 августа, а после была выведена в резерв Центрального фронта для переформирования и пополнения. Сражаясь в окружении и сумев вырваться из кольца, из 14 тысяч человек личного состава 160-я СД потеряла 9 тысяч и полностью лишилась артиллерии. Среди тех, кому не посчастливилось пробиться к своим, был и рядовой Фёдор Камязин. По немецким документам, он попал в плен 12 августа в районе Кричева и помещён в шталаг VIII E (308), который располагался в небольшом городе Нойхаммер (ныне польский Свентошув). Изначально тут был военный полигон, а потом появился комплекс лагерей. Его первыми узниками после захвата фашистами Польши стали польские солдаты, в 1940-м в результате падения Парижа к ним присоединились французские военнослужащие. В июле 1941-го сюда прибыли первые советские пленные. Особым приказом руководства гестапо и СД (служба безопасности в структуре СС) шталаг VIII E (308) был выбран полем деятельности для специальных полицейских команд по выявлению неблагонадёжных, которых перемещали в лагеря смерти, включая один из самых печально известных — Аушвиц (попольски Освенцим). Этот комплекс находился на территории оккупированной Польши и состоял из трёх лагерей общей площадью 500 гектаров. 8 октября 1941 года Фёдора Камязина перевели сюда. Возможным поводом мог стать побег, о котором после войны и поведал семье Фёдора Петровича его более удачливый сослуживец.
Один из пятнадцати тысяч
В личной карточке отмечена точная дата смерти рядового Камязина — 4 ноября 1941-го, он стал одним из 15 тысяч советских военнопленных, погибших в застенках Аушвица. Лагерный врач даже указал диагноз — сердечная астма, возникающая при остром отёке лёгких, что даёт основание предположить действие вещества на основе цианида «Циклон Б», которое применялось в газовых камерах. К слову, в сентябре 1941-го в «блоке смерти» № 11 эсэсовцы начали первые эксперименты с этим химикатом на польских и советских солдатах и офицерах, за несколько месяцев отработав технологию массовых казней. Аушвиц указан как первичное место захоронения Фёдора Камязина. В 1947 году лагерь, где в общей сложности было убито и замучено более миллиона человек, включая 960 тысяч евреев, решением польского Сейма переоборудовали в музей в назидание потомкам. Ныне в Освенциме (город находится в 60 километрах от Кракова и административно относится к Малопольскому воеводству) действует Государственный музей Аушвиц-Биркенау, который вошёл в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. В северо-западной части мемориального комплекса расположено кладбище 8000 советских военнопленных, погибших в лагере в период 1941-1942 годов. Вероятно, здесь обрёл покой и прах Фёдора Камязина. Об истории 160-й Горьковской стрелковой дивизии и даже конкретно о той части, в которой воевал Фёдор Петрович, написано немало, в том числе и на страницах нашей газеты. В частности, в феврале 2014-го «ЗН» опубликовала материал «Солдаты 636-го стрелкового полка 160-й стрелковой дивизии», представляющий собой список горьковчан, попавших в плен в первых боях Великой Отечественной и погибших в концлагерях. Среди имён тогда были указаны: Кузин Иван Тимофеевич, Ульянов Александр Тимофеевич, Курдаев Михаил Иванович, Сочнев Василий Иванович, Смолин Николай Иванович, Вачаев Пётр Архипович, Соколов Николай Михайлович, Королёв Михаил Яковлевич, Шкарин Иван Иванович, Солуянов (Содуянов) Николай Григорьевич, Борисов Сергей Васильевич, Антропов Фёдор Алексеевич, Фурагин Василий Романович и Суетнов Михаил Михайлович. Трое сослуживцев Фёдора Камязина из числа бойцов 636-го СП — Кузнецов Тимофей Петрович, Романов Тимофей Васильевич и Маляев (Малеев) Ефим Ильич тоже погибли в Аушвице.
Жертва была ненапрасной
В сети мы нашли и материал уроженца Починок, полковника авиации Евгения Армянинова «Починковцы — 636-й стрелковый полк», который он посвятил памяти деда — Андрея Васильевича Армянинова. Согласно публикации, из соседнего с Лукояновским Починковского района в полк было отправлено 427 мобилизованных. По итогам исследовательской работы автор сообщает, что пропавшими без вести среди них числится более 150 человек, и 85 процентов приходится именно на 1941 год. А к ним ещё нужно прибавить убитых и умерших от ран. Эту горькую чашу с ними испили до дна лукояновцы и уроженцы других мест Нижегородчины. Жертва была ненапрасной, Горьковская дивизия первого формирования смогла на время задержать значительные силы противника в момент, когда для стабилизации критической ситуации на фронте за счёт подтягивания резервов важен был каждый час. Внучка Фёдора Камязина — Антонина Викторовна Борисова, проживающая в Большом Маресьеве, прислала на редакционную электронную почту фотографию деда, бережно хранящуюся в семейном архиве. Снимок, судя по форме довоенного образца, был сделан во время сборов в Гороховецких лагерях. Отрадно, что глядящий с него боец перестал быть для своих родных пропавшим без вести. Страшная, но достойная судьба рядового Камязина теперь вплетена в историю большой войны, которая до сих пор до конца не восстановлена и, увы, не осознана.
Андрей ДМИТРИЕВ.
Фото из архива потомков Фёдора Камязина и из открытых источников.
