Мы мечтали летать по Вселенной
Следует помнить, что
в 50-е годы обороне страны уделялось особое внимание, так как новая большая война могла стать для нас реальностью. По крайней мере, мы жили и работали с таким ощущением. В 1951 году атомная бомба уже была. Термоядерная бомба вот-вот должна была появиться. Для них нужен был носитель. Ясно, что это ракеты и самолеты. И именно на этом направлении были сосредоточены главные силы.
Так случилось, что я оказался в той «точке роста», откуда все начиналось. Когда я говорю о «самолете», то несколько лукавлю, так как, по сути, речь шла о «летающей ракете». Этому и посвящена моя дипломная работа. Нас было четверо выпускников. Перед нами поставили четыре проблемы, и вперед!
Я взял себе «прямоточный двигатель для летающей ракеты», который использует воздух в качестве рабочего тела, и он нагревается в реакторе до высокой температуры. За счет этого создается тяга, и «самолет» несет боевую нагрузку.
Реактор получался достаточно большой. Диаметр его был около трех метров. Там были трубочки, выполненные из уникального материала — окиси бериллия, в них находилась окись урана. Воздух в реакторе нагревался до полутора тысяч градусов… В Усть-Каменогорске было создано специальное производство бериллия, а руда поступала туда с Урала. Мы уже сделали первый образец реактора, подготовили его к испытаниям, но в это время появились ракеты…
Игорь Васильевич Курчатов узнал о том, что в Америке самолет с реактором летал. После этого он позвонил Андрею Николаевичу Туполеву и предложил провести аналогичные эксперименты. Вскоре такой самолет был сделан.
Я как оператор летал на этом самолете. Было 16 полетных заданий, и все мы их отрабатывали. В разных местах стояли датчики, и мы измеряли излучения со всех сторон самолета. Полеты проводились на разных высотах. Исследования были проведены в полном объеме.
Для нас это был первый реактор, в котором мы начали испытывать тепловыделяющие элементы для ракет. Созданная техника и технология стали уникальными. Мы опередили не только американцев, но и время.
На таком реакторе мы нагревали водород до температуры выше трех тысяч градусов. Ее вполне достаточно, чтобы тяга ракеты была хорошей. Американцы получили результаты хуже: они достигли температуры около двух с половиной тысяч. Этого мало, чтобы лететь на Марс. На нашем же реакторе можно за один год обернуться туда и обратно.
Николай Пономарев-Степной,
физик-ядерщик, академик РАН, академик АН СССР, доктор технических наук.