РАШИДА — ТАК ЗВАЛИ МАМУ
Цветок о пяти лепестках зовет прикоснуться к истории
Когда едешь в Краснооктябрьский округ и видишь дорожный ремонт, по цвету грунтового отвала понимаешь — а округ-то черноземный. Юг области, обширные черноземные районы, свой характер, особый уклад. Краснооктябрьский округ исторически сложился как татарский. Говорят, что первые переселенцы появились здесь еще во времена Золотой Орды. Осваивали благодатные места, строили дома, распахивали земли, вросли неотъемлемой частью в историю края. Сегодня в округе около двадцати татарских населенных пунктов — Уразовка, Большое и Малое Рыбушкино, Семеновка… А мы мчимся средь высоких снегов в Медяну — знакомиться с мечетью «Рашида». Её относят к подлинным шедеврам современного мусульманского зодчества.
Пейзаж один для всех
До 1917 года в зажиточном селе Медяна было пять мечетей. А потом покатилась обвальная волна «долой-долой монахов», и мечети одну за другой стали отбирать. Здесь — под школу, там — под зернохранилище, а потом полностью разрушали и использовали материал на другие нужды. Так, четвертая мечеть была сломана, а оставшиеся брус, доски и бревна отвезли в деревню Чембилей для строительства школы. К пятидесятым годам прошлого века все мечети в Медяне были разрушены. На месте уничтоженной пятой мечети сегодня стоит величественная «Рашида». Она направлена на Мекку, священный город ислама. Мечеть сравнивают с цветком о пяти лепестках, два из которых вытянулись минаретами, а три переходят в купола. Впечатления от этой красоты проще всего уложить в одно слово — грандиозная. Возводили «Рашиду» два десятилетия. Архитектора Ильяса Тажиева пригласили из Узбекистана. Мастеров-строителей он тоже привез с собой — из Бухары, из Самарканда. Финансировал же строительство меценат Фаиз Гильманов, возглавлявший местное мусульманское объединение «Медина». Уроженец Медяны, он назвал мечеть именем своей матери. Мечеть была задумана как часть большого комплекса, включающего медресе, гостиничные номера, мемориальную колонну «Йа-син» и уникальный музей, рассказывающий об истории нижегородских татар. Однажды привезли в Уразовку на сабантуй Никиту Михалкова. — И все там было по традиции: и скачки, и пляски, и борьба, и угощения. А пейзаж абсолютно березовый, левитановский. Мне предложили «А хотите посмотреть на мечеть?» — рассказывал он. Поехали. — Сколько лет мечети? — спрашивает Михалков. — Семь. — А сколько лет здесь живут люди, исповедующие ислам? — Шестьсот. — Из этого ты делаешь вывод, что этот твой русский пейзаж, он такой же родной, как и для человека, который ходит в мечеть. На уровне пейзажа, на уровне географического ландшафта ты понимаешь, насколько объединены твои представления о прекрасном с такими же представлениями человека, исповедующего другую религию, — делился позже своими размышлениями кинорежиссер. Внутри мечеть впечатляет не меньше, чем снаружи. Сияющий белый мрамор, ковры ручной работы с золотой прошивкой, по кругу золотом выписаны суры из Корана. На стенах — большие расписные декоративные элементы, радует глаз филигранная вязь традиционных орнаментов, растительного и геометрического.
В избе пахнет деревом
Мы находимся на цокольном этаже, где расположен музей. Двигаясь по круговому коридору, сразу попадаем в зал, целиком посвященный сабантуям и чемпионам по традиционной борьбе на кушаках. Это новый зал, его открыли в прошлом году, и он пока не доработан: некоторые витрины еще ждут своих экспонатов. Воссозданная татарская изба пахнет деревом: деревянные дверь, полы, стены. Крыши покрывали соломой или корой. Низкие потолки, маленькие комнатки — подлинные размеры соблюдены. Жернова, ступа, самовар, медный умывальник и другие многочисленные предметы быта жители округи сами приносили в музей и дарили. Еще один зал — дом муллы. — Мальчиков обучает мулла, девочек — его жена, — рассказывают мои собеседницы. — Изучали арабский язык, молитвы, Коран. Правда, сейчас арабский язык знают только имамы. Попутно погружаюсь в особенности татарских обычаев. Непременная традиционная часть одеяния — чалма. Оказывается, в чалме было 20 метров ткани. Это саван. Раньше мусульманин где умер, там его и похоронили. Размотали чалму и обрядили в этот саван. «Не пугайтесь, там человек», — не услышав вовремя предупреждения, все же пугаюсь. В тупике очередного коридора воссоздана тюремная камера с узником. В полумраке человек читает молитву, на низеньком столике лежат священные книги. А рядом — уже на свету — в продолжение темы допросная комната. Пишущая машинка, на кирпичной стене старый телефонный аппарат, узнаваемая пара фотографий — анфас, профиль; чернильница с ручкой и на подставке красное пятно, напоминающее о безвинно пролитой крови. Таких трагических примеров много в истории нижегородских татар. В 1919 году в деревне Семеновка власти без суда и следствия расстреляли более 50 человек. Среди погибших было семь имамов, несколько торговцев, а остальные — крестьяне, бедняки и середняки. Уничтожили даже тех, кто копал братскую могилу, чтобы не оставлять следов.
Важное дело продолжается
Создатель музея Фярит Беляев родился в Красных Горках соседнего Пильнинского района. Педагог с тридцатилетним опытом, влюбленный в родную землю и ее историю, он объездил все татарские сёла и деревни в регионе. Разговаривал со старожилами, собирал артефакты, не упускал возможности пополнить и коллекцию природных чудес. Например, каких-то интересных окаменелостей. Его сын, ученый и духовный лидер татарской общины Финляндии (в Финляндию, как рассказали мне в мечети, во время революции уезжали многие татары из этих мест), подготовил и выпустил книгу отцовских газетных статей «Дорога жизни». В частности, они рассказывают о репрессиях и трагических событиях Гражданской войны. Археология, флора и фауна края, история татарской школы, традиционная одежда, старинные книги. Фярит Беляев сформировал несколько экспозиций, и его дело сегодня продолжается. Витрины и залы музея рассказывают о потерях татарского народа в бесконечных войнах и о выдающихся сынах татарского народа. Таких, например, как певец Рашид Вагапов, один из самых ярких представителей татарской музыкальной культуры, и Хайдар Бигичев, солист Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля. Дети очень любят зальчик, где представлены четыре времени года, и можно разглядеть ястреба и белочку на дереве. В большом круглом краеведческом зале — множество предметов быта из разных поколений, вплоть до пары хрустальных туфелек. Какая-то Золушка их оставила? Выходим из ставшей близкой мечети. Рядом безмолвным привратником вытянулась колонна «Йа-син», монумента в память обо всех безвинно погибших татарах. Соборная мечеть «Рашида» притягивает не только своей архитектурной красотой. Исторические и духовные ценности, которые сохраняются в Медяне, не менее важны. Этим и славится место.
Светлана КУКИНА.
Фото из открытых источников.
Краснооктябрьский округ.
