РОКОВОЙ ПОХОД «КРАСНОГВАРДЕЙЦА»
Поиск продолжается в море и на суше
Мы решили вернуться к начатому в № 49 рассказу о трагической судьбе гвардейского экипажа подводной лодки Д-3 («Красногвардеец»), погибшей в июне 1942 года предположительно вблизи Тана-фьорда у берегов Северной Норвегии, как следует из официальных документов МО РФ. Главной целью публикации был поиск родственников подводников-нижегородцев для их приглашения к участию в экспедиции к месту гибели субмарины, запланированной на весну 2023-го силами Северного флота и Русского географического общества в рамках совместного проекта «Помни войну». Благодаря отклику читателей, спустя несколько дней после выхода материала в печати удалось найти племянника одного из моряков, контакты которого мы незамедлительно передали в областной военкомат. Впрочем, возвращению к данной теме подвигли и некоторые другие обнаруженные факты.
Пока в порядке версий
Начать хочется с того, что в открытых источниках нигде не указано хотя бы приблизительное место обнаружения подлодки, наверное, оно станет известно лишь по результатам следующей экспедиции, когда закончатся подводные исследования остова субмарины и будут отданы воинские почести погибшему экипажу. Пока же опираться можно лишь на версии, которых несколько. Кроме участка вблизи норвежского Тана-фьорда, официально отмеченного в августе 2011-го, как воинское захоронение моряков с Д-3, эксперты называют и северо-восточное побережье полуострова Рыбачий, где в марте 1942-го немецкие корабли «Бруммер» и «Кобра» выставили 400 мин, сформировавших минное заграждение «Бантос-А». Кстати, именно Д-3 попыталась тогда атаковать эти минные заградители и другие суда конвоя, но, увы, безрезультатно. Также пока официально не названа и точная причина гибели лодки. Это могли быть не только минные заграждения Sperre-III или Бантос-А, но и, скажем, действие вражеских сторожевых кораблей или противолодочной авиации. К тому же, лодка, являясь пионером советского подводного флота, была уже не нова, и во время боевых походов на ней не раз происходили серьёзные поломки, ставившие под угрозу жизни моряков. В октябре 1941 года на Д-3 проводились масштабные ремонтные работы по устранению обнаруженных течей, а также неисправностей перископа, лага (прибора для измерения скорости), клапанов торпедных аппаратов, радиопеленгатора и эхолота. С декабря 1941-го до февраля 1942-го «Красногвардеец» вновь стоял на ремонте.
Первый отклик
Впрочем, мы — журналисты, а не военные эксперты, и наша главная задача — создать общественный резонанс, который позволил бы выйти на потомков подводников. Повторимся, одного из них удалось отыскать почти с ходу. После того, как материал был размещён на официальной странице в соцсети ВК, на него оставил комментарий наш читатель из Большеболдинского округа Иван Башкиров: «В Большом Болдине живет племянник Степана Фёдоровича Терехова — Фёдор Иванович Терехов». Мы позвонили давнему другу газеты начальнику сельхозуправления Большеболдинского округа Геннадию Чернову с просьбой найти контакты этого человека. Оказалось, что они односельчане — оба родом из села Сумароково, хорошо знают друг друга. Таким образом, мы получили номер телефона Фёдора Ивановича Терехова, до выхода на пенсию трудившегося водителем в ныне несуществующем СПК «Колхоз имени Октябрьской революции». — Да, о том, что мой дядя погиб на войне в составе Северного флота, я знаю давно, в своё время направляли запросы в Центральный архив МО РФ в Подольске и в Центральный архив ВМФ в Гатчине, откуда пришла справочная информация об обстоятельствах и приблизительной дате его гибели, — пояснил Фёдор Иванович. — Его имя сейчас выбито на плитах мемориала Великой Отечественной войны в райцентре. О нём самом я практически ничего не знаю, даже неизвестно, были ли у него дети, а спросить уже не у кого. Дом, где он жил и откуда ушёл на фронт, не сохранился. В архивной справке было написано, что награждён медалью «За боевые заслуги», но этой награды в семье никто не видел, даже его мама — моя бабушка. Из нашего рода я тут остался один, есть ещё две сестры и двоюродный брат, но они живут в Эстонии, в Таллинне. Братьев Тереховых было несколько, семья большая, может, чьито потомки где-нибудь и остались. Действительно, в электронной базе данных МО РФ мы обнаружили трёх братьев Степана Фёдоровича Терехова — Николая Фёдоровича, служившего на фронтовом складе танкового имущества, а после Победы перешедшего в отдел контрразведки и погибшего при исполнении в послевоенной Румынии, Ивана Фёдоровича (вероятно, отца Фёдора Ивановича) — пехотинца, награждённого медалью «За отвагу», и Павла Фёдоровича, который был в плену, после освобождения воевал в отдельной штрафной роте и пал смертью храбрых в декабре 1944-го в боях за Латвию. Так что другие ветви отпадают, если только не вернувшиеся с фронта Тереховы не успели обзавестись детьми до войны.
Не за горами, а за сопками
В прошлый раз мы опубликовали фотографии лишь троих подводников-нижегородцев с Д-3, найденные в архивах, но удалось отыскать и снимок гвардии лейтенанта Николая Максимовича Копнина. Напомним, что Николай Максимович был уроженцем деревни Вычурки Большемаресевского района (ныне Гагинского), однако адресом проживания отца указан Лукоянов, откуда, вероятно, отправился на военную службу и сын. Кстати, отец офицера — Максим Максимович Копнин, ранее участвовавший в гражданской войне, судя по документам, тоже ушёл на фронт, где был ранен и за ратный труд удостоен ордена Красной Звезды. Дороги войны с честью прошёл и другой уроженец Вычурок — капитан Александр Максимович Копнин, вероятно, родной брат подводника. В ноябре 2018 года в «Лукояновской правде» были напечатаны очерки из истории местной комсомольской организации, где мы прочитали следующее: «В первые дни войны из лукояновской комсомольской организации добровольно ушли на фронт Фёдор Пушкин, Виктор Логинов, Николай Копнин». Однако из оцифрованных документов известно, что Николай Копнин призвался в 1938 году, наверное, поступил в военно-морское училище, поэтому война должна была застать его уже на службе. На найденной фотографии он в форме курсанта выпускного четвёртого курса. Кстати, перед войной единственным профильным образовательным учреждением являлся Учебный Краснознамённый отряд подводного плавания имени С.М. Кирова в Ленинграде. Здесь проходили спецподготову выпускники военно-морских училищ, чтобы пополнять комсостав подводных лодок на всех флотах. Лейтенант Копнин в орденоносном гвардейском экипаже Д-3 не имел даже медали за боевые походы, а значит, скорее всего, появился на лодке незадолго до её последнего выхода в море. Все предыдущие месяцы войны он, должно быть, заканчивал обучение. По аккаунтам в соцсетях хорошо видно: фамилия Копнин всё ещё встречается в Лукоянове, а значит, с большой долей вероятности среди них есть и потомки Николая Максимовича Копнина, погибшего на «Красногвардейце». Очень надеемся, что они дадут о себе знать, и, конечно, ждём отклика родственников трёх других подводников. Весна, как говорят на Северном флоте, не за горами, а за сопками: значит, уже совсем скоро к месту гибели Д-3 отправится очередная экспедиция, и для вас — продолжателей славных родов наверняка найдётся место на борту. P.S. Почтить память членов экипажа подводной лодки Д-3 («Красногвардеец») можно не только в море, но и на суше: в Нижнем Новгороде, где на территории кладбища «Марьина роща» существует воинский мемориал подводникамнижегородцам, сооружённый по инициативе Совета ветеранов Великой Отечественной войны, моряков-подводников — краснофлотцев призыва 1941 года при активном участии Нижегородского регионального фонда «Будущее флота». Здесь на четырёх памятных плитах можно прочесть 140 фамилий наших земляков, совершивших своё последнее погружение не только в годы войны, но и в мирное время. Каждое 7 апреля — в День памяти погибших подводников — у мемориала проходит торжественная церемония. На плите № 3, посвящённой Северному флоту, выбиты имена и четверых членов экипажа «Красногвардейца».
Андрей ДМИТРИЕВ.
Фото из открытых источников.
