«Нам отца очень не хватает!»
Сыграла папина фамилия?
– Лиза, вы воспитывались в такой творческой семье. В детстве у вас было желание заниматься чемто, кроме театра, кино?
– В школе, когда мне учителя говорили: «Ты будешь артисткой!», я всегда протестовала. Дома мне никто ничего не навязывал, была предоставлена полная свобода выбора. Я думала и в медицинский поступать, и в иняз, но потом это както отмелось само собой.
Год проучилась в МГУ, на факультете искусства, но потом мне там стало скучно. После папиной смерти наступил тяжелейший период. Прийти в себя помогло то, что я поступила во ВГИК. Мой выбор был сделан скорее интуитивно, но сейчас я уже понимаю, что поступила правильно.
– Признайтесь, дверь в режиссуру вам открыла папина фамилия?
– Когда я принесла документы во ВГИК, даже не знала, что курс будет набирать Игорь Масленников. Никто из однокурсников мне не верит, но это так. Конечно, у Игоря Федоровича свои ассоциации с нашей фамилией, потому что он снимал и «Зимнюю вишню», и «Шерлока Холмса» с папиным участием… Но никакой предварительной договоренности с ним не было – он увидел меня на творческом туре.
– Одно дело – пользоваться фамилией, другое – гордиться…
– Я очень горжусь своей фамилией и обожаю своего отца! Он для меня идеал человека. Я очень ценю его и как актера, и как режиссера. Он сам всего добился, приехав в Москву никому не известным мальчиком из Читы, и ненавидел все эти преемственности: чьято дочь, чейто сын… Отец никогда никуда не ходил за меня просить, не пристраивал, не устраивал и меня так воспитывал.
И все же очень приятно, когда узнают мою фамилию и говорят: «А вот я с вашим папой работал, снимался». Все рассказывают, какой он был чудесный человек. Меня это трогает до слез: так хорошо, что у людей остались о нем только добрые воспоминания.
– В Малый театр на спектакли с папиным участием вы часто ходили?
– Обязательно на премьеры, но и потом с удовольствием спектакли смотрела. Любила «Иванова», «Дикарку». На «Свадьбу Кречинского» ходила раз 15, знала все наизусть и каждый раз плакала в конце. В «Свадьбе» есть момент, когда герои едят квашеную капусту… Папа однажды купил в магазине смешных ужасов пластмассового таракана и подбросил его в капусту. Когда артисты это мерзкое насекомое заметили, растерялись: настоящий – не настоящий, но игратьто все равно надо, спектакль идет… Папа за кулисами умирал со смеху, а актеры с трудом довели сцену до конца.
С его мнением считались
– Вы, конечно, знаете историю знакомства папы с мамой?
– Это наша семейная легенда. Шла мама по Ленинграду (она там училась в Мухинском училище), молоденькая, хорошенькая девушка. И к ней прямо на улице подошла ассистентка режиссера Петра Тодоровского, пригласила на пробы фильма «Городской романс». Мама пришла, и ее сразу утвердили. Ее партнером должен был быть папа, который тогда уже работал в Малом театре и снимался. Он приехал из Москвы, но потом его почемуто с роли сняли и утвердили Киндинова. К счастью, к тому времени родители уже познакомились и даже влюбились друг в друга.
– Мама продолжила свое образование или решила стать актрисой?
– Она перевелась в Московский институт, окончила дизайнерский факультет. Дело в том, что папа ей сказал: «Если будешь со мной, актрисой не станешь». Она на это с любовью ответила: «Хорошо, Виташенька». Правда, в двух фильмах всетаки снялась вместе с папой: в «Шерлоке Холмсе» и в «Сильве». Но, надо сказать, мама особо не рвалась в кино. Если бы актерство было целью ее жизни, может, она бы спорила, и родители както договорились бы.
– С мнением отца в семье считались?
– Его слово было законом. Ничего не оспаривалось, да в этом и не было нужды. Для меня отношения родителей – идеал любви, супружества. Они прожили всю жизнь вместе и сохранили настоящие чувства. Я поздний ребенок, вот у Насти детство было походное: ее таскали с собой на гастроли, в поездки, так как не с кем было оставить… У меня же осталось впечатление стабильности.
Когда уже я родилась (у нас с сестрой разница – 11 лет), родители просто были одним целым. Мама хорошо знала характер отца: когда его можно о чемто спрашивать, когда нужно помолчать… У него было очень переменчивое настроение, мог буквально за две минуты развеселиться или разозлиться, разнервничаться, крайне темпераментный был человек.
– Он бывал несдержанным, мог сорваться, накричать?
– На своих – никогда! За все время, помню, он раза два или три повысил на меня голос, и причины для этого были серьезные. Папа никогда не кричал, мог один раз стукнуть кулаком по столу или сказать таким тоном, что после этого не имело смысла спорить.
Но буквально через две минуты его настроение менялось. Он хотел помириться и вообще очень нас любил, всех троих. Готов был все, что угодно, для нас сделать и буквально нянчился с нами. Всегда говорил: «Боже! Три женщины! И только один мужчина, Ромка меня поддерживает!» Ромка – это наша собака. Это уже потом внукимальчики появились.
– Как он вас называл ласково?
– Он всех нас называл одинаково – Рыбочка. Наверное, боялся перепутать имена… Еще говорил: «Душа моя».
– А сына хотел?
– Знаю, что хотел… Когда мама была беременна мной, они ждали мальчика, специально не делали УЗИ и все отмечали нужную форму живота. Я родилась ночью, в грозу, и все надеялись, что будет мальчик, но появилась я… Мама написала папе из роддома: «Она так похожа на тебя…». В то время папа ставил «Живой труп» и назвал меня в честь героини.
Он всегда пытался найти во мне чтото особенное, говорил: «Из тебя чтото получится», – всячески меня поддерживал. Когда в школе я была самой маленькой в классе, он восхищался: «Ой, как я люблю миниатюрных женщин!» А когда я вдруг вымахала, радовался: «Как хорошо, что ты такая высокая и даже выше мамы!»
Дома было интереснее
– Отец дома расслаблялся или, наоборот, уходил в себя?
– У нас в доме много балагурили. Бывало, папа приходил после спектакля, подхватывал маму на руки, и они начинали танцевать. Придумывали розыгрыши, он звонил знакомым, говорил разными голосами, а мама подсказывала, что нужно сказать. Могли поздно вечером понаприглашать друзей, и дома образовывалась шумная компания. Не было такого, чтобы просто сидели за столом. Обязательно чтото изобретали, переодевались, песни пели, устраивали танцы… В общем, было весело.
Бывало, сижу, делаю ненавистные уроки, тут приходит папа после спектакля и говорит: «Бросай все, пошли на каток!» И мы с ним ночью шли и катались втроем с нашей собакой. Из школы я всегда спешила домой, потому что мне было интереснее с родителями и их друзьями, чем со сверстниками.
– Кто из вас с сестрой больше на него похож?
– Считается, что я похожа на папу, а Настя – на маму. А вот Федя, Настин младший сын, и лицом, и осанкой, какимито ужимками очень похож на деда. Настя за это его просто обожает.
– Виталий Мефодьевич баловал внуков?
– Он радовался, что наконец в семье появились мальчишки. Они и на рыбалку вместе ходили, и чтото строгали, мастерили. В основном с Кириллом, старшим, Федька еще маленький был. Папа был в восторге, когда они на дачу приезжали, обязательно чтото придумывал, затевал поход с внуком. Папа его обожал, считал, что у Кирилла есть актерские задатки, на своем юбилее в театре он придумал для него номер.
– Чем сейчас занимается ваша мама?
– Уже после папиной смерти она увлеклась дизайном квартир. Она всегда любила такой вид творчества, была в курсе всех новых дизайнерских идей. Поскольку мы часто переезжали с места на место, мама придумывала, как оригинально оформить наше новое жилье. А начала эту работу, сделав квартиру Ларисы Удовиченко. Получилось очень хорошо, интересно, и мама решила всерьез засучить рукава.
– Она намного младше папы?
– Да, ее часто принимали за его дочь. Папе это было очень приятно, он так к ней и относился – нежно. Даже когда уже родилась Настя, маме не продавали спиртные напитки, говорили: «Иди, девочка, тебе 18 еще нет».
– У Виталия Мефодьевича много интересных работ в кино, но особенно зрителям полюбилась «Зимняя вишня»…
– Интересно, что в «Зимней вишне» он совершенно не похож на себя – там герой слабый, безвольный, полная папина противоположность. Поэтому, мне кажется, в актерском смысле «Зимняя вишня» – большое достижение для отца.
Вообще, к любой работе папа подходил с предельной ответственностью и всегда выкладывался по максимуму. Если ставил перед собой задачу, он ее достигал. Например, в «Свадьбе Кречинского» он в 50 лет сел на шпагат. Отец был актером старой школы и к тому же режиссером, каждую роль он выстраивал тщательнейшим образом, всегда точно знал, что хочет сказать и сделать.
– Многочисленные папины поклонницы сильно досаждали?
– Я их практически не видела, папа нас както изолировал от этого. Бывало, подходили люди на улице, я этого страшно не любила, потому что не так много времени удавалось проводить с ним. Иногда он, когда его окликали на улице: «Вы – Соломин?», отвечал: «Вы ошиблись». Помню, однажды мы сидели в ресторане, и официантка написала папе записку со своим номером телефона… Ну, мы все тогда повеселились…
Знаете, у меня осталось ощущение, что отец попрежнему рядом. Первое время я ему даже звонила. Мне казалось, он гдето на гастролях, на съемках и вернется.
Алла ПОДЛУЖНАЯ.
(bulvar.com.ua )
Встреча была неожиданной… Никита Сергеевич Михалков разрешил журналистам присутствовать на съемках фильма «Утомленные солнцем2». Повелел все организационные вопросы решать со вторым режиссером Лизой.
Лиза нас приветливо встретила. Разместила на съемочной площадке: «Сюда можно, туда нельзя, по команде «мотор!» никаких хождений, все понятно?»
Молодая девушка лихо управлялась с массовкой, объясняла, куда надо гнать танк, откуда начинать атаку.
Лиза так бы и осталась для нас Лизой, вторым режиссером, если бы не брошенная гримером фраза: «Хорошо дочка Соломина управляется». Оказалось, что это и впрямь дочь Виталия Соломина. Вот, знакомьтесь!
Вячеслав ФЕДОРОВ.
Фото Николая МОШКОВА.