ЛОДКА ИЗ «ЧЁРНОГО ОКТЯБРЯ»
С ней связана почти детективная история
На площади Славы в Сормовском районе Нижнего Новгорода появился новый памятник — на этот раз рубка подводной лодки с индексом С-7. Она была построена на заводе «Красное Сормово» и входила в боевой строй кораблей Балтийского флота с августа 1940 года. Макет рубки выполнен по чертежам, сохранившим историческую достоверность. Субмарина не вернулась на базу в октябре 1942 года. Этот месяц в истории подводного флота Балтики называют «чёрным». Летом 1998 года шведские газеты разразились сенсационными подробностями о находке советской подводной лодки времен Второй мировой войны. Как только были сообщены координаты находки, российская сторона сообщила, что, возможно, это лодка С-7, координаты гибели которой были известны: Балтика, Аландское море, широта 59 градусов 50 секунд, долгота — 19 градусов 32 секунды, глубина — 40 метров.
* * *
В годы войны нейтральная Швеция поставляла немцам первоклассную железную руду. Советские подводники «пасли» рудные конвои, случалось, и топили корабли, перевозившие стратегическое сырьё. Конвои шли под прикрытием сторожевых кораблей. И хоть шведы не нашли в военных архивах приказов, обязывавших военных моряков топить неизвестные субмарины, но кто же будет спокойно смотреть, как подводная лодка расправляется с транспортами. Но в гибели С-7 шведы не были виновны. Вы уже почувствовали, что история принимает детективный оборот?
* * *
Но детективной была не только военная история лодок серии «С». До недавнего времени оставалось неизвестно, кто был их создателем и где они строились. Сейчас есть возможность рассказать и об этом. В 1930 году на верфи испанского приморского городка Кадиса была построена средняя подводная лодка, получившая индекс Е-1. Предназначалась она на экспорт и, видимо, поэтому её широко разрекламировали. Привлекла она внимание и командования советских Военно-морских сил. Посмотреть на новую лодку поспешили специалисты из многих стран, в том числе из СССР. В ходе деловых контактов выяснилось, что новая подводная лодка проектировалась голландской фирмой JVS. При более подробном знакомстве с фирмой оказалось, что она — дочернее предприятие знаменитой германской кораблестроительной фирмы «Дешимаг». Голландский филиал объединял уцелевших после Первой мировой войны германских конструкторов подводных лодок. Германии было запрещено строить боевые корабли, и она прорастила военный побег своей кораблестроительной фирмы в Голландии. Е-1 представляла собой полуторакорпусную лодку, водоизмещением 755 тонн. Вооружена она была четырьмя носовыми и двумя кормовыми торпедными аппаратами, одним 100-мм орудием и одним 20-мм зенитным автоматом. Субмарина могла погружаться на глубину до 100 метров, имела приличную крейсерскую и подводную скорости, могла находиться в автономном плавании 30 суток. Команда лодки состояла из 32 человек. Советскому морскому командованию Е-1 понравилась, и с фирмой «Дешимаг» был заключен контракт на оказание технической помощи в строительстве подводных лодок. 11 июля 1933 года вышло постановление Совета труда и обороны № 58сс/о по выполнению программы военного судостроения, один из пунктов которой предписывал: «В целях максимального расширения судостроительной базы без сооружения новых предприятий поставить военное судостроение на заводе «Красное Сормово» (специализироваться на постройке подводных лодок, мониторов и канлодок)».
* * *
Три «эски» были заложены в январе 1936 года на заводе «Красное Сормово», который стал секретно именоваться как завод №112. Через год они уже сошли со стапелей и после достроечных работ отправились на ходовые испытания. Все лодки должны были пополнить подводный состав Балтийского флота. Одна из субмарин получила индекс С-7. Испытания «эсок» показали, что лодки могли ходить под дизелями в любую погоду, погружаться и всплывать на ходу при сильном ветре и волнении моря, использовать оружие при температуре наружного воздуха до минус 20 градусов. На военных фотографиях «эски» легко отличить от остальных лодок по одному характерному признаку. На верхней палубе лодки, у самого носа, на специальных стойках закреплялось устройство, напоминающее пилу. Форштевень — нос лодки — тоже имел пилообразные зазубрины, но ретушёры частенько закрашивали их на фотографиях, думая, что это технические изъяны. Между тем, это и есть пилы. По замыслу конструкторов, они должны были помогать лодке преодолевать противолодочные сети, распарывая их. Но практика показала, что пилы оказались не оченьто эффективны, зато придали лодке отличительный признак.
* * *
Командование лодкой С-7 принял старший лейтенант дон Серхио Леоне. Это, конечно, шутка. Под этим именем моряк-подводник Сергей Прокофьевич Лисин находился в воюющей Испании. Правда, советские подводники не особо отличились в испанской войне. Им было строго-настрого запрещено не только атаковать, но даже обозначать атаку на суда, идущие под английскими или французскими флагами. Итальянские и немецкие моряки, помогавшие франкистам, узнав об этом, легко меняли государственную принадлежность своих судов. В конце концов, республиканский флот был выведен из Испании во французскую военно-морскую базу и разоружён. Советские подводники оказались лишними и были отозваны на родину. Дон Серхио Леоне вновь стал старшим лейтенантом Сергеем Лисиным, который, испытав лодку С-7, ввёл её в состав Балтийского флота в августе 1940 года.
* * *
Сохранился «Журнал боевых действий подводной лодки С-7», который вёл штурман М. Т. Хрусталев. Записи 1942 года начинаются со 2 июля, когда она вышла в очередной боевой поход. Форсировав минные заграждения, С-7 оказалась на пути движения судов. «6 июля обнаружен транспорт водоизмещением примерно 7000 тонн. После сорокаминутной погони лодка вышла в точку торпедного залпа. Но атака сорвалась, торпеда из торпедного аппарата не вышла. Снова погоня и снова попытка залпа. На этот раз удачно. Транспорт разломился пополам и ушёл в воду». Ещё штурман записал: «Это наша месть за Ленинград». Поход продолжался 38 суток. На боевой счёт С-7 штаб флота записал 5 побед. Через две недели после возвращения весь экипаж был награждён орденами и медалями, а командир лодки Сергей Лисин представлен командованием соединения к званию Героя Советского Союза.
* * *
Когда к советскому морскому командованию попали карты вражеских минных полей, и штурманы проложили на них маршруты уходивших в боевые походы субмарин, то оказалось, что лодка С-7 двадцать два раза пересекала опаснейшие линии вражеских минных заграждений. Морские историки назовут октябрь 1942 года «чёрным» для балтийских подводников. Погибло сразу шесть лодок: подрыв на мине, атака сторожевиков противника, торпедная атака, вновь подрыв на мине… Немцы надёжно перекрыли выход из Финского залива двумя мощными противолодочными рубежами. «Это был настоящий конвейер смерти. Лодки шли на прорыв и гибли, — вспоминал командир субмарины капитан 1-го ранга Петр Денисович Грищенко. — Командиры подводных лодок на военном совете пытались высказать мнение о нецелесообразности таких боевых действий. Однако понадобилась гибель ещё четырех лодок, прежде чем командование решило поберечь корабли». Отправившаяся в боевой поход С-7 прошла все препятствия. Командир дал радио в штаб, что находится в Аландском море, и сообщил свои координаты. Как всегда, ночью всплыли, чтобы подзарядить аккумуляторы. В это время их и засекла финская субмарина «Весихииси». В борт С-7 врезалась торпеда. Лодку потряс страшный взрыв. Всех, кто в это время находился на мостике, отбросило в море. Финские подводники проставили время своей победы 21 октября 1942 года в 20 часов 45 минут. Тайна гибели С-7 долгое время не разглашалась, хотя морское командование знало все в мельчайших подробностях. В 1957 году французский военный журнал «Ревю Маритми», ссылаясь на финские архивы, рассказал о судьбе «эски». Советская сторона на публикацию никак не отреагировала.
* * *
Именно в той публикации сообщалось о пяти уцелевших моряках. Одним из них был Василий Субботин — комендор лодки. Его удалось разыскать в Выксе. Долгое время ему приходилось ловить презрительные взгляды людей, знавших его. «Чёрный» день «чёрного октября» он помнил хорошо. В роковую для С-7 ночь они с рулевым Александром Олениным несли дежурство, находясь рядом с командиром лодки и штурманом. Командир разрешил курящим выходить наверх по одному. Первым поднялся матрос Валентин Куница. Дальше всё произошло мгновенно: «Я оказался в воде по правую сторону от лодки. Не сразу понял, что случилось. Видимо, на какое-то время потерял сознание, пришёл в себя только в воде. Слышу, рядом кто-то плещется. Окликнул. Оказался штурман Хрусталев. Кричу ему: «Держись, Тимофеич, плыву к тебе!» А он: «Потопаю!» Так я до него и не доплыл. Потом услышал свист. Тонула наша лодка. Под воду уходила кормой. Из неё вырывался воздух. Когда всё стихло, на зов отозвался командир Сергей Лисин и рулевой Саша Оленин. Я примотал Сашку к себе ремнем, он совсем из сил выбился. Так мы и держались на воде. Командир нас подбадривал. Вскоре нас подобрал финский катер». А потом был плен. На допросах их спрашивали о спасшемся офицере. Финны подозревали, что он и есть командир подводной лодки. Но они успели сговориться и утверждали, что это штурман. Больше они командира не видели. Оставили ему за батареей в одной из камер записку: «Нас увозят. Мы остались верны Родине. Желаем бодрости».
* * *
Из плена моряки освободились только через два года. Потом был вновь лагерь, но уже свой. И всё-таки Василий Субботин успел ещё раз побывать на войне. В чугунолитейном цехе, где он работал, отбывая «наказание», ему предложили написать заявление о добровольном желании попасть на фронт. Флотского артиллериста определили в сухопутную часть. С ней он дошёл до Берлина. Да так и остался в Германии до 1954 года. Чистил на катерах каналы и реки от военного хлама. До 1991 года за Василием Сергеевичем Субботиным числилась судимость за плен. Сестра говорила, что, мол, поминают его недобрым словом. А тут как-то в газете «Красная Звезда» увидел снимок своего командира Сергея Прокофьевича Лисина. Постарел, но морскому братству остался верен, скликал своих сослуживцев. Василий Субботин взял газету и отправился в Ленинград на встречу с командиром.
* * *
На сегодняшний день на Балтике неизвестны места гибели 22 подводных лодок. Среди них есть и сормовские «эски» — это С-9, С-10, С-12. В составе их экипажей было немало наших земляков. В годы войны в их семьи пришли похоронки с отметкой «похоронен в море». Это в лучшем случае. Многие числятся пропавшими без вести до сих пор.
Вячеслав ФЁДОРОВ.
Фото пресс-службы правительства области и с сайта «Память народа».
#газета #землянижегородская #сормово #подлодка #с-7 #балтика #война #находка #возвращённыеимена
