ИЗ РОДНОГО ОКОШКА МИР КРАШЕ

Отыскать в осиротевшей деревне Малафеево Семёновского поселения жилой дом оказалось несложно. Возле него аккуратно сложены доски, расколотые дрова, на большом кряже — топор. «Кто там?» — отзывается на стук в окно хозяин. В распахнутой двери моложавый мужчина в тельняшке внимательно приглядывается к гостям и только потом приглашает войти.

Григорий Семёнович Смирнов родился и вырос в этой деревне. В этом доме жили его родители, здесь прошли детство и юность. Пока была жива мать, навещал её, не стало матери — бывал наездами, а два года назад решил окончательно поселиться. До этого три десятка лет жил и работал в Санкт-Петербурге. Почему вернулся? Тишины захотелось. — Ностальгия, наверное: здесь жили деды и прадеды, — говорит. — В городе-то мне что делать?! В окошко смотреть? После операции инвалидность дали, пенсию назначили. Жена в Питере осталась, а я решил сюда. Для меня деревенская жизнь — это нормально. Воды принести, дров, печку протопить — не проблема. Зато в делах целый день. Как солнышко встало — на улицу. Зимой снег разгрести, летом — посадками заниматься. Сейчас дрова прибираю. Баньку новую поставил. — Не одиноко здесь? — Не знаю такой подруги — одиночество, — с улыбкой отвечает. И всё же трудно понять его выбор: всю жизнь прожить в городе и в таком возрасте вернуться в глухомань. — В каком возрасте? Это мне по паспорту 62, а в душе-то — 28, — посмеивается хозяин. Оптимист. Ну, допустим, летом ещё можно жить. А вот зимой… Темнеет рано, снег, холод. Да и дом, смотрю, не располагает для комфортного жилья. — Не скрою, со всех сторон продувает. Зато свежо. Свежий воздух полезен, — продолжает шутить, затем уже серьёзно делится своими размышлениями: — Знаете, жизнь одна, второй не будет. Надо жить и радоваться тому, что имеешь сегодня. Утром проснулся, живой — вот она, радость. Что в мире творится, из телевизора узнаю. Раз в месяц в Урень за пенсией езжу. Раза два в неделю в магазин в Лопатино хожу. С женой почти каждый день созваниваемся. Она мне тоже говорит: «Живёшь там как пещерный человек. Совсем, наверное, одичал». Журналов вот тут каких-то мне собрала. Так что хватает развлечений. Смотрю, чайник на печке. А вода откуда? Колодцев в деревне нет. — А у меня свой колодец, самодельный, — объясняет. — Тут за деревней что-то вроде ключика, на этом месте колодчик и сделал. Бочку вкопал, верх досочками обделал, сделал крышку. Вода замечательная. Могу угостить. Живой, энергичный петербуржец всё больше удивляет. Во время разговора выясняется, что в молодости он был заведующим клубом в деревне Большое Лопатино. Говорит, хотел для людей сделать жизнь веселее. Бригадиром работал в колхозе «Большевик», шофёром в Урене в «Сельхозтехнике». Потом решил с другом в Питер поехать, да на 30 лет там и задержался. Окидываю взглядом жилище. Отмечаю оригинальность в решении некоторых бытовых вопросов. Например, над столом и рядом со спальным местом висят полочки на проволоке, прикреплённой к потолку. На них мешочки с крупой и другими продуктами. Так он спасает их от мышей. К потолку подвешены мешочки с сухарями, высушенные укроп, мята, мелисса, веточки пихты — как он поясняет, для приятного запаха. Над печкой-буржуйкой настил из жердей для сушки дров. Возле окна в целлофановом мешке с землёй посажена свёкла, на окне в пластиковых стаканах — чеснок. Рассматриваю фотографии на стенах. — Это ваши родные? — А кто же ещё! Отец Семён Ефимович, мать Матрёна Нефёдовна, бабушка, тётка, это я. На другой стене — опять отец, жена с дочкой, жена с сыном, — поясняет робинзон. — Отец мой воевал на Втором Прибалтийском фронте, награждён двумя орденами Отечественной войны и медалью «За отвагу». Семья у нас большая была. Я последний, шестой. В Урене три сестры живут. Два брата были, уже на погосте лежат. Идём к колодчику. Остановившись, слушаем чириканье синичек, которых Григорий Семёнович каждое утро балует семечками, говорим о посаженных возле дома яблоньках, о весенней распутице, которая его совсем не пугает. К новенькой бане подступает перелесок с молодыми берёзками. А на старой сосне напротив дома висит скворечник. Прощаясь, спрашиваю Григория Семёновича, можно ли его сфотографировать. На что он шутливо отвечает: «Фотографируйте, я ведь не в розыске!» Мне нравится позитивный настрой на жизнь обитателя деревни вдали от элементарных благ цивилизации. Не каждый на такое решится ради ощущения полноты жизни.

Александра СЕМЁНОВА.

Фото Дмитрия БИРЮКОВА.

Уренский округ.

#газета #землянижегородская #урень #малафеево #большоелопатино #люди