«ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ» ГУБЕРНАТОР
В марте 2016 года специалисты «Черноморского центра подводных исследований» сообщили о том, что у берегов Крыма, в 16 километрах западнее мыса Тарханкут, обнаружен затонувший пароход «Веста», который принимал участие в русско-турецкой войне 1877–1878 годов. Пароход «Веста» был построен как торговое судно в 1858 году и вплоть до начала русско-турецкой войны выполнял прямые обязанности. Но когда начались боевые действия, на «Весту» установили пять 6-дюймовых мортир, два 9-фунтовых и одно 4-фунтовое орудия, приборы автоматической стрельбы, превратив её в «крейсер военного времени». Команду новоявленного «крейсера» возглавил капитан-лейтенант Николай Баранов. Об этом корабле говорили с не меньшим восхищением, чем о легендарном крейсере «Варяг». Николай Михайлович близок нам. Он был нижегородским губернатором. Этого человека мы должны бы помнить как героя Отечества. Но у нас не осталось о нём памяти. Постараемся её воскресить.
Подальше от «паркетной» службы
Перед нами портрет 38-го нижегородского губернатора Николая Михайловича Баранова, который пятнадцать лет нёс личную ответственность за вверенную ему губернию. Его награды и генеральские эполеты — всё было заслужено и добыто в боях и трудах. Его портреты тиражировались на спичечных этикетках и плитках шоколада. Он познал славу, но она не размягчила его. По словам современников, он оставался «человеком с железной волей в вопросах, которым придавал государственное значение». Есть у репортёра Власа Дорошевича, который был хорошо знаком с Барановым, такие слова: «Говорить с этим человеком — было не замечать времени. Он интересовался всем. Военным делом и литературой, политикой и искусством, вопросами экономики, бытовыми. Всем. И по всякому вопросу его мнение было интересно. Потому что оно было оригинально и всегда своё собственное. Он умел, что редко, думать не по шаблону. И смело высказывать своё мнение». В восемнадцать лет Баранов занялся переделкой винтовки. В те годы Россия серьезно отставала в области вооружения. А тут новая дульнозарядная винтовка поступает в войска. Такое впечатление, что в военном ведомстве сидели генералы, участвовавшие ещё в Бородинском сражении. Баранов нашёл, по крайней мере, промежуточное решение: переделать дульнозарядную винтовку под унитарный металлический патрон. Будучи директором Морского музея, он подаёт рапорт в военное ведомство. После непродолжительных испытаний винтовка Баранова поступает на вооружение флотских экипажей, уходящих в длительное плавание в Средиземное море и Тихий океан. После того как Николай Михайлович Баранов исполнил роль «паркетного» морского офицера, он отбывает на Черноморский флот, где назревали боевые действия.
Был ли подвиг?
Под своё командование капитан-лейтенант Николай Баранов принял винтовой торговый пароход «Веста», который доукомплектовали экипажем добровольцев, установили девять орудий и снабдили двумя минными катерами с шестовыми минами. 9 июля 1877 года на теперь уже боевой корабль поступила секретная депеша, в которой предписывалось совершить пятисуточный поход по указанному маршруту. Кто тогда знал, что этот смертельно опасный поход обратится в череду судебных тяжб, взаимных обвинений офицеров и перессорит возможных претендентов на самые высокие должности в российской военно-морской иерархии. Но это произойдет позже, примерно через год, а пока «Веста» шла 12-узловым ходом навстречу неизвестности, о которой утром следующего дня сообщил дежурный офицер: на горизонте показался дым… Вскоре появился турецкий броненосный корвет «Фетхи-Буленд». «Веста» приняла вызов бронированного монстра. Началась артиллерийская дуэль. Баранов маневрировал, не давая «Весте» появиться бортом под пушечные залпы. Пять часов длился непрерывный бой. Скандал разразился осенью, когда в лондонской газете «Тайм» было опубликовано письмо английского офицера, находившегося на турецкой службе. Он утверждал, что бой происходил «только в воображении господина Баранова». Возможно, это было провокационное письмо, но слово было сказано… К тому времени все моряки с «Весты» были награждены. Царь произвел капитан-лейтенанта Баранова в капитаны 2-го ранга и флигель-адъютанты, наградил орденом Святого Георгия 4-й степени. А вот масла в огонь через год подольёт офицер с «Весты» Зиновий Рождественский. В годовщину боя «Весты» он выступит с разоблачительной статьей в одной из газет, где утверждал: «Веста» бежала с поля боя. Но показательно: перед этим он сходит «исповедоваться» к вице-адмиралу Г. И. Бутакову. Сохранились воспоминания, записанные со слов адмирала. Рождественский пожалуется, что «Георгий», полученный за это псевдосражение, жжёт его. На что мудрый адмирал даст ему совет: «Вот, видите, «Георгий» на моей груди. Я, по совести, должен признаться, что дело, за которое его получил, не выдающееся, и «Георгия» я не заслужил. Зато потом три дела, за которые награждение Георгиевским крестом было вполне заслуженным, не дали мне ни малейшей награды, поэтому я считаю, что Георгиевский крест могу носить как вполне заслуженный, хотя не за то дело, за которое его получил». Кстати, в послужном списке будущего вице-адмирала Зиновия Рождественского нет упоминания о службе на «Весте» — видимо, вышел на ней одинединственный раз. А вот к русско-японской войне он был уже начальником Главного морского штаба и чуть позже возглавил 2-ю Тихоокеанскую эскадру, с которой пойдет к Цусиме. Это печально закончится, как известно нам из истории. А что же Баранов? Если он и незаслуженно получил своего «Георгия», то доблестно его отработал, командуя пароходом «Россия». В одном из походов в декабре 1877 года российским морякам встретился турецкий пароход «Мерсина». Потребовался один выстрел, чтобы пароход сдался. На его борту находились 800 турецких солдат, готовых к десантированию.
Из моряков в чиновники
Он не был угнетён отставкой, которая последовала после скандалов, и за нижегородское губернаторство принялся с присущей ему энергией. В девять утра его приемная наполнялась народом. Были здесь и «приехавшие из столицы сановники-звездоносцы, зашитые галунами, и простые серые мужики или рабочие с Сибирской пристани». Ни для кого исключения он не делал, принимал всех. У него были свои отношения с анонимами. Он отвечал на их письма через газету. «Некто». Вами указанное обстоятельство исследовано, сообщение ваше подтвердилось. Приняты меры к исправлению». Баранова сравнивали с электрической машиной. 1891 год… Голод в губернии. Уездные власти даже боялись произнести само слово «голод». Они юлили, называя случившееся недородом, неурожаем, недосевом, недосбором. И где голод — в Лукояновском уезде, считавшемся житницей губернии. Доюлились, начался тиф… Баранов понял, что совершил грубейшую ошибку в своей службе, поверив уездным чиновникам по поводу «недородов» и «недосевов». Надо было принимать экстренные меры и твердо говорить, что в губернии именно голод. Он вызывает к себе писателя Короленко, фотографа Дмитриева, выписывает им проездные, суточные и просит помочь в борьбе с навалившейся бедой. Гневу губернатора Баранова не было предела, многие чиновники были буквально сметены со своих насиженных мест, а противостояние «земцев» и губернатора получило название «лукояновской войны». Но одна война переросла в другую, теперь уже с холерой. С самого начала лета 1892 года нижегородские газеты начинают публиковать заметки о холере. Тут же начинает заседать Губернский комитет общественного здравия, решая, как не допустить холеру в губернию. Напасть идёт с юга, из Астрахани. Родилась легенда: «Чиновники милиён украли!» А тот «милиён» был прислан, чтобы накормить всех голодающих в Поволжье. Вот его, дескать, и украли, да ещё докторов подговорили, чтоб «делать холеру». Газетный репортер Влас Дорошевич, побывав на холерной Волге, а потом на Сахалине, где встречал сосланных за холерные бунты, утверждает, что легенда была воспринята по всей Волге. И бунты начались с разгрома больниц и убийства врачей. Он пишет: «Две задачи стояли перед нижегородским губернатором в 1892 году: не дать разыграться на ярмарке холере и предотвратить кровопролитие. Смерть висела над тысячами голов». 12 июля выходит знаменитый приказ губернатора: «В случае возникновения беспорядков прикажу здесь же, на месте, немедленно, без суда и следствия повесить первого, кого увижу в толпе». Приказ кончался словами: «Тот, кто меня знает, не усомнится, что я сдержу свое слово. Кто не знает — пусть спросит у знающих». На ярмарку народ ломился. Там давали кипяченую воду, сдобренную красным вином. Это была тоже придумка губернатора. И она спасла ярмарку… Банкет по случаю окончания всероссийского торга был славным. Провозглашали тосты, здравицы… Казалось, никто не был обойден вниманием. Но поднялся с бокалом губернатор: «Господа! Ярмарка прошла благополучно. Никаких страхов и ужасов, которых ждали, как видите, благодарение Богу, не случилось. Простой народ отнёсся с доверием к борьбе с холерой, с благодарностью за заботы о нём. Я предлагаю вам выпить за тех, кто был нашими аванпостами в этой борьбе. Кто непосредственно изо дня в день соприкасался с этим народом, кто своей заботливостью о простом, тёмном человеке, своей самоотверженной деятельностью завоевал нам это доверие простого народа. Я говорю, господа, о тех представителях учащейся молодежи, которые работали на холерных пунктах и в госпиталях. За учащуюся молодежь — этот завтрашний день России». Над этим тостом и сегодня можно задуматься.
Бывает и такая смерть
Николай Михайлович Баранов сдюжил ещё одну «напасть», которая была приготовлена губернии, — Всероссийскую художественно-промышленную выставку 1896 года. Судя по всему, его приятель, царь Александр III, всецело понадеялся на него — этот сделает всё возможное и невозможное — и порекомендовал проводить выставку именно в Нижнем Новгороде. Самому Александру III до этого дня дожить не удалось. Не будем забывать, что в это же время в городе появились красивое здание театра, художественный музей, трамвай, электрическое освещение… Но приближался час отставки губернатора. 16 мая 1897 года Николай Михайлович Баранов в последний раз взглянул на Нижний Новгород. Нижегородская дума присвоит ему звание почетного гражданина. В подарок от нижегородского купца Николая Бугрова он получит благодарственный альбом, усыпанный алмазами. От такого богатого подарка он откажется… Богатства в его жизни не играли никакой роли. Репортёр Влас Дорошевич, знавший Баранова по Нижнему Новгороду, написал: «Н.М. Баранов умер от болезни весьма распространенной: от бездействия. Многие отлично живут с этой болезнью, доживая до весьма долгосрочных юбилеев. Есть люди, для которых она смертельна». Для Баранова она оказалась смертельной в 64 года.
Вячеслав ФЁДОРОВ.
#газета #землянижегородская #история #губернатор #знаменитость