СЕБЯ ПРЕОДОЛЕТЬ

(Окончание. Начало в №10).

Я выступаю в цирках, кабаре, ночных клубах. Когда-то я был любителем, но это давно. Я многие годы ходил в чемпионах. Никто не обыгрывал меня. Но сыт золотой медалью не будешь. Даже если их у тебя куча. И вот я здесь. Тренер зовёт меня. Он всё делает молча. И сейчас тоже. Стучит пальцами по руке. Там часы. Напоминает: прошло пять минут отдыха. Пора. Вес штанги увеличился на двадцать килограммов: стало быть, тренер спешит. Я знаю, если он сам вместе с помощником готовит штангу и возится с ней, значит, хочет пораньше сбежать с тренировки. Солидно! Я оглядываю штангу. И беру со стула прокладку, стеганную ватой. Бросаю её на плечи: не так больно позвонкам и гриф не сдирает кожу. Ладони ощупывают железо. Ищут, как поудобнее взяться. Вот так. Стою. Наслаждаюсь бездействием. Сладкое, тягучее чувство. Почти дремлю. Почему? Может быть, привычка? Ведь обязательно перед усилием задерживаюсь. Или дрейфлю? Облокачиваюсь. Усталые мышцы расслаблены и ждут. Нервы противятся — впереди напряжение, тяжесть, боль — и не дают команды. Ветер толкнул тополя. Они наклонились. Замерли. И закачались. Я смотрю в окно и думаю: «Там жизнь!» А листья трепещут, мечутся. И уже не зелёные, а серебряные. Не хочется двигаться. Нет, это не лень. Разве усталость и лень — одно и то же? Тренер подталкивает сзади: — Давай, давай! И всё повторяется. Каждый раз, когда выпрямляю ноги, всплывает нелепая мысль: «Вдруг у меня порвётся что-нибудь внутри? Не выдержит адовой нагрузки?» Гудят и подламываются ноги. Иду. Тут и там — разбросанные по полу диски. Их много, и с виду все одинаковые. Но это лишь с виду. Вот этот, большой, на 20 килограммов. В зазубринах. Железные заусенцы царапают кожу. А этот маленький. Он без никелевого покрытия. Облупленный. Он часто заклинивается на штанге. И попробуй сними его тогда! Зал невелик. Я тысячи раз вымерил его ногами. Двадцать три шага в длину и семь в ширину. Седьмой шаг неполный. Порывы ветра долетают ко мне. Подхожу к окну. Прохладно. А зимою плохо. Вентиляция не работает. Воздух спёртый. Потные испарения. Пыль. Дышать нечем. Металлический звон. Прибавляют ещё двадцать килограммов. Торопятся. Меня это устраивает, и я не вмешиваюсь. Иду мимо тренера. Ему скучно. Он зевает во весь рот. Злые сонные глаза. Мне они улыбаются. Я отвечаю такой же дежурной улыбкой. За многие годы нашего знакомства мы научились понимать друг друга и без слов. Говорить о другом? Не о спорте? Невозможно. Я знаю тренера наизусть, вдоль и поперёк. Самодовольный болван. Уж лучше молчать. Лет восемь тому назад я бы непременно спорил и болтал без умолку. И с ним тоже. Но с тех пор столько изменилось! Жить силой! Наслаждаться биением крови в натруженных мышцах! Быть сильным и любить людей! И весь мир вокруг. Да, я был таким. Азарт и молодость. Поединки на помостах Берлина, Парижа, Вены… Боже мой, куда не забрасывала меня судьба! Приключения, события, люди. А много ли нужно?! Да что говорить, жизнь баловала меня. И я любил ее. Как любил! Теперь не то! Всё в прошлом. Взамен — одна усталость. Я мучаюсь ею. Я надорвался. Я чувствую: больше так не могу! Да, да, не могу! Когда она пришла? Не помню, не знаю. Но всю жизнь: пот, усталость, пот! Неужели и дальше только это?! Да, я первый в профессиональном спорте. Кто ещё сможет поднять столько килограммов, сколько я? Никто! Мои выступления популярны и по-прежнему приносят полные сборы. Но везде одно: больше, больше! За что платим?! Да, мне нет равных по силе. И мне завидуют. Люди думают: «Значит, счастливый. И всё у него есть». Но они мало знают. Я устал. Я загнан. Хорошо бороться за письменным столом или с покупателем у прилавка. Мне же за каждый прожитый день суют счёт: подавай силу. И каждый день больше, больше! А если её почти не осталось? Если её уже просто нет? Если проклят мной этот труд? Голодать? Чёрт побери, но я не один. Поднимать меньше? Нельзя. Мои достижения растут, у соперников — тоже. И в этом вся суть. Сначала я опережаю их. Потом они догоняют меня. Я таскаю больше «железа». Снова вырываюсь, а через год они берут меня за горло. И так всю жизнь бегу. Потому что у нас неплохо живётся лишь первому. А остальные так, прозябают в надежде быть первыми. И я забираюсь всё выше и выше. Но, кажется, дошёл до точки. Моя профессия исключает отдых. Слабеешь. Слишком долго по крохам собираешь старое. Восстановить былую силу не менее сложно, чем обзавестись новой. А теперь я не знаю покоя даже по ночам. Затекают мышцы. Руки и ноги каменеют. Даже сквозь сон слышу, как плечи крутит боль. В последние месяцы совсем извёлся… Наши взгляды случайно встретились: мой и тренера. Кивает головой. Выходит, пора. Распустил нюни, и вялость тотчас сковала. Похрустывают суставы. А листья за окнами не унимаются. Шумят, как ручей. Бросить бы всё и айда бродить по свету! На сей раз приседаю в ритме, стараясь внизу пружинить ногами. Тогда легче вставать. Кружатся перед глазами серые пятна. Сердце, как плохо закреплённый мотор, рвётся в разные стороны… Не могу успокоиться. Не могу вздохнуть полной грудью. Дышу часто, как кролик. Ноги затвердели. Плохо. Мну их пальцами. Камни, а не живое мясо. Совсем не поддаются массажу. Мну сильнее. Предательские уплотнения! В них прячутся усталость и боль. Вот после такого и не могу спать. Мне 33 года, а ночами меня преследуют кошмары. Внезапно оживут в памяти забытые соревнования. Даже в забытьи, а колотит. Дрожу, обливаюсь потом. Стон. Гвалт. Прыгает штанга. Если в спальне хоть немного душно — сразу «оказываюсь» в кабаре. Табачный дым. На висках горит нашатырь. Жаркий, согретый десятками тел воздух. Запах вина. Вскакиваю, конечно. Не могу так спать. Подолгу проветриваю комнаты. Жена обижается. Бедные мои ноги! Есть ли там вообще здоровое место? Стопа — залечил недавно. Ахиллово сухожилие вот-вот лопнет: нагрузки измочалили. С левым коленом дрянь. Поплатился за собственную глупость. Доверчив был. Кое-кому моя победа костью застревала в горле. И подсунули вместо магнезии тальк. А тальк скользкий. Рванул штангу — руки не выдержали. Штанга на колени. 190 килограммов! Плечо — тоже неприятная история. Тренер особенно не любит вспоминать. Дело давнее, конечно. А я три месяца не мог сам одеться! И так всё надоело и опротивело, что неинтересен я даже себе. И люблю по-настоящему, пожалуй, одно — сидеть. Вот так, как сейчас, безвольно, бездумно и часами. А если знаю, что от меня никому и ничего не надо, получаю особенное удовольствие. Выходит, возраст не только календарь. В школе бы этому не мешало учить. Теплынь, а я замерзаю. Сбрасываю мокрую майку… Тренер страшно удивлён и переспрашивает меня: — Прибавить еще шестьдесят килограммов? — Да, — требую я. — Ты что? Спятил? — А заметно? — М-м-да. — Он заглядывает мне в глаза. — Да как будто нет. — Пожимает плечами. Мои глаза всегда предавали меня. И он это знает. Но сегодня я выдерживаю испытание. — Так мы поставим диски? — спрашиваю я. — С таким весом ещё никто и никогда не приседал. О, он всегда прав, мой тренер. Я не возражаю: пусть выговорится. Всё равно будет по-моему. — Это, — он выразительно хлопает рукой по грифу, — тебе не под силу. А потом — сам знаешь. — И кивает головой на мои ноги. Я жду. Он снова не выдерживает и пускается в пространные объяснения, из которых следует, что моё здоровье и счастье — единственная забота и цель его жизни. Он лжёт. Моя сломанная нога и его новая дорогая квартира — события одного и того же года и месяца. Он умеет красиво говорить, рыцарь дармовых денег. А околпачивать — ещё лучше! Не его учить. Я хорошо знаю своего тренера. Даже слишком хорошо. Слишком потому, что знать столько о человеке, сколько знаю я о нём, трудно. Почти невозможно. А я знаю. Где в карман плывут деньги, да немалые, мир познаётся быстро. Если бы это была только жадность! Я сам заблуждался. Думал, общее дело. Верил. Соглашался. Не жалел себя. А срывался — и всегда один в тоске, в горе. Тренер молчит. Он что-то соображает. Я догадываюсь что. В зале всегда шляются бездельники, «друзья» спорта и выпивки. Народ болтливый. И если мне повезёт (мне это абсолютно безразлично), «друзья» разнесут новость по всему городу. Газеты тем более не останутся в стороне. Сыграют на патриотизме, силе нации. И сборы и моя марка поднимутся. И все мы заработаем. Я смотрю на тренера и уже не сомневаюсь в своём предположении. Он и в самом деле думает о хлёсткой рекламе. Вот он косится на мои ноги, мысленно ощупывает, пробуя их крепость. Глаза-угли горят. Сорвать бы банк! Он снедаем трусостью и алчностью. Не прогадать бы! Но тренер пытается спрятать суть дела. Он любит, когда все благопристойно. Выдавливает улыбку. — Чёрт! С тобой не договоришься. — Мнётся. — Все видят, я против! Меня забавляет это неуклюжее притворство волка из «Красной Шапочки». — Ну, что ты стоишь? — не выдерживает он. — Пробуй. — И на всякий случай отходит к дверям. Там «друзья». Лица у них прямо-таки светятся восторгом. Подвезло! Тренер разводит руками: «Моя совесть чиста. Поди уговори такого. Несносное упрямство!» Я знаю, на уме-то у него другое: «Какова находка! Реклама, и никаких затрат! Игра стоит свеч…» Злость? Обида? Их у меня нет. Почему я рискую? Ведь тяжесть, признаться, страшная. А вот почему. Миллион — страховая цена моих ног. Как я раньше не застраховался, болван! Ведь деньги за искалеченную ногу — сразу на бочку. Эх, сообразил бы года три назад — скольких мучений избежал бы! В славе тогда жил. Она бы своё сделала. И страховые условия отхватил бы повыгоднее. И сумму пожирней! Честное слово, с них не грех и взять побольше. Но кто знал? Всегда так: задним умом крепок. Я застраховал ноги после той истории с тальком. Сам-то не хотел страховать. Компания уговорила. Опять реклама. Условия договора вызубрил наизусть. Со знающими людьми переговорил. Дело верное, не сорвётся. Сейчас побольше разверну больную ногу стопою наружу. Вес на штанге достаточный. Затем резко вниз… Я проконсультировался с нашим лучшим хирургом. Он уверен: отрыв костной ткани обеспечен. И миллион мой! Плевать на всех и жить! Ладони скользят. Гриф влажный. Пот с моих рук. Эх, судьбина! А ветер унёс белые борозды. Огромная тяжесть согнула гриф. Сейчас. Ноги врастают в пол. Едваедва отрываю их. Шаг. Штанга вздрагивает. Я замираю. И мы долго раскачиваемся вместе. Прислушиваюсь к тяжести на плечах. Осторожно, а то сломает, да только не в колене. Левую ступню в сторону. Кажется, всё. Приседаю! Оно! Рвётся что-то в колене! Боли не чувствую… Удивительно, но я, кажется, могу встать!.. Потом сижу, отдыхаю. Холодная стена приятно освежает разгорячённую спину. Меня колотит от возбуждения. Страха нет. Незаметно ощупываю колено. Досадно. Это не то, что мне нужно. Придётся повторить, чтобы наверняка. Закрываю глаза. В душе пустота, ни единого чувства в ответ. Словно не я, а кто-то другой калечит свои ноги. Вероятно, мал вес: я неплохо поднялся с ним. Надо ещё добавить. В этом всё дело. Преодолевая неприятное ощущение какой-то перемены в суставе, иду к штанге. Иду ровно, как всегда. Надеваю диски. Тренер услужливо помогает. Суетится. Да, раньше один вид вереницы больших дисков перевернул бы меня. Сейчас нет. Много, ну и что? Какой-то шум. Ого! Половина зала уже забита. «Друзья», как стая голодных собак, уселись кругом. Толпа растёт. Люди жадно разглядывают меня и штангу. Десятки нетерпеливых глаз. Тренер взволнован. Я толком и не пойму, что он говорит. Он забегает вперёд и заглядывает мне в глаза. Его снова терзают сомнения. Он противен мне. После я всё скажу ему. Всё, что думаю! …Тяжесть, словно гигантская рука, с неимоверной силой придавила меня к полу. Я увидел прямо перед своим лицом серые выщербленные доски помоста. Совсем близко. Штанга сжала меня так, что рот свело судорогой, и он съехал в сторону. Дышать! Невозможно дышать! Гриф с прокладкой из ваты глубоко втиснулся в спину. Бросить! Нет! Нет! Поздно! В глазах не сумрак. В глазах ночь! Кровь кипит. Раскалённая, обжигает. Тело больше не мягкие мышцы и податливая плоть. Я слит из железа. Что это?! Руки рвануло в стороны. И… тяжести нет. Легко! Звон и грохот! Тупые удары и треск! Падаю назад. Почему назад?! Железный скрежет. Одинокое металлическое дребезжание. Тишина. Это гриф. Не выдержал металл — лопнул возле втулки. Гора сваленных дисков, проломленные зубастые половицы, щепки, куски штукатурки. Оседает белая пыль. Я сижу на полу. В окна с тополей плывёт пух. Кружится по залу. Бесшумно ложится на пол.

1960 г.

#газета #землянижегородская #спорт #штангист #проза #власов