АДРЕС РЕДАКЦИИ — ФРОНТ
Военным корреспондентам-горьковчанам посвящается
Мы продолжаем принимать отклики на материалы под заголовком «Адрес редакции — фронт», и это радует, ведь именно обратная связь с читателями и коллегами из других газет может дать максимальный охват темы, связанной с участием горьковских корреспондентов в Великой Отечественной войне. На этот раз письмо пришло из Богородска от бывшего заместителя главного редактора «Богородской газеты», журналиста с 35-летним стажем Дмитрия Сургутова. Он прислал нам подборку своих материалов, приуроченных к 90-летию родной районки, где рассказывает об её сотрудниках, ушедших на фронт. Какие-то имена мы уже встречали в ходе собственных поисков, но многие узнали впервые.
Это было ранним утром
Уточним, что до 1992 года газета Богородского района носила название «Ленинская победа», являясь официальным изданием районной партийной организации. Её первый номер вышел 9 октября 1930-го. Когда загремели фронты Великой Отечественной, журналисты, как политические работники, были мобилизованы в действующую армию, однако не все попали в политотделы и войсковые газеты, кому-то из них пришлось осваивать и обычные военные профессии, ведь для обескровленных в оборонительных боях советских дивизий вопрос экстренного пополнения стал наиважнейшим. Как эта мобилизационная работа проводилась в Богородске, мы прочли в материале Дмитрия Сургутова: «Богородская районная партийная организация провела три мобилизации на фронт политбойцов — коммунистов, комсомольцев, активных беспартийных патриотов. Из первого потока 55 добровольцев домой вернулись только 18 человек. Пал смертью храбрых посланец редакции «Ленинской победы» заведующий промышленным отделом, секретарь комсомольской, а потом первичной партийной организации богородских журналистов А.Н. Волков. Другой политбоец-ленпобедовец — литсотрудник газеты Павел Иванович Язьков пропал без вести в декабре 1942 года». Мы тут же обратились к списку не вернувшихся с фронта журналистов-горьковчан — ни Волкова, ни Язькова там не оказалось, поэтому постарались узнать о них как можно подробнее. О довоенной жизни Алексея Николаевича Волкова прочли там же, у Дмитрия Сургутова, где он приводит воспоминания Василия Кабатова — коллеги Волкова по «Ленинской победе»: «Никогда не забыть любимую фразу Алексея Волкова: — Материал написал — пальчики оближешь! — И он многозначительно поднимал большой палец. Алексей был художником, рисовал с натуры портреты, картины родной природы (это передалось ему от отца-художника). Любил искусство, музыку, литературу. В редакции он возглавлял комсомольскую, а потом стал секретарем партийной организации». В электронных базах данных Министерства обороны РФ нам удалось узнать, что старший лейтенант Алексей Волков — командир роты 120-й стрелковой дивизии погиб в бою 18 августа 1943 года в Мгинском районе Ленинградской области, на окраине посёлка № 6 Синявинских торфоразработок. Ныне его прах перезахоронен в братскую могилу, находящуюся в посёлке Синявино на улице Песочной. Однополчанин Алексея Волкова — майор в отставке Пётр Иванович Глазков так вспоминал о том роковом бое за Синявинские высоты: «Наш 543-й стрелковый полк 120-й СД ночью переправили через Неву в район одного из Синявинских поселков, где получили задачу: выбить немцев с Синявинской высоты 43.3. Это была задача не только полка, но и всей дивизии и даже армии. Сосредоточились ночью недалеко от этой высоты, и комполка Галеев повел нас на рекогносцировку. Это было ранним утром. К Синявинской высоте 43.3 был один подход, по насыпи узкоколейки, которая вела к высоте со стороны Синявинского торфоболота. Немцы простреливали эту насыпь из пулеметов, минометов и артиллерии, — казалось, что мы тогда шли не на рекогносцировку, а в ад. Особенно тяжело было у подножья этой высоты. Немцы пристреляли подход, превратив его в жидкое торфяное месиво, в котором лежали убитые и корчились тяжело раненные наши товарищи, которых никак нельзя было эвакуировать в тыл. Это была тяжелая, угнетающая картина — сотни людей, истекающих кровью. Мы превратились в санитаров, стали оказывать помощь раненым, выносить их в укрытия под высотой, и только после этого начали рекогносцировку».
На старой Царскосельской дороге
Что касается Павла Ивановича Язькова, то согласно Нижегородской книге памяти он пропал без вести в декабре 1942 года в звании рядового. Видимо, на эти данные ссылается и богородский журналист Дмитрий Сургутов, упоминая о нём в своём материале. Однако, подняв в электронных архивах документы, мы были несколько обескуражены, ведь картина складывается совсем иная. По учётным карточкам выходит, что Павел Язьков вместе с товарищем по газете Алексеем Волковым в июле 1941 года попал в 235-ю стрелковую дивизию, где обоих назначили уполномоченными по сбору и эвакуации трофеев, присвоив звание техника-интенданта 2 ранга — оно соответствовало военно-хозяйственному и административному составу среднего начальствующего звена. В первые дни войны 235-я стрелковая дивизия находилась там же, где и была сформирована в марте 1941-го, — в соседней Ивановской области. Уже в начале июля соединение в составе 41-го стрелкового корпуса приняло боевое крещение под Псковом, но с боями отступило к Луге, где к концу августа попало в окружение. Вырвалось из «котла» не более 2000 бойцов и командиров 235-й СД и соседней 177-й СД. Алексею Волкову тогда повезло, он вышел к своим и продолжил воевать под Ленинградом, а Павел Язьков попал в плен, о чём свидетельствуют найденные нами документы из немецких концлагерей… Но самое главное открытие ждало впереди. Неожиданно мы наткнулись на именной список спецконтингента офицерского состава, прибывшего в 7-й запасной стрелковый полк 29 июля 1945 года, в котором под номером 8165 значится Павел Иванович Язьков, уроженец города Богородска, журналист. То есть, пройдя все круги ада, ему всё-таки удалось выжить! 7-й ЗСП практически всю войну дислоцировался в Горьком, готовя подразделения для фронта, в частности лыжные батальоны. В 1945-м он находился в Псковской области на станции Опухлики близ города Невель, где обслуживал фильтрационный лагерь органов СМЕРШ для проверки возвращённых из плена советских военнослужащих. Более того, из найденной нами шифровки следует, что сюда направляли бывших военнопленных именно из числа комсостава. Здесь Павлу Ивановичу пришлось давать показания, доказывая, что он не предатель. Установлено: Павел Язьков попал в плен 2 сентября 1941 года. Кстати, местом пленения писарь фашистского концлагеря указал Винницу, что явно географическая ошибка, так как город с таким названием находится в центральной части Украины. Взглянув на карту местности, где шли бои на Лужском рубеже, мы сразу же наткнулись на близкую по звучанию Вырицу. Да, именно на этом участке к исходу августа остатки 41-го стрелкового корпуса попытались вырваться из окружения в сторону города Пушкин (по-старому Царское Село). 30 августа командир 41 СК генерал-майор Андрей Астанин издал боевой приказ, согласно которому все тыловые подразделения корпуса должны быть выведены в район Сусанино через Слудицы и Вырицу, уделяя особое внимание раненым. Между прочим, в бумагах на бывшего военнопленного, составленных уже в 1945-м, советские канцеляристы уточняют, что офицера тыловой службы Павла Язькова схватили как раз недалеко от Вырицы — у станции Слудицы Витебской железной дороги, когда-то называвшейся Царскосельской. Скорее всего, план отхода генерала Астанина сорвался, ведь из доклада представителей ставки на Ленинградском фронте известно, что 2 сентября наши войска после упорного сопротивления оставили Вырицу, о чём не знало командование 41-го стрелкового корпуса, пробивающегося к этому населённому пункту через Слудицы, чтобы соединиться здесь с другими частями. Неожиданно вместо своих встретив немцев, окруженцы почему-то не использовали обводной манёвр, чтобы обойти стороной оккупированный участок, а предприняли штурм посёлка прямо в лоб, однако противник, укомплектованный отборными частями СС, оказался слишком силён. В итоге корпус увяз в позиционных боях, кольцо вокруг него сузилось, пути отступления оказались отрезанными. Для ликвидации остатков советских войск немецкое командование по личному приказу Гиммлера дополнительно отправило в Вырицу подразделение голландского легиона СС «Нидерланды». В ходе прорыва, организованного силами 235-й стрелковой дивизии, спастись удалось немногим. 17 сентября 41-й СК был признан уничтоженным, а его управление расформировано…
Смерти вопреки
Из полученных документов видно, что за годы фашистской неволи Павел Язьков побывал во многих концлагерях. До сентября 1942 года его держали в Литве, в том числе и в фортах Каунаса, превращённых в «фабрику смерти». Дальше он оказался в не менее жутком месте — в немецкой деревне Якобсталь, где располагался один из филиалов лагеря Цайтхайн, прозванного «кладбищем для русских». После его перевели в Шталаг IV-Б в Мюльберге, тоже один из крупнейших. Вероятно, Павлу Ивановичу удалось выжить лишь благодаря тому, что из концлагеря в конечном счёте его отправили в рабочую команду, обслуживающую железную дорогу в саксонской коммуне Кёнигсвальде. А ещё потому, что, попав в плен, по довоенной профессии назвался кожевенником, а не журналистом, что, естественно, выдало бы в нём политработника и обрекло на гибель. Немецкая разведка наверняка знала Богородск, как один из центров кожевенного производства, поэтому легенда была весьма правдоподобна, к тому же Павел Иванович, как и сотни богородчан, действительно мог в ранней юности работать в какой-нибудь местной артели. Лишь в советском фильтрационном лагере он сказал полную правду о себе. 22 февраля 1945 года в Кёнигсвальде вошли советские войска, принеся его узникам долгожданную свободу. Таким образом, вопреки строгому вердикту областной Книги памяти, Павел Язьков не пропал без вести, кстати, там выявилась ошибка в дате не только его пленения, но и рождения, ведь он появился на свет в 1913 году, а не в 1900-м. Как сложилась дальнейшая судьба Павла Ивановича неизвестно, но, по всей видимости, в Богородск он уже не вернулся. Это вполне объяснимо: человек, практически всю войну находившийся в плену, в те времена был обречён носить клеймо чуть ли не изменника Родины. Жизнь на новом месте предполагала возможность начать всё с чистого листа, хотя участнику жестоких боёв на Лужском рубеже было что предъявить в ответ на любые упрёки. И всё-таки следы Павла Язькова удалось обнаружить: 5 февраля 1988 года он получил орден Отечественной войны II степени по месту проживания в городе Куйбышев (ныне Самара), награда, приуроченная к 40-летнему юбилею Победы, искала его три года. В документе, составленном в фильтрационном лагере офицерами СМЕРШ, сказано, что в Богородске у Павла Ивановича остались жена и ребёнок. Надеемся, они всё-таки узнали о его судьбе и воссоединились с ним… В присланных Дмитрием Сургутовым материалах осталось ещё несколько имён богородских журналистов-фронтовиков, мы обязательно к ним вернёмся.
Вячеслав ФЁДОРОВ,
Андрей ДМИТРИЕВ.
(Продолжение следует).
P.S. Публикации под заголовком «Адрес редакции — фронт» мы начали в сентябре 2020-го, сравнительно недавно. Год закончен, пора подвести первые итоги: к существующему официальному списку журналистов-горьковчан из 63 человек, не вернувшихся с войны, уже можно добавить Евгения Александровича Агеева («Горьковский рабочий», «Горьковская коммуна», пропал без вести в декабре 1941 года) и Виктора Алексеевича Горбунова («Горьковская коммуна», умер от ран 26 августа 1942 года). Мы успели рассказать о 22 коррес пондентах — как погибших на полях сражений и в плену, так и сумевших уцелеть. В следующем году продолжим наш рассказ, историй накопилось много.
#газета #землянижегородская #возвращённыеимена #журналисты #корреспонденты #военкоры #война #память
