ПРАРОДИТЕЛЬ ТАНКОВЫХ АРМАД
На календаре знаменательная дата — 100-летие отечественного танкостроения. Причём первый советский танк был создан на заводе «Красное Сормово». А это значит, нижегородцы были прародителями целой военной отрасли — танкостроения. Когда в 1946-м учреждался праздник, День танкиста, Горький занимал место в списке городов, где производились наши танковые армады. И каждый год, когда чествовали танкистов, над городом гремел салют. Со временем эта традиция поблекла, а потом вовсе исчезла. Справедливость была восстановлена, когда у проходной завода «Красное Сормово» был открыт памятник: на высоком постаменте стояли два танка. Один из них был хорошо известен — легендарная «тридцатьчетверка», а другой напоминал большую детскую игрушку. Вот с него и началось советское танкостроение.
Слухи
Они будоражили фронты, разносились по траншеям, проникали в офицерские блиндажи. Они росли и ширились с тех самых пор, как ромбовидной формы железные чудовища медленно двинулись на позиции немцев. Случилось это на севере Франции на реке Сомме 15 сентября 1916 года. В бой эти чудища бросил главнокомандующий английской армией Дуглас Хейг. Почти месяц англичане топтались перед позициями немцев, имея ничтожные результаты предпринятых наступлений и неся весьма ощутимые потери. В распоряжении генерала было 49 «сухопутных крейсеров». Из них только 32 сумели выйти на исходные позиции и лишь 18 приняли участие в атаке. За несколько часов наступления англичанам удалось прорвать немецкую оборону и продвинуться вглубь неприятельских позиций сразу на пять километров. Генерал был доволен прорывом и тут же отправил в Лондон требование на тысячу боевых машин.
Название
Бронированные машины, появившиеся на полях сражений, не сразу стали танками. Русский изобретатель А.А. Пороховщиков предоставил главному начальнику снабжения Северо-Западного фронта генералу Ю. Данилову чертежи и смету на гусеничную машину под названием «вездеход». Теперь мы уже знаем, что англичане свои стальные машины называли «сухопутными крейсерами». Для немцев они стали «панцеркампфвагенами» — боевыми бронированными повозками. Французы были лаконичны, их «шар де комба» была просто боевой повозкой, а на жаргоне военных она была просто «шар». Итальянцы употребляли термин «карродармато» — вооруженная повозка, шведы — «стридсваген» — боевая повозка. Поляки стали оригинальнее всех, назвав стальную машину гусеницей — «чолг». Но танк обязан своему названию всё-таки англичанам. Понимая, что за боевыми машинами началась охота разведок, они прибегли к строжайшей конспирации во время их перевозок. Для этого была придумана специальная легенда. Машины укрывали брезентом, маскировали под цистерны — танки.
Захват
Танки не помогли Антанте сломить Красную армию. Наши войска успешно противостояли им. А вскоре в районе станции Березовка, это в полусотне километров от Одессы, произошло важное событие. Сохранилась фотография той поры. Она не раз публиковалась в книгах по истории. Сюжет её прост: красноармейцы плотным кольцом обступили захваченный французский танк «Рено». В одном из юных бойцов, стоявших чуть сбоку, узнал себя сормович Иван Карапетянц. Фотография была сделана в марте 1919 года, сразу же после митинга по случаю освобождения станции. Иван Сергеевич отлично помнил эпизод захвата танков: «Наши конники получили боевое задание — захватить хоть один танк целым и невредимым. Они устроили засаду под мостом, по которому должны были пройти танки, чтобы атаковать наши позиции на противоположном берегу реки. Пять танков «Рено» прогромыхало по брёвнам моста. Тут выскочили конники, окружили шедший последним танк, посовали шашки в смотровые щели — и французы вынуждены были сдаться». Митингующие на станции решили послать трофей в подарок Ленину. Голосовал за это предложение и юный одесский подпольщик Иван Карапетянц. Он попадёт в Горький на завод «Красное Сормово» несколько позднее, в 1942 году, и будет строить здесь танки. Иван Сергеевич узнал о судьбе той трофейной машины, которую отправили в Москву. 1 мая 1919 года на военном параде по Красной площади провёл его известный летчик Борис Россинский. Он хорошо знал французские моторы, освоил их, учась в лётных школах Франции.
Прототип
Вскоре Совет военной промышленности объявил открытый конкурс на создание боевых машин. Это было невероятно: во все времена и во всех странах секреты тщательно оберегались, а тут… Но такой шаг был необходим. Ведь не существовало специальных конструкторских бюро, не было специалистов, знатоков оружия. Конкурс вызвал поток проектов и предложений. Многие идеи получат реализацию в будущем, а пока решено было ограничиться копированием трофейного танка и по возможности улучшением его. «Отцом» французского танка «Рено FT-17» считается полковник Ж. Этьен. Всю свою воинскую карьеру был он штабным работником. Идея создания танка родилась легко: он обратил внимание на высокую проходимость американских гусеничных тракторов. И он был не один, но в истории осталось только его имя. Полковник точно определил тот круг боевых задач, которые предстояло решать с помощью танков. Ещё ему удалось увлечь своей идеей известного конструктора и владельца автомобильной фирмы Луи Рено. Тот взялся за разработку «бронированного футляра мотора и двух человек». В танке «Рено» воплотился легкий характер французов — так считали специалисты. В нём нет ничего устрашающего, громоздкого. Он подвижен, маневренен, быстр. Этьену и Рено удалось найти образ танка, который закрепится в танковой промышленности всех стран, производивших эти боевые машины.
Создатели
Было отдано распоряжение отправить красноармейский подарок в Нижний Новгород на Сормовский завод. Совет Обороны принял решение о производстве 15 отечественных танков, взяв за прототип трофейный «Рено». Никто и никогда на Сормовском заводе танков не видел. Груда узлов и деталей, прибывшая на платформе, картины не прояснила. Но приказ был категоричен: выпустить танк за 10 месяцев. Броневые детали поручалось поставлять Ижорскому заводу, а броневые листы — Кулебакскому горно-металлургическому. Ответственным за двигатели был Московский завод АМО. В архиве музея завода «Красное Сормово» хранятся воспоминания участников строительства первого танка. Перелистаем их. Николай Хрулев, руководитель чертежно-конструкторской группы: «Меня вызвали к директору. Он сказал: — Будешь строить танки! Я опешил. Танков я никогда не видел. Бросались в глаза снимки в газетах, на которых можно было увидеть лишь большое чёрное пятно с подписью — «танки в бою». — Ничего, научитесь! — ответил директор. Мне было предложено подобрать группу конструкторов, чертёжников, копиистов и начать работу. Чтобы окончить проектирование и изготовление всех рабочих чертежей, нужно было работать на заводе день и ночь. Но товарищи, которых я подобрал, заверили, что с охотой возьмутся за дело и не подведут. Директор дал нам шестидневный срок для того, чтобы изготовить все рабочие чертежи и чертежи общих видов». Андрей Бояркин, конструктор: «К нам на завод привезли не только «Рено». На берегу Волги лежал еще один танк. Говорили, что он английский. Это была огромная стальная коробка, оплетённая гусеницами. Меня послали посмотреть на него. Я разобрался в его конструкции. Так что приступая к новой работе, я кое-что уже знал. Мы не копировали слепо «Рено». У этого танка была литая башня, а мы сделали клепанную. Танк поступил к нам без вооружения. Мы решили поставить на него пушку и пулемет. Многие части танка при транспортировке были утеряны, так что пришлось восстанавливать. Я работал над коробкой передач. Не сомневаюсь, что мы внесли изменения в конструкцию танка. Ещё задача — подобрать металл. В заводских лабораториях подвергли испытаниям каждую деталь, составляли характеристики и шли к металлургам. Те советовали, какой металл выбрать. Дело хоть и продвигалось медленно, но шло. Рабочие чертежи были готовы в срок. Представитель Центроброни, руководивший работами, Иван Христианович Гаугель, распорядился премировать нас. Мы получили по семь метров мешковины. По тем временам премия завидная!» Иван Волков, мастер: «С первых же дней работы над танком затруднений было множество. Никак не могли собрать из броневых листов кузов. На деревянной модели мы прикинули раскрой металла. Всё вроде бы сделали как полагалось, но листы не подгонялись, перекашивались. Позвали котельщиков. Эти ребята имели дело с изделиями сложной формы. Опыт подгонки у них большой. Действительно, дело пошло».
Испытания
Центром строительства танка стал огромный пушечный цех. В нём создали специализированные участки: разметочный, слесарной обработки деталей, станочной обработки и сборки. Многие детали «Рено» были сделаны из алюминиевых сплавов, а Сормовский завод с таким металлом не работал. Не делали здесь и подшипники. Девять месяцев потребовалось сормовичам, чтобы пройти все трудности. К концу лета 1920 года танк собрали, отладили, обкатали на заводском дворе и начали испытание. Гаугель усадил за рычаги танка слесаря Ивана Аверина: «Он поручил мне сесть за рычаги танка, а сам взобрался на башню. Из ворот завода выехала целая процессия: впереди танк, а сзади несколько подвод с инструментом и запасными частями. Танк оказался на редкость резвым. Он брал довольно крутые горки, шёл через болота. При испытании танка в районе станции Варя мы увидели полуразрушенный дом, брошенный хозяевами. Гаугель предложил: «Давай попробуем!» Танк легко преодолел развалины». Название нового танка родилось не сразу. Одни предлагали назвать его «Борец», другие «За свободу!», третьи «Товарищ Ленин». Наконец, все остановились на том, что он должен называться «Борец за свободу товарищ Ленин». Второй вышедший из цеха танк имел аналогичное название, но товарищ был другой — Троцкий. Об этой машине история умалчивает. 1 декабря 1920 года в Москву ушла телеграмма: «Секретное. Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу Ленину. Совет военной промышленности направляет Вам к сведению краткую справку о постройке первого танка русского производства». В истории танкостроения первый танк известен под двумя индексами: М — малый и КС — «Красное Сормово». Сормовичи слово своё сдержали и на следующий год вооружили Красную армию танками «Парижская коммуна», «Пролетарий», «Красный борец», «Буря», «Илья Муромец», «Победа».
Парадоксы
История без них обойтись не может. Французы, имевшие к концу Первой мировой войны лучший танк, вскоре полностью утратили лидирующие позиции. Их «Рено» был бы забыт, но послужил прародителем советских танковых армад. Сормовичи удостоили его чести, поставив рядом с танком-легендой уже другой войны, к которому они тоже приложили руки.
Вячеслав ФЁДОРОВ.
#газета #землянижегородская #танки #танкостроение #история #возвращённыеимена
