ВЫБРОС, ИЛИ ИСТОРИЯ ОДНОГО ЯДЕРНОГО ВЗРЫВА
Об этой истории напомнили журналистские блокноты почти 20-летней давности. Совершенно случайно мы узнали о том, что когда-то за Волгой наши атомщики провели очередной ядерный эксперимент под землей. Эксперимент, который был проведён 19 сентября 1971 года, закончился неудачно. С тех пор из дыры в земле дул радиоактивный ветер. Продолжалось это три десятка лет. Мы оказались в эпицентре взрыва в сентябре 2001 года. Раньше о взрыве ничего не было известно. Постепенно уходили из жизни те, кто был его свидетелем. Понимая опасность задуманного, мы всё же решились отыскать место взрыва и узнать, что же там произошло. Старшее поколение знает о государственной программе «Мирный атом», когда в 1960-70-е годы учёные пытались заставить служить атомную энергию мирным целям. Точка за Волгой и была выбрана для проведения эксперимента по той программе. Как потом выяснилось, программа оказалась катастрофической. В этой публикации мы решили собрать известные ныне факты по истории «мирных» атомных взрывов.
Над преисподней
Незатейливый пейзаж. Другой бы раз прошли мимо: что в нём примечательного? А тут… Надо снимать. Надо зафиксировать всё, что увидим. Мы знаем, что больше сюда ни ногой. Только сегодня, только сейчас… Хотелось приехать давно — и вот решились. Лёгкий ветерок, дующий в лицо, некстати… Лучше бы зайти с подветренной стороны, но тогда на снимке не будут видны эта, сколоченная из жердей, изгородь и ворота в ней. Зачем они, кому понадобится туда идти. Мы назвали их «воротами в ад». Изгородь появилась совсем недавно. В Москве вдруг зашевелилось высокое начальство и послало на эту поляну гонцов. Те осторожно побродили по закраинам, что-то затаили в себе и с тем уехали. А потом местным властям поступила команда: «Поляну огородить!» С трудом нашли добровольцев, кто это сделает… Ветер разносит предосенние запахи, так бы и вдохнул их полной грудью, но этот глоток воздуха может стоить жизни. В траве из бетонных нашлёпок торчат трубы, концы проржавевших тросов над ними и ядовитозеленые провода. Посреди поляны железный столб с приваренной к нему чугунной плитой. Её отливали специально на века. Задерживаться и читать некогда. Прочитаем потом на кадрах фотосъёмки. Литые буквы, оказывается, предупреждали: «Запретная зона. Строительные и буровые работы в радиусе 450 метров запрещены». На бетонном фундаменте процарапана надпись на память: «Минеев. Мингеология СССР». Не знал человек, что все годы существования этой надписи проклятия будут адресованы ему лично, как виновнику случившегося. Хотя, какой он виновник? Его делом было бурить скважину. Он свою работу выполнил, в чём и расписался. То, что произошло потом, называется аварией. Мы даже знаем теперь слово точнее — выброс. Струя раскалённых радиоактивных газов прорвала оболочку земли и вырвалась наружу. Мы стоим над эпицентром взрыва. Под нами, в глубине земли, огромная, судя по запрету, полость, заполненная смертоносным газом, который до сих пор сочится сквозь землю. За тридцать лет рана не затянулась. Мы стоим над преисподней… Философы говорят, что, когда думаешь о вечности или стоишь на берегу крутого обрыва, в голову приходят глобальные мысли. Аварийный термин «выброс» вдруг превратился в многомерное понятие.
Так рождалась ложь
Мы уже давно перестали верить атомщикам. Пусть они говорят, что это у нас чернобыльский синдром, он и породил атомофобию. Но нам его ещё надолго хватит. С тех пор, как разнесло атомный реактор у речки Припяти, мы вдруг ощутили себя атомными заложниками. Тот самый «мирный» атом, который в шестидесятые годы прошлого века мы так романтизировали, показал свой норов и дохнул на нас смертным невидимым смрадом. Когда-то по журналистской молодости приходилось собирать публикации старших коллег, вырезая их из центральных газет. Объёмистая картонная папочка с надписью «Атом» хранится в досье. Пытаюсь вспомнить, как тогда воспринимались эти победные публикации. Воспитанные в совершенной секретности, мы, скорее всего, ловили лишь факт происшедшего: пущена новая атомная электростанция, землю содрогнул атомный мирный взрыв, рванула бомба, сообщением о которой мы давали очередной отпор империалистам. Нам казалось, что страна крепнет, набирает мощь, цветёт и живёт ощущением вечной весны. В ту пору физики (атомщики, в частности) чувствовали своё полное превосходство над человечеством и, погружённые в вакуум секретности, они расщепляли мир на молекулы и атомы. Именно тогда они научились лгать. Прародительницей была та самая секретность. Это относится не только к советским физикамядерщикам. Во всём мире им были созданы одинаковые условия. Но строки бойких газетных репортажей разбавляли слухи, которые просачивались сквозь бронь тайн из наглухо закрытых городов и с далёких суперсекретных полигонов. Они, как радиация, накапливались в нашей памяти. Чернобыльский синдром созрел в нас давно, только до поры он был безымянным. Мы сейчас многое знаем. Попробуем подложить канву правды под то, чем нас обманывали. Вчитайтесь в репортёрские строки тех лет: «Совещание партийного и комсомольского актива города проходило спокойно, по-деловому. С коротким сообщением выступил один из членов комиссии. Он рассказал о значении эксперимента и его подготовке. — Толчок в городе будет небольшим, — объяснил он, — несколько баллов. Однако могут упасть неустойчивые предметы — зеркала, портреты, часы, куски штукатурки. Чтобы не было несчастных случаев, мы просим всётаки выйти на улицы тех людей, кто живет в ветхих постройках… Возможные повреждения зданий будут устранены в течение десяти дней, строительные материалы уже завезены. — А радиация будет? — последовал осторожный вопрос. — Нет. В любом случае безопасность города и окружающих деревень полностью гарантируется. Повторяю, при любой ситуации… Репортаж абсолютно безадресный, поэтому трудно сказать, где это происходило, но в подобном эксперименте участвовал авиационный штурман Александр Бурян. Его воспоминания были опубликованы в одной из газет: «В нашу задачу входило «прошивание» пылевого облака, которое образовывалось даже после подземного ядерного взрыва. Оно поднималось вверх на три-четыре километра и постепенно рассасывалось. Кабина нашего самолёта была забита аппаратурой, у каждого лётчика имелось по два дозиметра. Весь полёт занимал сорок минут. Набрав допустимую норму в 15 рентген, шли на посадку. Конечно, мы, штурманы и пилоты, знали об опасности радиационного заражения. Толщина дюралевой обшивки самолёта была всего семь миллиметров. Но все были молоды и здоровы, никаких последствий долго не ощущали. Вспоминается случай, когда поднятое взрывом облако неожиданно изменило предсказанное метеорологами направление и пошло на городок. Я первым заметил это и сообщил в штаб. Из штаба ответили: «Молчите, это не ваше дело». Или вот рассказ о создании рукотворного, вернее, взрывотворного озера: «Земля медленно поползла вверх. Казалось, всё перевернулось. Перед глазами выросла бурая стена. Воздух покачнулся. В эти минуты он сделался упругим, как резина. Он ударил в лицо, и хотя люди стояли неподвижно, им почудилось, что они преодолевают какую-то невидимую преграду. Через несколько дней испытатели подошли к воронке. Перед ними зияла гигантская щель. Из ровного лица степи был вырван громадный клок». И дальше: «Произошло событие, которое так долго ждали. Стояла обычная для этих мест жара. Люди изнывали. Правда, на берегу было чуть похолоднее, но как манила эта безмятежная водная гладь. Поистине близко локоть, да не укусишь… Пока. Наконец медики дали «добро», и все обитатели посёлка побежали на пляж. Купались долго, от души». Чудовищные строки. Вы сейчас в этом убедитесь. Описываемое событие произошло 15 января 1965 года. Взрывом решено было перекрыть реку Чаган, которая протекала недалеко от Семипалатинского полигона, и тем самым образовать искусственное озеро. В официальном отчёте, который был впоследствии рассекречен, читаем: «Сразу после взрыва начал подниматься купол раздробленного грунта. Через 2-5 секунд после взрыва был отмечен прорыв раскалённых газов и началось формирование облака, которое стабилизировалось через пять минут на высоте 4800 метров. Раздробленная часть грунта, достигнув максимальной высоты, равной 950 метров, стала опускаться… После проведения подземного испытания «Чаган» радиоактивному заражению подверглись территории 11 населённых пунктов с общей численностью жителей 2000 человек…» Тот же авиационный штурман Александр Бурян описывал нечто подобное, но произошедшее уже в 1972 году. Севернее Перми готовились прокладывать канал для переброски рек. Землю рвали атомом. Лётчики, отбиравшие пробы воздуха, прошли над местом взрыва на малой высоте. Дозиметры показали, что они успели хватануть по 100 рентген. Каково же было удивление лётчиков, когда они увидели, что на гребне канала копошатся люди. Мы ещё не совсем поняли, что уже стояли на краю преисподней. Привыкшие ничего не видеть и не слышать, даже не заметили, что нам просто поменяли форму ГУЛАГа. Теперь он был атомным, и человек в нём был частью выброса, который сопровождал каждый из проведённых взрывов.
Ядерный ГУЛАГ
Только через месяц после проведённого в СССР испытания первой атомной бомбы президент США Гарри Трумэн объявил, что патрульные самолёты, летавшие вблизи границ Советского Союза, обнаружили в воздухе наличие радиоактивных частиц. Сказано это было перед самым открытием Генеральной ассамблеи ООН. Трумэн рассчитывал загнать в тупик советскую делегацию и тем самым надеялся, что она признается в наличии атомного оружия в СССР. Но не тут-то было. В ответ он получил заявление ТАСС: «В Советском Союзе, как известно, ведутся строительные работы больших масштабов — строительство гидростанций, шахт, каналов, дорог, которые вызывают необходимость больших взрывных работ с применением технических средств. Поскольку эти взрывные работы происходили и происходят довольно часто в разных районах страны, то возможно, что это могло привлечь к себе внимание за пределами Советского Союза». Зная, что американский президент на этом не успокоится, официальную позицию СССР на ассамблее было поручено озвучить полномочному представителю Андрею Януарьевичу Вышинскому. И он озвучил. Бывший генеральный прокурор страны хорошо разбирался в тонкостях общения с политиками. Об атомной бомбе он так и умолчал, хотя намекнул, что она уже давно секретом не является. А те следы, что обнаружены в атмосфере, действительно от мирных взрывов. Он сказал, что подобные взрывы будут позволять прокладывать каналы, добывать полезные ископаемые, и призвал американскую сторону последовать примеру его страны. Символично, что о мирных ядерных взрывах первым заговорил именно Вышинский. Вдохновитель ГУЛАГа, бывший прокурорпалач готов был к выполнению новых грандиозных дел и, как всегда, любой ценой.
Вячеслав ФЁДОРОВ.
Николай МОШКОВ (фото).
(Продолжение следует).
#газета #землянижегородская #испытание #полигон #гулаг #взрыв #атом
