Леонид Куравлев: «Нет таких денег, чтобы я согласился на такое…»

«Семья для меня главное»
– Леонид Вячеславович, смотришь на вас на экране и думаешь: «Какой легкий, искрящийся жизнелюбием человек! Душа компании, весельчак!» А коллеги говорят, что вы очень осторожный, часто погружены в себя…
– А я легкий человек! Я не пессимист. Мои герои – жизнерадостные люди. И я жизнерадостен. Но я прожил уже долгую жизнь. И нахожусь в возрасте, когда пора подводить итоги. С годами приходит мудрость. Я не болтливый и не весельчак.
– А мне казалось, что вы должны быть юморным человеком, с озорством. Ваши герои почти все любят выпить, ввернуть крепкое словцо, а вы в жизни, как рассказывают, некомпанейский. Анекдоты не рассказываете, на съемках не тратите время на посиделки, а всегда собранны, сконцентрированны. Директор фильма «Афоня» рассказывал, что вы в перерывах пересчитывали гонорар – правильно ли вам заплатили. Отыграли – и домой. Ведете себя очень скромно, интеллигентно, спокойно.
– А разве плохо, что я интеллигентно себя веду? Я всегда веду себя со всеми вежливо, не позволяю себе грубого слова. Не терплю хамства – ни по отношению к другим, ни к себе. Я люблю людей. И люди ко мне относятся с уважением. На улице ко мне подходят и говорят: «Мы вас любим!» Значит, сделал я что-то хорошее в своей профессии.
– Профессия для вас самое главное?
– Нет. На первом месте у меня семья. Я семьянин. Семья – моя опора в жизни. Если нет семьи, детей – какой же смысл?..
– А мне один ваш друг рассказал, что в вашей семье командирша – жена, вы ее во всем слушаетесь!
– Дурак тот, кто это сказал. У нас в семье взаимопонимание. Я счастливый семьянин. У меня прекрасная жена. Она учительница английского языка. Сейчас она, как и я, на пенсии. У нас старшая дочь и младший сын. Разница между ними 17 лет. Васенька в честь Шукшина назван, потому что у Шукшина так и не случилось сыновей, у него дочери. А он мне говорил: «Пока не рожу сына – не умру». Умер, так и не родив сына. В нем говорила крестьянская кровь – ему нужен был работник, наследник. И, когда у меня родился после его смерти сын, я его назвал в честь Василия Макаровича в благодарность за то, что он одухотворил и мою жизнь, сделал ее хорошей, счастливой…
Дети мне подарили троих внуков. Сейчас в них мое счастье. Я не хожу на какие-то мероприятия, светские приемы, не вижу в них смысла. Мне интереснее заниматься с внуками. Живу все больше их заботами… Люблю читать. Классику в первую очередь. А в свою семью я не пускаю посторонних.
– Правда ли, что вы ярый футбольный болельщик?
– За национальную сборную, можно сказать, даже ярый. Футбол люблю. Но скорее я спокойный болельщик…
– Телевизор смотрите?
– Иногда. Не устраивает сегодняшний уровень телевидения. Все заполонили американские малодуховные фильмы, странные шоу. Они не остаются в памяти. Зато до сих пор помню фильмы Шукшина. Моя самая любимая картина, в которой я сыграл, – «Живет такой парень».
«В меня поверил Вася Шукшин»
– Когда Шукшин начал работу над фильмом «Живет такой парень», Сергей Герасимов посмотрел на мою пробу и сказал: мол, он вяло играет… Герасимов меня не утверждал. Да и вся комиссия.
А ведь Шукшин на меня написал сценарий-то. Герасимов его начал отговаривать меня снимать. А Вася, я ему благодарен, хотя это был первый его фильм, ослушался всей комиссии. Он в меня поверил! И картина по сей день смотрится. Я благодарен всю жизнь Василию Макаровичу, что он запустил меня на очень высокую киноорбиту, с которой я по сей день не слетел.
– А вам не было страшно: вдруг не оправдаете надежды?
– Конечно, страшно. Потому что первая главная роль. До этого я снимался примерно в восьми картинах, эпизоды играл. А тут в каждой сцене – Пашка Колокольников, все про него. Было страшно. Да и опасно для самого Шукшина. Кстати, это он придумал, что мой герой заикается. И когда он сдавал эту картину в Госкино, вдруг один чиновник говорит: «Видите, как хорошо Шукшин-режиссер использовал недостаток актера – заикание!» Шукшин посмеялся: «Вот, Леня, какие люди принимают у нас фильмы».
– А как получилось, что вы решили стать актером?
– Это была случайность. Отец и мама были удивлены. Никто из моих родственников не связывал жизнь с искусством. Но толчок к этому дала моя двоюродная сестра – она поступала во ВГИК на актерский факультет и не прошла. И когда я решал, куда податься, она мне подсказала. Во ВГИКе было сто человек на место, в первый год я не прошел, но прошел на второй. А между двумя поступлениями я работал на фабрике в цехе, который производил линзы для приборов.
Сыграл трех воров
– В фильмах Гайдая снимались с удовольствием? Роль Милославского любите?
– Обожаю. Вообще я сыграл трех воров – Жорж Милославский, Шура Балаганов в «Золотом теленке» Швейцера, Копченый в фильме «Место встречи изменить нельзя». Три вора – и всех их любит зритель, я не понимаю почему.
– В картине «Иван Васильевич меняет профессию» на вашу роль пробовали разных актеров, а взяли именно вас…
– Я тогда снимался у Славы Говорухина в фильме «Робинзон Крузо». Мы снимали на юге, в Сухуми. И пришла телеграмма с вызовом в Москву к Гайдаю на кинопробу. Я загорелся: люблю Булгакова. Бросился к Говорухину с мольбой меня отпустить на один день на пробу. И прошел!
– Говорят, на съемках у Гайдая вы многое сами придумывали?
– Режиссеры любят импровизацию, если она точно укладывается в образ. Скажем, в «Иване Васильевиче…» есть сцена, когда я вхожу в квартиру Шпака, которого граблю, случайно открываю бар, беру пачку денег и говорю: «Храните деньги в сберегательной кассе». Я спросил Гайдая:
– Можно, добавлю: «Если они у вас, конечно, есть!»?
Он говорит: «Замечательно. Импровизация тебя разогревает, это важно».
Придумал, чтобы мой герой появился в кадре с пачкой сигарет «Мальборо». Это любимые сигареты Гайдая, и режиссеру было приятно.
– Вы песенку хорошую в этом фильме поете…
– «Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь»? Скажу честно, это фонограмма. Песню спел замечательный актер Валера Золотухин. У меня голос совсем не певческий, к сожалению… А помните ручку, которую Милославский дарит послу? На самом деле на ручке была изображена обнаженная женщина. Но вырезали этот кусочек – нельзя было показывать раздевающуюся на ручке. Сейчас показали бы.
– Когда ваш герой звонит по телефону Шпаку и приглашает на свидание от имени женщины таким жеманным голосом…
– Голос не мой! Актрисы Натальи Кустинской (той, чья героиня собиралась уехать с режиссером Якиным в Гагры. – Прим. ред.).
Сейчас не в чем играть
– Вы снимались с Высоцким, как было с ним работать?
– Замечательно. Я снялся с ним в фильме «Место встречи изменить нельзя». Потом – в фильме «Маленькие трагедии» режиссера Швейцера. Высоцкий – Дон Гуан, а я – Лепорелло. Если актер, как Высоцкий – очень способный, то он задает тебе планку общения, приглашает быть таким же талантливым, как он.
– А вас на улицах люди по какой роли вспоминают?
– По Афоне. По сей день кричат в спину: «Афоня, дай рубль». Раздражает, честно говоря. Ну какой я Афоня? У меня 250 ролей… А вот Афоня свой в доску. Мерзавец ведь, а любят. Данелия написал в своей книге: «В Куравлеве есть какая-то загадка, другого бы не любили». На эту роль пробовались очень много актеров, в том числе Высоцкий.
В принципе, люди живут немножко по Афоне. Не обязательно в таком виде, расхлыстанном. Но там суть национальная была схвачена, вот в чем секрет. Картина очень глубокая. Народу надо вылезать из той лужи, в которой оказался Афоня.
– Из последних ролей что вам по душе?
– Сказка «Книга мастеров». Последняя моя большая работа. То, что сейчас предлагают, я не могу принять. Плох нынешний наш кинематограф. Конечно, бывают какие-то фильмы, которые вызывают общественный резонанс. Но это сейчас редко. В основном режут, стреляют, убивают, насилуют. Вот от этого я отказываюсь. Я говорю: «Ребята, этого не предлагайте». «Мы вам заплатим хорошо». – «Нет таких денег в природе, чтобы я, Леонид Вячеславович Куравлев, согласился на такое!»
Спас Наталью Варлей
– Мне очень нравится Гоголь. Роль в «Вие» играл как по нотам. Вот говорят: а трудно играть Гоголя? Не очень! Потому что он за тебя уже многое сделал. Текст льется, как музыка гениальной симфонии. Я всякий раз получаю оригинальный сценарий и многое правлю, чтобы на душу ложилось, на язык. А Гоголь поработал за тебя прекрасно. И еще аура мистики существует там. Она мне очень помогала как актеру…
– На съемках вы спасли, говорят, актрису?
– Наташу Варлей? Там есть случай, когда она летает в гробу. Однажды закрутился гроб с Наташей, и вдруг она стала падать. Во-первых, скорость, представьте себе, и, во-вторых, метра три высота. Она стала падать, а я находился в той точке, где мне пришлось только, не отступая ни на шаг, подставить руки, и она в них упала. Это чудо. Это тоже Гоголь!
Его иногда обвиняли в том, что он копается в каких-то темных делах. Нет, Гоголь космически любвеобилен.
– Мы с удовольствием пересматриваем фильмы с вашим участием. А вы сами любите смотреть эти фильмы?
– Нет. Не люблю себя на экране. Хотя, конечно, я удовлетворен тем, что сделал в кино. Я счастливый человек в своей профессии.
Беседу вел Артем КОСТЕНКО.