НУЖЕН СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ
Пока ещё есть возможность выправить положение
Ночью обрушилась гроза. Ярким всполохам молнии вторили раскаты грома. И всё это в сопровождении дождя, бившего по земле с такой силой, будто гвозди заколачивал. Стихия продолжалась не один час. Телята, командированные в летний лагерь, жались друг к другу от страха. Ещё удар грома, самый мощный… Животные приналегли на деревянное ограждение, жерди треснули, телята, оказавшись на воле, подались в лес — прятаться.
Пропажа обнаружилась под утро. Тут же по тревоге на ноги подняли добрую половину работников сельхозпредприятия «ВПМ», которому принадлежат животные. Поисковую операцию развернули широкомасштабную. В итоге беглецов нашли и вернули домой.
Но природная стихия ничто по сравнению с теми бурями, что бушуют на рынке.
Третья попытка
Предшественником «ВПМ» был совхоз «Запрудновский» с центральной усадьбой в одноимённом селе. Создали предприятие в 1959 году. Не прошло и нескольких лет, как оно, нарастив обороты, заняло лидирующие позиции не только в области, но и в стране. В 90-е годы прошлого века совхоз преобразовался в ЗАО «Запрудновское». Но удержаться на плаву у преемника не получилось. И вот несколько лет назад предпринята попытка реанимировать производство на этих землях.
— В 2013 году у хозяйства сменился собственник, — рассказывает генеральный директор хозяйства Олег Малышев. — С тех пор называемся ООО «ВПМ». Всё, что нам осталось в наследство от «Запрудновского», это старенькие дворы и техника, низкопродуктивные животные, многомиллионные долги…
Олег Юрьевич вообще-то в сельское хозяйство возвращаться не собирался. По первому образованию — агроном, но по специальности довольно долго не работал. Служил в армии. Однако жизнь сделала замысловатый виток.
— Первое ощущение, когда возглавил «ВПМ», будто на машине времени в прошлое вернулся, — вспоминает он. — С 1990-х, когда ушёл из сельского хозяйства, ничего не изменилось: те же дворы, возрастные трактора МТЗ…
Один только долг по подоходному налогу составлял 6 миллионов рублей. Деньги выкроили, оптимизировав производство. Закрыли отделения «Запрудновского» в соседних деревнях. Во-первых, работать на фермах всё равно некому. Во-вторых, ремонтировать дворы, возить за десяток километров корма влетает в копеечку. Таким образом, животноводство сосредоточилось на центральной усадьбе. Пришлось продать объекты, не относящиеся напрямую к производству — несколько магазинов, придорожную гостиницу и стоянку для большегрузов.
— Благодаря такой оптимизации в течение нескольких лет хозяйство было рентабельным, — говорит Олег Малышев. — Прибыль получали минимальную, но хотя бы работали не в убыток. С осени прошлого года гигантскими шагами движемся по дороге, в конце которой банкротство.
Корове не прикажешь
Весной 2017-го, когда небо будто прохудилось и дожди лили не переставая чуть не месяц, крестьяне хватались за голову: мол, при такой погоде вообще без урожая останемся. Но в августе стало понятно: область по сбору зерна идёт на рекорд. И цены ухнули вниз.
— До этого пшеницу продавали по 8-8,5 рубля за килограмм, — рассказывает Олег Юрьевич. — И в 2017-м рассчитывали на такую же цену. Взяли кредит на проведение сезонных работ, купили минеральные удобрения, качественные семена, средства защиты растений. Думали, соберём урожай — рассчитаемся. В декабре пришлось продавать зерно по 4 рубля, при себестоимости в 5…
Покатились под горку и закупочные цены на молоко. Сейчас за литр хозяйству дают 18 рублей. В месяц из-за падения цен «ВПМ» теряет полтора миллиона. Субсидии, поступающие из бюджета, компенсируют всего 200 тысяч. Себестоимость молока на предприятии подбирается к 21 рублю. Получается, хозяйство работает в убыток?
— Так и есть, — комментирует сложившуюся ситуацию гендиректор. — Молоко дорого нам обходится по нескольким причинам. Во-первых, работаем по технологиям прошлого века. Во-вторых, обновлением стада не занимались лет десять точно, а может, и больше. По сути, племенная работа у нас практически не ведётся, хоть и применяем искусственное осеменение…
Плюс корма. Основное меню для бурёнок в «ВПМ» готовят сами. А вот добавки приходится покупать. Завозят жмых, отруби, в общем, отходы производства. В месяц хозяйство тратит по миллиону рублей.
— Что такое отруби? — рассуждает Олег Малышев. — То, что остаётся от переработки пшеницы. Зерно мы продали по 4 рубля, а отходы покупаем по 4.80. Удивительно, правда?
Ситуация сложилась парадоксальная. С одной стороны, наша страна по-прежнему не может обеспечить внутренний рынок молоком собственного производства. Часть приходится импортировать. С другой, — сырьё, произведённое на сельхозпредприятиях, особенно никому не нужно. Можно, конечно, в качестве протеста вылить, к примеру, весь суточный надой в канаву, но кому от этого легче?
— Молоко — продукт скоропортящийся, — продолжает тему руководитель хозяйства. — Приходится принимать условия, которые нам диктуют переработчики. Недавно встречался с руководителем молокозавода. Надежды на то, что закупочные цены в ближайшее время вырастут, нет никакой. Переработчикам правила игры навязывают торговые сети, ориентирующиеся на дешевую продукцию. Покупатель голосует рублём именно за такую, цена берёт верх над качеством…
Получается, что в цепочке «магазин — переработчик — производитель», сельхозпредприятия стоят на самой нижней ступеньке. Им диктуют условия. А корове же не скажешь: ешь меньше, а молока давай больше.
— Смотрите, что получается: продукцию поставляем по 18 рублей, солярка нам обходится в 43 рубля, киловатт электроэнергии в 8, — приводит расклад Олег Малышев. — Как в таких условиях сохранить рентабельность производства?
Условия контракта
«ВПМ» — проект социальный. Такую характеристику дал предприятию генеральный директор. Затеяли его, чтобы жила территория, чтобы людям было где работать.
Трудятся на предприятии в основном те, кто перешагнул черту пенсионного возраста. Специалистов — по пальцам пересчитать. Заместитель директора совмещает обязанности главного инженера и агронома. Зоотехник, работающий в хозяйстве, по образованию растениевод. Но так получилось, что всю жизнь трудится в животноводстве.
— В «Запрудновском» от каждой коровы получали по 4000-4500 килограммов молока в год, — рассказывает Алексей Камаев, зоотехник. — Сейчас достигли уровня в 6000. Условия те же, но изменили систему ухода за бурёнками, скорректировали меню…
У животноводческого двора — клумбы. Стараются работники, благоустраивают территорию. Рядом пьедестал почёта. Не убрали после районного конкурса техников-осеменаторов. На верхнюю ступеньку присел передохнуть дояр Дмитрий Пиров. Вообще-то, зовут его совсем по-другому, он по национальности узбек. Но в хозяйстве его знают как Дмитрия.
— У меня две группы коров, — говорит он. — Прихожу на ферму рано — ещё трёх часов нет. Ухожу поздно…
Кадровый вопрос в хозяйстве решается со скрипом. Особых условий в виде предоставляемой жилплощади предложить не могут. Стараются выдавать зарплату вовремя и более-менее нормальную. Иначе люди убегут. Кстово — в нескольких километрах, Нижний Новгород — не многим дальше. Работая охранником или продавцом, хлопот меньше: нормированный рабочий день, не нужно вставать в три утра, выходные и отпуск — строго по графику.
— Мы понимаем, что поправить дела в хозяйстве можно только одним способом — провести масштабную модернизацию производства, — говорит Олег Малышев. — Изменятся условия труда, возможно, и молодёжь придёт на работу. Но животноводческий комплекс на наше дойное стадо в 700 голов с кормовыми столами, сенажными траншеями обойдётся примерно в миллиард рублей. Где взять денег, если на ремонт гнилого водопровода их нет. Можем подготовить бизнес-план, пойти с ним к инвестору, но проблема в том, что расходы просчитать просто, а вот доходы — нет. Цена на нашу продукцию ведёт себя как капризная барышня. Даже на месяц вперёд свою деятельность спланировать не можем. Что уж говорить о более долгосрочных прогнозах…
По мнению Олега Малышева, выправить ситуацию помогут контракты, заключенные на поставку сырья на несколько лет. В них чётко должна быть прописана цена продукции. Тогда у сельхозпредприятий появится твёрдая почва под ногами и возможность строить будущее.
А пока «ВПМ» переживает очередную грозу, третью по счёту. Тучи сгущаются с каждым днём. Ещё чуть-чуть — и даже самый тонкий солнечный луч не сможет пробиться сквозь них.
Юлия МИНДАЛЁВА.
Фото Николая НЕСТЕРЕНКО.
Кстовский район.
Для сравнения
В советское время
24 копейки за литр — цена молока
6 копеек за литр — цена дизтоплива
В наше время
18 рублей за литр — цена молока
43 рубля за литр — цена солярки