О ком рассказала госпитальная книга
Каждый год с наступлением весны у поисковиков открывается экспедиционный сезон. Десятки поисковых отрядов со всей страны собираются на вахту Памяти, которая проходит каждый год в разных местах, но обязательно там, где когда-то шла война. Отправляется в дорогу и нижегородский поисковый отряд «Курган». Полевой сезон длится до поздней осени, пока снег не покроет землю и не ударят морозы. Возвращаются поисковики, как правило, с неохотой, понимая, что дело, которое начато, остается не завершенным. Полгода им предстоит провести в бездействии. Правда, и в это время они не сидят без дела: подводятся итоги сезона, проводится разведка новых мест, куда предстоит ехать, идет работа с архивными документами, разыскиваются родственники солдат, чьи имена стали известны из найденных смертных медальонов.Сегодня у нас встреча с командиром Нижегородского поискового отряда «Курган» Андреем ЧЕКАНОВЫМ. Мы попросили его рассказать о результатах не совсем обычных поисков, которыми занят отряд. Начались они в декабре прошлого года. Итак, рассказ поисковика.
Предыстория
К нам в отряд передали найденную книгу учета солдат, умерших в госпиталях города Горького во время Великой Отечественной войны. Ее нашли у мусорных баков. Еще немного, и ее бы вывезли с мусором на свалку. Невероятным везением оказалось то, что мимо этих баков шел неравнодушный человек, который и заинтересовался старой, рассыпающейся книгой, страницы которой были заполнены фамилиями. Замелькали даты: 1941 год… 1944й… 1945й… В газетах о находке писали, что поисковикам был передан клад.
Но поначалу эта находка не вызвала у нас большого поискового энтузиазма. А что здесь искать? В книге значились имена умерших в госпиталях от ран и болезней солдат. На всех, кто навечно остался в нашем городе, были высланы «похоронки». Значит, дома знали о последнем пристанище солдат и, вероятно, в послевоенное время ктото мог и посещать могилы близких.
Для начала мы решили проверить свои предположения. Первая фамилия из госпитальной книги рядовой Аношин, уроженец Горьковской области. Есть ли его имя в областной Книге Памяти? Есть. Читаем: Аношин Григорий Степанович. Место рождения: деревня Ездаково Арзамасского района. И дальше «пропал без вести в июле 1943 года». Как пропал без вести? В госпитальной книге значится, что он умер от воспаления кишечника и похоронен в общем захоронении на кладбище «Марьина роща». Выходит, госпитальная похоронка гдето затерялась и о судьбе солдата ничего не было известно все послевоенные годы.
Начали сравнивать данные на других солдат с базами данных Министерства обороны и Книгами Памяти. Выяснилось, что почти треть солдат числятся пропавшими без вести. Нет, это не было халатностью в работе госпитального учета. Причины объяснимые: многие умершие от ран солдаты были родом из Белоруссии, Украины, Прибалтики, а эти регионы в то время были в зоне вражеской оккупации, и похоронки отправлять было некуда. С уроженцами среднеазиатских республик случалась другая история: писари путали или ошибались в написании фамилий. И понятно, что похоронки до родных тоже не доходили.
Так что ценность найденной книги была уже реальной. Имея такие данные, мы не могли их замалчивать и скоро поняли, что у нас наметилось новое направление в поисковой работе. И объем этой работы гигантский. В годы войны на территории нашей области располагалось около 170 госпиталей, только в Горьком их было 59.
423 тысячи солдат находились в них на излечении. Сегодня на местах захоронений умерших в госпиталях сооружены воинские мемориалы, но не везде обозначены имена солдат. Госпитали после войны закрывали, книги учета раненых сдавали в архивы, и лежали они там, никем не востребованные. Работать с ними было некогда, да и некому. Только сейчас записи об умерших в госпиталях стали появляться в электронных архивах и стали доступны поисковикам. Да вот еще такая находка, которая оказалась в наших руках.
Свою работу мы начали с того, что разослали списки солдат, захороненных в Горьком, по регионам, откуда они были призваны на фронт. Первый отклик пришел из Казахстана. Зияда Дельдибекова писала, что в списке, который был опубликован в казахстанских СМИ, обнаружила фамилию брата Калита Дельдибекова. Отец завещал дочери, чтобы она обязательно нашла его могилу, пропасть без вести он не мог, отец был в этом уверен. Она всю жизнь искала место его захоронения, писала в архивы, но всюду отвечали, что помочь ничем не могут, никакими документами не располагают. А дело было в том, что в одной из бумаг, попавших в архив, фамилия брата начиналась с буквы «Ц». Просто старая пишущая машинка не пропечатала буковку «Д», и она стала похожа на «Ц». Так солдат превратился в Цельдибекова и отыскать его было уже невозможно. В госпитальной книге нам удалось увидеть правильное написание фамилии. Откликнувшись, Зияда Дельдибекова не могла усидеть дома и тут же приехала в Нижний Новгород. Она поклонилась могиле брата на кладбище в Марьиной роще.
Мы даже не догадывались тогда, что будем посещать воинский мемориал в Марьиной роще довольно часто. Поиски стали приносить результаты. Расскажу всё по порядку.
Поиск первый
Он начался еще в 2008 году, когда мы были в экспедиции и искали останки солдат в Пустошинском районе Псковской области. Тогда мы и обнаружили солдатский медальон с запиской, на которой прочитали имя владельца Газалиев Абузаид. В архиве получили на него информацию, а потом разыскали и родственников. Родом солдат был из Чеченской республики, туда и отвезли его останки. За те дни, что мы были на родине найденного солдата, сдружились с чеченцами, и они обещали помочь, когда эта помощь потребуется. И она потребовалась.
В госпитальной книге, которую мы очень тщательно исследовали, оказались имена четверых уроженцев Чеченской республики: трое жили до войны в Грозном, а один Ахмед Исаев в УрусМартане. В архивных документах сообщалось, что он был 1908 года рождения. В 1941 году ушел на фронт, оставив дома жену и трех детей дочь и двух сыновей. Самому младшему сыну, СаидАдлану, было всего полгода.
Ахмед Исаев воевал до 1943 года. В одном из боев его тяжело ранило в живот. Лечиться его отправили в Горький, но здесь спасти не сумели, слишком тяжелой была рана.
Как и полагалось, по адресу, указанному в солдатских документах, на родину отослали похоронку. Но к этому времени чеченцев выслали с их родовых мест. Увезли и семью Исаева. Похоронку они не получили.
СаидАдлан Ахмедович Исаев вырос, не увидев своего отца, и не знал, где он покоится.
А разыскали СаидАдлана Ахмедовича Исаева наши знакомые чеченцы, которые обещали нам помочь в поиске. Сын приехал на могилу отца не один, а прихватил с собой своего сына и двух племянников.
…Старый чеченец подошел к памятнику и потрогал рукой плиту, где было выбито имя его отца. Он долго стоял у могилы, чтото тихо шептал и не мог сдержать слёз, хотя кавказские мужчины редко позволяют себе такую слабость. Но тут он стоял перед отцом, которого видел всего лишь полгода своей жизни, но, конечно, не помнил, как он выглядел. Само слово «отец» для кавказца священно, и сын искал отца, верил, что узнает о его судьбе. Отец вернулся с войны, и теперь уже не только памятью. Он выполнил свой солдатский долг, а сын выполнил свой.
Внук фронтовика Ислам Исаев сказал, что они очень спешили в Нижний Новгород и приехали только вчетвером. В следующем году они посетят могилу всем родом, а это больше 40 человек.
Поиск второй
Когда мы начинали рассылать списки солдат, значившихся в госпитальных книгах, то старались в первую очередь оповестить тех, кто теперь далеко от России.
В списке, который мы отослали в Грузию, было имя гвардии капитана Бокучавы Варлаама Ясоновича, уроженца Абашского района Грузинской ССР. Он был призван в армию еще до войны, к 1942 году дослужился до офицерского звания и стал командиром взвода в отдельной роте разведки. В составе 19й гвардейской стрелковой дивизии с боями дошел до Восточной Пруссии.
О том, как воевал отважный офицер, говорят наградные листы:
«Тов. Бокучава смелый, решительный и волевой командир.
23 марта 1943 года т. Бокучава с группой разведчиков в семь человек выдвинулся на передний край обороны противника для захвата пленного. Преодолев минное поле и проволочные заграждения, разведчики ворвались в расположение боевого охранения и приняли бой. Бокучава лично уничтожил двух гитлеровцев и ворвался в землянку, где находились солдаты. Никто из них живым не ушел. Разведчики его группы захватили пленного, пулемет
МГ34, винтовки и ракетницу.
В этом бою было уничтожено 17 гитлеровских солдат, захвачены трофеи, и разведгруппа без потерь вернулась в расположение части».
На этом наградном листе размашисто написано: «Наградить орденом Красного Знамени»:
«Тов. Бокучава не один раз ходил в разведку и в трудных условиях приносил ценные сведения о противнике.
3 апреля 1943 года с группой разведчиков в восемь человек совершили смелый налет на огневую точку противника. При оказанном сопротивления уничтожили живую силу пять гитлеровцев и захватили пленного, который дал ценные показания.
Тов. Бокучава, выполнил поставленную задачу по захвату «языка» и без потерь вернулся в часть».
Читаем наградной лист на представление к награждению орденом Красной Звезды:
«Лейтенант Бокучава, получив задачу по захвату контрольного пленного, 1 сентября 1943 года выдвинулся для наблюдения за противником и в 19.30 на переднем крае показались три солдата, которые рассредоточились по траншее.
Тов. Бокучава со старшим сержантом скрытно выбрались на передний край обороны противника и, в траншее обезоружив, захватили пленного. При этом ими захвачена винтовка, пистолет и 15 гранат.
Пленный дал ценные показания».
Что же мы еще узнали о боевом отважном офицере? В январе 1945 года на территории Восточной Пруссии гвардии капитан Бокучава был тяжело ранен осколком в голову. Санитарным поездом его срочно перевезли в госпиталь в Горьком. 174 дня боролись врачи за жизнь офицера, но 11 июля 1945 года он скончался.
Как нам стало известно, в Грузии до сих пор ничего не знают о его судьбе и считается, что он пропал без вести. А виной всему ошибка писарей. В документах встречается разночтение в отчестве: вместо Ясонович Яцынович. А писарь главного управления кадров Красной Армии превратил боевого офицера в… женщину Бакучеву Берламу Яцановну.
Я специально привожу эти примеры для того, чтобы вы поняли, с какими неясностями приходится иметь дело поисковикам, исправляя ошибки давних лет. У нас есть полная уверенность, что мы найдем родных гвардии капитана Бокучавы Варлаама Ясоновича и они приедут в наш город, который стал последним пристанищем 24летнего офицера. Мы его имя помним, теперь мы знаем, какие подвиги он совершил.
Чудом уцелевшая госпитальная книга расскажет нам еще не об одном солдате. Подвиги тех, кто лежит в госпитальных захоронениях, должны быть зримы.
От редакции:
Как вы уже поняли, мы не собираемся прощаться с командиром нижегородского отряда «Курган» Андреем Чекановым. В следующую пятницу он познакомит нас с результатами еще двух поисков, которые были проведены следопытами.
Этого человека мы чуть-чуть не пропустили в нашем поиске. В госпитальной книге, с которой мы тщательно работали, прочитали фамилию — Давыдов Родион Никонович. Сведения о нём были скудными: сержант, командир отделения воинской части 36860, 1913 года рождения, уроженец села Б. Ключи Кировского района Амурской области, оттуда же был мобилизован на фронт, умер от хронического гастроэнтероколита и дистрофии II степени 11 сентября 1944 года, похоронен на Новом кладбище, на родине осталась жена С.К. Давыдова. Добавим к этому, что он поступил в госпиталь на излечение 7 сентября.Вот и всё, что удалось узнать о солдате. Мы дополнительно установили, что поименованная воинская часть была 10-м запасным полком 1-й запасной стрелковой бригады, которая дислоцировалась в Горьком. Казалось, всё, поиск на этом закончен. Теперь мы знали, что сержант Родион Никонович Давыдов командовал молодыми солдатами в запасном полку, готовил молодых солдат к будущим боям. Участвовал ли он сам в боях — было неизвестно, в найденной госпитальной книге об этом ни слова. Мы предположили даже, что при его болезни он мог и не доехать до фронта. Болезнь кишечника была хронической, давней, с обострениями и постоянным приступами боли — значит, его могли вместо фронта направить в тыловую часть, где время от времени могли направлять в госпиталь для лечения.На этом мы и успокоились, но на всякий случай известие о солдате отослали на родину, вдруг найдутся те, кто его знал, или объявятся родственники. А может, и его дети отыщутся, о которых, правда, ничего не говорится в найденных документах, но они могли быть.Первое же обращение к электронному архиву повергло нас в шок. Имя Родиона Никоновича Давыдова мы нашли… в списках лучших снайперов Великой Отечественной войны. На его счету числилось 355 уничтоженных снайперским огнем вражеских солдат. О том, как он попал в снайперы, рассказал наградной лист«Тов. Давыдов прибыл в подразделение 24 мая 1942 года из госпиталя. По прибытии в подразделение изъявил желание быть снайпером. Тов. Давыдов с 28 мая 1942 года стал охотиться на немцев и с первых дней проявил находчивость и тактику снайперского дела. За первые дни он истреблял по 2-3 фашиста и с каждым днем, овладевая снайперской винтовкой, счет у Давыдова начал увеличиваться в 2-3 раза. За каждый день он стал истреблять по 6-9 фашистов.Тов. Давыдов 19 июня 1942 года вплотную подошел к немецкой обороне и стал в упор расстреливать немцев, которые находились около кухни. В это время немцы заметили снайпера Давыдова и хотели его окружить, но Давыдов не растерялся, уничтожил 7 немцев и благополучно вернулся в расположение своего подразделения. Тов. Давыдов имеет на своем счету 118 истребленных фашистов, из них 5 немецких снайперов, наблюдателей и расчет немецкого станкового пулемета. Кроме того, тов. Давыдов подготовил двух снайперов. Тов. Иванов имеет на своем счету 56 истребленных немцев, и тов. Новиков имеет на своем счету 39 убитых немецких солдат». Где же служил Родион Давыдов до перехода в снайперы?Оказалось, и это можно узнать. В декабре 1942 года «Комсомольская правда» публикует очерк о снайпере, ставшем знаменитым на Северо-Западном фронте.«У Родиона Никоновича своя, ни на что не похожая жизнь. Он прошел через горькие годы сиротства. С берегов Волги судьба забросила его на Дальний Восток, где он работал и бетонщиком, и кондитером, и лесосплавщиком. Он всегда был честен и добросовестен. Всюду за свою работу он получал благодарности. Рядовым в гаубичной артиллерии отслужил он свой срок в Красной Армии».Ездовой гаубичной артиллерии была его армейская специальность, и войну с 15 сентября 1941 года он начал в артиллерии.И, как сообщено в наградном листе, только после третьего ранения перешел он в снайперы. Видимо, появилась возможность, а убедительный аргумент в пользу выбора у него имелся. К своим многочисленным профессиям он мог причислить и профессию охотника-промысловика.Газеты писали о нём и как о хорошем снайпере-инструкторе, воспитавшем целую плеяду снайперов. Его учениками считаются Герой Советского Союза Абухаджи Идрисов, уничтоживший 349 солдат противника. Кстати сказать, в одном из боев его ранило и он оказался в госпитале города Горького. Возможно, Абухаджи встречался здесь со своим учителем.Снайперской наукой обязан Родиону Давыдову и кавалер ордена Ленина Маркел Новиков, на счету которого больше 200 уничтоженных гитлеровцев. Корреспонденту «Комсомольской правды» Родион Никонович о нём рассказывал:«Дали мне из вновь прибывших комсомольцев Новикова. Отвел я его в глубину обороны, пострелял он в мишень. Вижу: бьет здорово. Повел его в засаду. Смотрю: Новикова трясет, а делает все точно. Трясет — это ничего: по первому разу, когда подходишь к вражеской обороне, всех трясет, меня тоже лихорадило. Ходил я с ним десять дней. Хороший снайпер, осторожность понимает».До 160 уничтоженных фашистов было у кавалера орденов Красного Знамени и Красной Звезды Афанасия Гнездилова. Совсем немного отставал от него кавалер орденов Красного Знамени Павел Дороненко. Свой первый орден Красной Звезды Павел Цыкин получил за уничтожение 93 фашистов.«Давыдов — строгий учитель. Главное, чему он учит, это абсолютной скрытности. Самый верный выстрел тот, который сделан из хорошо укрытой засады. Пуля застает свою жертву врасплох, она разит её в самое уязвимое место. Такая пуля подавляет врага своей неожиданностью, и враг в глубине своей обороны начинает ползать на четвереньках.Снайпер должен быть невидимкой, должен быть безмерно терпелив. Первого своего ученика, красноармейца Иванова, Давыдов никак не мог обучить этой азбуке. Иванов хорошо стрелял, был человеком замечательной храбрости…- Иванов может быть замечательным бойцом, разведчиком, кем угодно, — сказал он, — но не снайпером. Он не хочет быть осторожным…О своих учениках Родион Никонович говорит очень охотно. Он отлично помнит достоинства и недостатки каждого из них».Не забывал Родион Никонович Давыдов и своих земляков. И хоть жил он до войны на Дальнем Востоке, но считал себя уроженцем Чувашии. И по национальности был чуваш. Обращаясь к своим землякам, он писал:«Здесь на передовой линии я встречал моих братьев-чувашей. Они хорошо воюют, умело дерутся с заклятым врагом, высоко держат честь родного чувашского народа. Из газет я знаю — вы много работаете для фронта. Посылая вам свой пламенный привет, я призываю вас давать фронту ещё больше вооружения, теплых вещей, сельскохозяйственных продуктов, махорки и всего, чем богата наша Чувашия. Изучайте военное дело. Пусть каждый чуваш будет готов встать в боевые ряды родной Красной Армии».Все документы и газетные публикации о снайпере Давыдове, которые удалось собрать, датируются 1942 годом. Что же дальше? Мертвая тишина… Сколько мы ни пытались узнать о дальнейшей судьбе снайпера, ничего у нас не получилось. Не получилось это и у Президиума Верховного Совета Чувашской АССР, который предпринял такую же попытку в 1964 году. Тогда Главное управление кадров Министерства обороны СССР сообщило лишь сведения о последнем месте службы: командир отделения в 10-м запасном полку 1-й запасной стрелковой бригады. Сообщалось и о том, что он «умер от ран» и похоронен в городе Горьком. То, что он «умер от ран», опровергает «Именной список офицерского, сержантского и рядового состава, умерших от ран и болезней в эвакогоспитале №2797 за период с 11 по 16 сентября 1944 года».Зная всё это, мы поняли, что в архивную службу Министерства обороны обращаться не стоит. Мы получим все те данные, которые у нас уже есть. Разве что там могут сообщить, когда он был переведен на новое место службы в Горький. Вряд ли бы сам снайпер согласился служить в тылу. Приказ! Но есть жгучее желание истреблять врага и попытка обращаться с рапортами об оставлении на фронте. Обучать новичков снайперскому делу он мог и в прифронтовой полосе, если была в этом необходимость.Можно предположить, что сержант Давыдов покинул фронт в начале 1943 года. Иначе бы в газетах рассказывалось о его новых победах, их не могло не быть. И без наград бы он не остался. А тут как обрезало…Скорее всего, причина одна — тяжелая болезнь, которая вынудила его оставить фронт и в итоге сломила.Нельзя сказать, что в истории войны имя снайпера Родиона Никоновича Давыдова забыто. О боевых делах его рассказывается, а вот дальше… Помнят ли о нём там, откуда он призывался на фронт? Пока мы об этом не знаем. Ответ из тех мест к нам ещё не приходил. Мы точно знаем, что в Книге памяти Чувашской Республики его имя не значится. В неё заносят имена лишь тех, кто родился на той земле. А был ли он уроженцем Чувашии или он родился на Дальнем Востоке — до сих пор неизвестно. Усиленный поиск развернули и поисковики Чувашии. Можно быть уверенными, они найдут всё, что надо. Поисковики — народ настырный.Поиск пятыйА у нас на очереди ещё одно имя, которое подсказала госпитальная книга.ГУРОНОВ Адам Артемьевич. Обратите внимание на дату его рождения — 1932 год. Это не ошибка. Пареньку было действительно 12 лет, когда он поступил в госпиталь № 2797. В графе воинское звание написано — партизан. Родом он был из Витебской области. К сожалению, выходить мальчонку не удалось. У него было тяжелое ранение в голову. Умер он в феврале 1944 года. Возможно, на его родине до сих пор ничего не знают о его судьбе. Он похоронен в братском захоронении солдат. На мемориальной доске есть его имя. Есть куда прийти и поклониться…Ну, а наше дело отыскать его родственников. Так что рассказ о юном герое ещё впереди. Вы уже, наверное, догадались, что госпитальная книга поведает нам ещё о многих неизвестных солдатах, которые лежат в нашей земле. У нас общая память.