Владимир Решетников

* * *
Лес и поле под небом серым,
Зябнет в стылом тумане село…
Невозможно прожить без веры,
Да и веруя жить тяжело.
Тяжело наблюдать вот эти
Неживые жилые дома,
В них давно поселился ветер,
Захвативший добро задарма.
Растворились, куда-то делись
Обитатели здешних мест,
И коррозия, словно ересь,
Объедает церковный крест.
А ведь жили когда-то, жили
Добры молодцы — только
держись!
Не жалея своих сухожилий,
Обустроили новую жизнь.
Помню, раньше гордились ими,
И под знаменем красным
одним
Мы у каждого знали имя,
И фамилию, и псевдоним…
Их безверия кара настигла,
Как провидец давно предрекал,
Звезды падали, словно иглы,
На последнего из могикан.
Свежий ветер туман рассеял,
Я узрел голубую даль —
Вспомнил заповедь по Моисею,
Мол, кумира себе не создай.
Лес и поле под небом серым,
Оживет ли родное село?
Парадокс, но дойти до веры
Все ж безверие нам помогло…

* * *
Ольге
В голову ударило,
Ноги заплело,
Не серчай, сударыня,
Не серчай зело.
Вопреки порадуйся —
Как степной ковыль,
Гнет меня под градусом,
Под сороковым.
Гнет к землице‑матери
Пьяною слезой,
Не на то мы тратили
Времечко с тобой.
Распылили цельное,
Разорвали связь,
Цены вместо ценностей
Чтили, не боясь.
Под дождем под ливневым
Горькой горько пьян,
Наизнанку выверну
Душу, что карман.
Из души невычурной
Горечь соскреби,
Без остатка вычерпай
Кровушку рябин.
Да и клена золото
Вынуть поспеши,
Видишь, дно расколото,
Дно моей души.
Ты поймешь, сударыня,
Отчего зело
В голову ударило,
Ноги заплело…

* * *
Душа и пела и плясала,
Вокруг условности круша.
Но грянул день, не лучший самый,
И вдруг скукожилась душа.
Она дрожала и просила
Еще глоток того огня…
Но утром хмурая Россия
Трезвила холодом меня.
Дождем в глаза меня хлестала,
Как будто тряпкою сырой.
Что сладким было —
горьким стало,
Что полным было — пустотой.
Кидало в жар и в лед,
до точки —
Я слышал голос наверху:
«Твой крест опять упал
с цепочки,
Ты прозябаешь во греху».
И вновь раскаянье по кругу.
Когда ж порочности исход?!
Плечом бы прислониться
к другу.
Но друг мне только душу рвет.
Ее, что пела и плясала,
Резвилась с телом заодно…
Закончись, день,
не лучший самый —
Прозренья день очередной!..
Дочь
Сонно хлопают ресницы,
Тихо расспрошу ее:
«Что тебе ночами снится,
Счастье хрупкое мое?»
Небо предо мной открылось,
В нем утонешь — не помочь:
Но в глазах тонуть за милость,
Если их открыла дочь.
И нахлынет счастье сразу
Теплой нежною волной:
День моей голубоглазой
Начинается со мной.
И в плену ее желаний
Я воскликну: «Выбирай:
Сядем ли на поезд ранний
И поедем в чудный край?
А желаешь ли наряды,
Что принцессе на балу?»
Но услышал я: «Не надо,
Просто, папа, поцелуй».
И нахлынет счастье сразу
Теплой нежною волной:
День моей голубоглазой
Начинается со мной.

* * *
Не купаться мне в роскоши —
точно,
Не желать мне заморских
машин.
Я пройти по земельке пешочком
До конечного пункта решил.
Но пешочком  не значит,
что пешка.
Я повыше любого ферзя,
Ведь цветы обрываю неспешно
Там, где вовсе проехать нельзя.
Я свидетелем времени стану
И пространство осилить смогу,
Обнимаясь с березовым станом,
Распластавшись на русском
снегу.
Пропою, как умею, о вечном
Незнакомым, врагам и друзьям.
И взлечу к облакам на конечной,
До которых проехать нельзя.