«Неправильная» учительница
Эту дату отметили в Сибири, где он родился и жил, в Москве…Мы тоже отметим день рождения писателя рассказом «Уроки французского», который будем публиковать со следующего номера под рубрикой «Домашнее чтение». Почему мы выбрали именно этот рассказ?Образ учительницы французского языка Лидии Михайловны Валентин Григорьевич «списал» со своей учительницы, которая его учила. Как оказалось, писатель ничего выдумывать не стал. Это был реальный человек. Он даже не стал менять имя — Лидия Михайловна. Нам стоит лишь добавить ее фамилию — Молокова.В последние свои годы она жила в Нижнем Новгороде.Сегодня мы публикуем беседу, которая состоялась десять лет назад. Лидия Михайловна рассказывала, как она стала героиней рассказа, вспоминала о своем ученике и о своей жизни.
— Лидия Михайловна, все было так, как в книге?
— Все было не так! И макароны я ему не передавала, и в «чику» и «замеряшки» не играла. Он был лишь одним из многих моих учеников. Так случилось, что Валя стал знаменитым писателем, но я не хочу отблесков его славы. У меня и своя жизнь интересная, по всему свету помоталась. Работала и в Камбодже, и в Алжире, и во Франции… Только преподавала я там уже не французский, а русский язык — для тех, кто владел французским. Родилась и выросла в Москве, но папу направили работать в Забайкалье… Спустя три с половиной десятка лет в Саранске в университете преподавала.
— И все же почему Валентин Григорьевич назвал героиню «Уроков французского» вашим именем? И когда вы сами об этом узнали?
— Перед командировкой во Францию нам читали лекцию о современной советской литературе, и когда речь зашла о «деревенщиках», я услышала фамилию Распутин. Закралось сомнение: не тот ли это Валя из Усть-Уды, которого я два года учила французскому? В Париже, а я преподавала в Сорбонне, зашла в книжный магазин, где продавали советскую литературу, спросила, нет ли книг Распутина. А в ответ услышала: он идет нарасхват, может, еще привезут. Попросила оставить, если поступит… Так и оказался у меня небольшой томик, назывался он «Живи и помни». Стала читать «Уроки французского» — и обомлела: ведь Лидия Михайловна — это, по всему выходит, я? Но чем дальше читала, тем больше убеждалась, что образ этот собирательный, только тогда и успокоилась. Один экземпляр книги выслала в Иркутск Вале, так шел он до Сибири полгода! Потом получила ответ: «Я знал, что найду вас!» С этого и началось, если можно так сказать, наше второе знакомство, завязалась переписка.
Что же касается моего имени, трудно сказать, почему Валя выбрал именно его. С педагогикой я не дружила, но свой предмет знала отменно. Да и, чего греха таить, по молодости заводной была, явно не стандартной, «неправильной» учительницей. А вот классный руководитель у Вали — Вера Андреевна Кириленко, женщина красивая и строгая, — действительно умела работать, все делала правильно, строго по методикам. И класс у нее был как игрушечка, я туда ходила отдыхать от своих «разбойников», как я их называла. Судите сами: в первой четверти, когда я только начинала работу, в моем 8 «А» из 26 учеников не успевали 16! И прогуливали, и хулиганили — все было. Потому что именно в этот класс почему-то собрали «самых-самых». Я поначалу боялась их как черт ладана. Но уже в следующем году ситуация изменилась, проблем с учебой не стало. Мне удалось подружиться с детьми, хотя в то время это считалось непедагогичным…
Здесь уместно привести слова из воспоминаний самого Распутина: «Лидия Михайловна, как и в рассказе, всегда вызывала во мне и удивление, и благоговение… Она представлялась мне возвышенным, почти неземным существом. Была в нашей учительнице та внутренняя независимость, которая оберегает от ханжества. Совсем еще молодая, недавняя студентка, она не думала о том, что воспитывает нас на своем примере, но поступки, которые для нее сами собой разумелись, становились для нас самыми важными уроками. Уроками доброты».
— Лидия Михайловна, и все-таки насколько правдиво написан рассказ, который носит явно автобиографичный характер?
— Плохо жилось, как и повсюду в послевоенные годы. Впроголодь. Одеты были кто во что горазд. Старые шапки, заношенные другими фуфайки, ичиги на ногах, холщовые сумки вместо портфелей… К нам в школу приходили дети из многих ближних деревень, а те, что из дальних, жили где придется — кто у знакомых, кто в интернате. И важно было занять их не только в учебное время, объединить. Я организовала драмкружок, и мои «разбойнички» вскоре преобразились. Но все равно хулиганили, могли во время урока под парту забраться и закукарекать…
— Будущий писатель Распутин тоже хулиганил?
— Ну что вы! Он был очень скромным и застенчивым мальчиком и ничем не выделялся из общей среды. Но что удивительно, каждый ученик моего класса был личностью, и выделить кого-то я не могла. Валя — а я как своего ученика могу его так называть — не был лидером в классе, но его уважали за справедливость и смелость. Вероятно, он и тогда что-то писал, но только никто об этом не знал. Но это была не скрытность, а сдержанность — истинно сибирское качество человека. Он как бы сам по себе рос, развивался.
Кстати, о себе Валя пишет очень правдиво, только сомневаюсь я, что он на деньги играл…
— А чем закончилось ваше, так сказать, второе знакомство — после того, как отправили Валентину Григорьевичу из Парижа его книгу?
— Мы стали переписываться. Это были и просто поздравления с праздниками, и серьезные письма. Однажды попросила прислать свою книгу, а он отвечает, что приличных изданий уже нет, а есть так себе. И прислал вот эту, — Лидия Михайловна вынимает из тумбочки пожелтевшую от времени тоненькую невзрачную брошюрку. «Уроки французского», издана в Иркутске тиражом 200 тысяч экземпляров в 1981 году. Читаю: «Дорогой Лидии Михайловне от одного из многих и многих учеников ее, помнящих замечательные уроки. В. Распутин. Ноябрь 1981». — Потом однажды в Москве оказалась, позвонила ему. Встретились в Староконюшенном переулке. Он меня встретил, расцеловались. Познакомил с женой Светланой. Она сибирячка и оказалась просто замечательной женщиной. Был пост, соответственно, и угощения были незамысловатыми. На всю жизнь запомнился рыбный пирог, которым меня потчевали. Наверное, рыба какая-то сибирская была, но спросить я постеснялась. Долго мы в тот день воспоминаниям предавались, говорили и о литературе.
А больше я Валентину Григорьевичу не докучала, у него и без меня забот хватает…
— Лидия Михайловна, а как сложилась ваша жизнь? И не только преподавательская…
— Что касается семьи… Замуж вышла в той же Усть-Уде за сына учителя географии, он выучился на горного инженера. В то время это была очень престижная профессия. Он жил в Иркутске. Родила, еще в Усть-Уде, первую дочку, потому и уехала из своего села через два года, хотя согласно распределению должна была отработать три. Потом появилась вторая дочь. Муж работал маркшейдером и мотался по командировкам. В одной из них и погиб. Оставшись с двумя детьми, решила поехать к маме в Саранск. Второй раз замуж так и не вышла. Хотя вниманием меня не обделяли, а отец сказал когда-то: «Я не скажу, что ты у меня красивая, но интересная — это точно». Теперь у меня трое внуков, столько же правнуков.
— А как же вы оказались в Нижнем Новгороде?
— После того как я осталась одна, пришлось продать квартиру в Саранске и переехать в Нижний, потому что здесь живут моя младшая дочь Татьяна с зятем.
Чтобы никого не стеснять, купила квартирку. Денег хватило только на однокомнатную, но мне больше и не надо.
Мы сидим в скромной квартирке, где живет учительница французского Лидия Михайловна Молокова, в девичестве Данилова. На прощание она показывает мне поздравительные открытки от Распутина. В одной из них он вспоминает о последней поездке на свою малую родину — в Усть-Уду.
И подпись: «С поклоном Ваш старательный, но бестолковый ученик В. Распутин».
Беседу вел
Владимир ДОЛГОДВОРОВ,
собкор газеты «Труд».
2007 год.
P.S.: В семье Лидии Молоковой бережно хранят ее архив. В толстой стопке писем от писателя последней лежит телеграмма: «С болью в сердце узнал о кончине Лидии Михайловны, моей дорогой учительницы и мудрой наставницы. Не стало ее, и тяжесть до конца моих дней легла на сердце и душу. Поклонитесь ей в последние минуты и от меня тоже».
Лидия Михайловна Молокова скончалась 22 декабря 2011 года. Ее старшая дочь Ирина живет в Киеве, младшая, Татьяна, — в Нижнем Новгороде. Внучка Екатерина, унаследовавшая от бабушки любовь к языкам, живет в Нью-Йорке и работает переводчиком в ООН.
В следующем номере газеты мы планируем начать публиковать рассказ Валентина Распутина «Уроки французского». А в нашем кинозале
(vk.com / zn_newspaper) фильм «Уроки французского» вы можете посмотреть уже сегодня.
Рассказ дочери Лидии Михайловны
Татьяны Пономаревой:
— Мама всегда уверяла, что никакой особой роли в судьбе будущего писателя не сыграла. Потом, спустя много лет, она даже с самим Распутиным спорила, утверждая, что не посылала ему макароны и яблоки. А он настаивал, что прекрасно помнит об этом… — вспоминает Татьяна Пономарева, младшая дочь Лидии Михайловны. — Правда, незадолго до ее отъезда был один случай: ребята решили сделать ей подарок к празднику, но не знали, что выбрать. Тогда они просто собрали деньги. А мама… Знаете, когда ей дарили, к примеру, книгу, она тут же старалась подарить что-то взамен. А здесь — такое… Конечно, отказалась: «Ребята, я не возьму». Те обиделись: «Мы же от чистого сердца! Что же теперь — обратно раздавать?..» Тогда она сказала, что ей будет очень приятно, если они помогут однокласснику Вале Распутину — он лежал в больнице… «Да разве он возьмет? Вы же знаете — он у нас гордый, хоть и тихоня». Но мама все же нашла выход: по ее совету дети сказали, что деньги от родительского комитета: «Будешь работать — вернешь». Уж не знаю, кто рассказал потом ему правду. Знаю лишь, что долг тот он школе отдал…
Вспоминает ученица и коллега
Наталья Шероватова:
— Я одна из многих учениц Лидии Михайловны. Помню, когда она только начала работать в нашем университете, в ней многие сразу заметили особую «иностранность». Наш говор и интонация смешили ее, и из-за этого она нас часто передразнивала. По сути, таким образом педагог учила нас правильной речи на русском и французском языках. Она всегда была легкой, стройной, элегантной, стремительной, с неизменно прямой осанкой. Мы, студенты, называли ее «мадам»: не по имени-отчеству, а «мадам Молокова». Ей так шло это французское обращение!
Скажу честно: все, к кому Лидия Михайловна «приложила руку», впоследствии становились профессионалами высшей пробы.
Кстати, актриса, игравшая в фильме «Уроки французского», внешне очень напоминала ее — такая же худощавая, темноволосая. Мне до сих пор жаль, что Татьяна Ташкова, исполнительница главной роли, так никогда и не встретилась с самой Лидией Михайловной. Наверное, она думала, что ее героиня по-прежнему живет в Сибири. А она в то время уже давно работала в Саранске — в каких-то пятистах километрах от Москвы…