Игорь МАСЛЕННИКОВ: «О работе в кино не думал»
Но достаточно перечислить фильмы, снятые этим режиссером — «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Зимняя вишня», «Пиковая дама», «Ярославна, королева Франции»… И все становится ясно. Речь идет о кинорежиссере Игоре Федоровиче Масленникове. Повод встретиться с ним — самый приятный: день рождения. Ему исполнилось 85 лет. А еще повод — он наш земляк.
— Вы коренной нижегородец?
— Не совсем. Я родился в Сормове, в младенчестве переехал с родителями в Колпино. Отец начал учиться на инженера еще до революции, после института работал на сормовском заводе. Сама порода Масленниковых-Федотовых — из района Павлова-на-Оке, Мурома. Дед по папиной линии был кузнец, так называемые государственные крестьяне этих мест, да и ремесленники никогда не были крепостными. По материнской линии замысловатее. Бабушка из Ростова — дочь мелкопоместного дворянчика украинского, Осипа Таратенко, Надежда Осиповна, точная тезка матери Пушкина. А прабабушка моя — армянка из ростовской Нахичевани. Поэтому у нас в семье такие замечательные длинные носы. (Смеется.)
— Откуда же у вас, сына инженера, такая любовь к творчеству?
— Мой папа дружил с народным артистом СССР Василием Меркурьевым, и мы даже пару лет после войны жили в квартире Меркурьевых. Эта семья постоянно устраивала какие-то домашние спектакли. Вот тогда я и заболел искусством. Писал стихи, занимался в художественном кружке — неплохо рисовал. И я даже отправился в Академию художеств поступать на архитектурный, но увидел, какой там конкурс, и струсил. До сих пор жалею.
А попасть на филфак ничего не стоило. У меня в дипломе стоит «Специалист по русскому языку и литературе, литературный сотрудник газеты».
С четвертого курса я уже работал ответственным секретарем многотиражки «Ленинградский университет», поскольку родился сын. Так я оказался в газете. Силой обстоятельств. А потом решением обкома комсомола меня командировали — послали — организовывать молодежную редакцию на Ленинградском телевидении. 1956 год. А в следующем был Всемирный фестиваль молодежи и студентов — тогда телевидение наконец стало чем-то серьезным.
— Но вы ушли в кино…
— Действительно, в те годы, в оттепель, было очень интересно и приятно работать. Всем казалось, что пришло новое время; мы, молодые, хотели в преобразованиях участвовать, все вступили в партию… Но скоро началось стремительное похолодание. И меня стали таскать на бесконечные бюро обкома, звучали нотации, объявлялись выговоры… Короче говоря, в октябре 1964-го Хрущева сняли, а в апреле 1965-го я уже был на курсах у Козинцева.
Конкурс был очень большой. На десять мест порядка двухсот претендентов. Думаю, Григорий Михайлович Козинцев взял меня, потому что я приволок кучу эскизов, он ведь сам был в прошлом художник. К тому же в этюде, который я показывал экзаменационной комиссии, играли Юрский с Басилашвили. Это теперь кажется поразительным — как так, такие мастера — в этюде! Тогда это были такие же молодые ребята, как я.
Я был самый великовозрастный — тридцать четыре года. Уже имел машину. Козинцев все время говорил: «Игорь, а зачем вам режиссура? У вас уже есть «Волга»!» (Смеется.)
— Что же вы отвечали?
— Ничего. Я его очень боялся. Никого в жизни не боялся, на бюро обкома думал: а пошли вы все! А тут… Терял дар речи, когда с Козинцевым начинал разговаривать. Боялся показаться дураком. У него совершенно гасли глаза, если собеседник переставал быть интересным. Такова была манера. Не очень, с моей точки зрения, гуманная, но беспощадно точная!
— Игорь Федорович, в ваших интервью вы себя часто сравниваете со щепкой: куда вас несет, туда и плывете. Откуда такая самоирония?
— Я абсолютная щепка. Меня всегда нес поток. У меня никогда не было планов, несмотря на плановое хозяйство вокруг. Вот я задумываюсь: как прожил? Я снимал только такие картины, которые мне хотелось… Кстати, о работе в кино я вообще в юности не думал. Даже не был примерным кинозрителем.
— Игорь Федорович, а почему в свое время вы обратились к такому автору, как Конан Дойль?
— Да все случайно вышло.
— С чего же все-таки началась работа над Шерлоком Холмсом?
— Это давняя и простая история. Тогда я уже работал художественным руководителем Объединения телевизионных фильмов киностудии «Ленфильм». И вовсе не думал ни о каком детективном жанре, да и творчеством Конан Дойля не увлекался. Два замечательных московских сценариста Юлий Дунский и Валерий Фрид принесли сценарий, который так и назывался — «Шерлок Холмс». Предложили мне это снять. А поскольку во мне всегда сидело некое «англичанство», я заинтересовался. Кстати, в 1959 году оказался в командировке в Лондоне. Помню, мой день рождения там отмечали. Впечатление было, конечно, сильное: много магазинов, переливающиеся огнем вывески, вереницы автомобилей. И посетили мы телестудию Би-би-си, где тогда производили лучшие в мире телесериалы. Признаюсь, тогда я рассматривал в павильонах и аппаратных все эти чудеса кинопроизводства с праздным любопытством, вовсе не подозревая, что через несколько лет и сам буду снимать нечто подобное.
— А что такое «англичанство»?
— Ну, мне всегда нравились английская литература, английская философия. И, конечно, я увлекся историей о Шерлоке Холмсе. А дальше, когда мы сделали первую картину, телевизионное начальство прицепилось ко мне как банный лист: сделайте продолжение. С такими многотысячными просьбами обращались в письмах телезрители. Кончилось тем, что мы в течение восьми лет сняли пять фильмов о Шерлоке Холмсе. Между этими работами я еще успел снять «Зимнюю вишню» и «Пиковую даму».
— Вы говорили, что изначально на вас произвел впечатление не главный герой, а доктор Ватсон.
— Понимаете, Шерлок Холмс вообще скучная фигура. Все дело в том, что мы сделали открытие. Ведь все рассказы Дойля как бы написаны от лица Ватсона, и он во всех экранизациях находился в тени. Во всем мире были сняты десятки картин, и везде присутствовал только Холмс. Однако Дунский и Фрид «изобрели» доктора Ватсона, превратили закадровый персонаж в человека с характером, сильными поступками и так далее. И он для меня как для реализатора более живой, чем Холмс. Шерлок как был схемой, так схемой и остался.
— Может, вы так говорите, потому что находитесь в давней ссоре с исполнителем этой роли Василием Ливановым?
— А уж про него я вообще ничего говорить не хочу. Для меня этот человек не существует уже много лет. В интервью Ливанов говорит, что именно благодаря ему фильмы о Холмсе пользуются такой популярностью! Могу лишь сказать: никто не верил, что этот актер сможет сыграть такого англичанина. Только я в свое время почувствовал в нем это. И угадал. Да и в Соломине никто не видел англичанина, мне говорили: «Посмотри на его русскую физиономию, курносый какой-то!» Но я случайно увидел фотопробу, где Виталий с такими английскими армейскими усами. В этом образе сразу узнал писателя Конан Дойля, только молодого. Такой типичный англичанин, с красной шеей, рыжий. Так и появились эти две фигуры.
— В этих фильмах свою последнюю роль сыграла блестящая Рина Зеленая.
— Кстати, Рину Васильевну тоже не сразу утвердили на роль миссис Хадсон, ведь на тот момент ей было уже под восемьдесят. «Как она будет ездить из Москвы в Ленинград?» — говорили мне. Боялись, что заболеет в период съемок. Но ее кандидатуру я отстоял. Хотел даже расширить для актрисы роль, добавить эпизодов, но она запротестовала: «Я никогда еще не играла мебель, и мне это интересно». А потом в шутку просила называть ее Руиной Васильевной.
— А вы бывали в лондонском музее Шерлока Холмса?
— Да, побывал уже позднее и даже подарил музею фотокадр из нашего фильма. Могу сказать, что в нашей картине декорация лучше, чем в этом музее. (Смеется.) Мы придумали свою Англию. Хотя заметьте, что в конце XIX века Россия по своей культуре мало чем отличалась от Европы, много было похожего у наших стран.
— Как вы думаете, чем обусловлен успех «Зимней вишни»?
— Тем, что это история о простых людях, в которой показаны реальные судьбы. Простые рядовые инженеры, он и она, — и вот так у них сложилась жизнь. В первый год проката нашего фильма его посмотрели семьдесят миллионов зрителей! Двадцать семь стран купили эту картину, несмотря на негативные рецензии нашей кинокритики. И потом, это мелодрама — классический жанр для женской аудитории. Все замешано на человеческих чувствах, а этого в последнее время не хватает кинематографу. Меня вообще угнетает нынешнее состояние нашего кино. К сожалению, возобладали деньги. Молодежь сегодня идет в кино, потому что там развлекуха. В момент перестройки мы лишились нашего проката, его забрали американцы, и в этом смысле они молодцы.
— Будете ругать Голливуд?
— А что такое Голливуд? Они снимают не американское кино, не для американцев, они снимают для всего мира. Это некое универсальное средство, которое приучает определенную часть зрителей к развлечению, попкорну, кинофокусам. Какие-то инопланетяне, прочая ерунда… И все это для того, чтобы отучить людей переживать и сопереживать, смеяться и плакать. Сегодня фильмы в кинотеатрах перестали быть школой жизни, школой чувств.
— У вас в активе почти три десятка фильмов, вы многократный призер и лауреат отечественных и международных фестивалей, лауреат Госпремии 2001 года за личный вклад в развитие отечественного телевизионного кино. Интересно, а какой фильм нравится вам самому?
— Не люблю пересматривать свои работы. Не люблю, потому что вижу какие-то изъяны, недочеты. И если так случается, что смотрю снова, то опять нахожу недостатки, уже новые. Тяжелое занятие. Но одна картина, мне кажется, удалась полностью. Это телевизионный фильм 1982 года «Пиковая дама». Каждый раз, когда его смотрю, я получаю удовольствие.
— Игорь Федорович, наверняка возникали ситуации, когда вы оказывались перед неким выбором. Что тогда помогало его сделать?
— Конечно, такое бывало, и часто. Стоишь как витязь на распутье и думаешь: куда идти? Тогда я поступаю так, как подсказывает интуиция. Наверное, поэтому не снял ни одной заказной или конъюнктурной картины, работал только над тем, что мне нравилось. Сейчас такое и представить сложно! Просто не надо было жадничать, гнаться за деньгами и славой. Один мой коллега как-то написал в своей книге: мол, ему пришлось вступить в Коммунистическую партию, иначе он не смог бы стать художественным руководителем творческого объединения. Но я вспоминаю, что на «Ленфильме» худруками подобных объединений были беспартийные Григорий Козинцев, Сергей Микаэлян, Виктор Трегубович.
Молодежи сейчас трудно работать. Да и учиться им сложно. Я никогда и представить себе не мог, что придет время, и за обучение придется платить огромные деньги. Разве страна не заинтересована в образованных людях? Стыдно! Мне задают вопросы: «А для чего ты учишь студентов, куда они потом пойдут? Снимать «мыло» на телевидении?» Да, некоторые уже этим занимаются, и успешно. А что им делать? Я иногда думаю о революции в кино. Ведь появляются молодые, талантливые, сильные, творческие ребята, они и должны взорвать эту систему. Не с помощью денег, а своей энергией и талантом. Поэтому их и надо учить.
— Но некоторые могут разочароваться и уйти из кино.
— Знаете, кино — такая ужасная зараза, от которой не избавишься. Там работают люди, которые решили всю жизнь играть в куклы или в солдатики. Это особая порода. Если заражаешься кино, то это уже навсегда.
— Чем сегодня живете?
— Я так устроен, что все время работаю. Может быть, из-за этого своего недостатка и снял так много кинокартин. Проблем с занятостью нет, у меня всегда дела. Например, более двадцати лет занимаюсь педагогикой: раньше десять лет преподавал во ВГИКе, сейчас — в Санкт-Петербургском университете кино и телевидения. А еще на Высших режиссерских курсах. Жизнь идет! Кроме того, есть проект: несмотря ни на что, собираюсь снять картину на тему «Тридцать лет спустя». Иначе говоря, «Зимнюю вишню-4». В прошлом году я полгода пролежал в больнице — сломал ногу. Потом мне еще делали операцию на желудке. И все это время думал: вот первая «Зимняя вишня» была создана в советское время, никто и не подозревал, что произойдет с героями дальше. Прошло пять лет, 1990-й год — вторая «Зимняя вишня». Ее мы делали с моим товарищем, сценаристом Владимиром Валуцким. Снимали уже в другую эпоху, когда в жизни людей начались сложности. А третью «Зимнюю вишню» сделали при Ельцине, после развала страны, когда многие разбегались, уезжали за границу. Посмотрите на фильмы и сериалы того периода: все герои живут за рубежом. И вот в больнице мне пришло в голову, что сейчас опять наступило совершенно другое время. Пора снимать продолжение истории! Живы все актеры, сыгравшие героев, кроме главного — Вадима в исполнении Виталия Соломина, который, к сожалению, умер четырнадцать лет назад. А замечательные актрисы Елена Сафонова, Ирина Мирошниченко, Ирина Климова, Лариса Удовиченко — все на месте. Я с ними связывался и заручился поддержкой: они были бы счастливы продолжить работу. Кроме того, их «кинодети» стали взрослыми людьми, всем уже под тридцать, разбросаны по миру. Я с ними иногда общаюсь: кто-то стал профессором в Америке, кто-то живет во Франции и так далее. И показалось, что я все знаю про своих героев, для меня они — живые люди, многое в их судьбах переплелось с реальной жизнью. К несчастью, Владимир Валуцкий скончался в прошлом году. Но опыт сценарной работы у меня тоже есть, пришлось самому сесть и все сочинить. Уже начали готовиться к съемкам, а зимой, надеюсь, будем снимать.
Публикацию подготовила
Оксана СОЛОВЬЕВА.