Полет сквозь время
Восемь детей должно было расти у них. Но первые трое умерли во младенчестве, и осталось в живых пятеро: три мальца и две девочки. Первая мировая война отняла старшего сына Николая. До сих пор неизвестно, на каком поле сражения он сложил голову, в каких местах.
Валерию Чкалову материнской ласки досталось мало. Арина Ивановна после его рождения вскорости умерла. Растить смышленого, но верткого парнишку взялась мачеха Наталья Георгиевна. Ни одного худого слова про него не сказала. С виду он был сорванец, а так ласковый, покладистый, добрый, послушный…
В семьях старообрядцев почитание родителей было превыше всего. Лишь однажды и на всю жизнь пошел Валерий Павлович против воли отца, когда подался в летчики.
Не знал старый мастер о такой специальности. Думал, что пустяшная она, и хоть сын при деле, но зря время ведет, ничего из затеи не получится. Обрадовался, когда увидел, что получилось.
Будете в Чкаловске, непременно поклонитесь отцу летчика. Это легко сделать. Музей располагается в доме, который построил Павел Григорьевич, мечтая, что в нем будут жить и дети, и внуки. И непременно, чтобы на веранде пили чай. Все вместе.
Прежде чем переступить порог, позабудьте слово «музей». Дом сам по себе экспонат. В старом путеводителе о доме написано:
«Все здесь делалось основательно, добротно. Полы, к примеру, были настланы из широченных пластушин и сделаны были на шпунтах. Первоначально дом был задуман как пятистенный. Внутренняя стена разделяла его на две части — чистую и черную. Чистая половина выходила окнами на Волгу. В ней располагались зала, гостиная, детская. У черной половины окна смотрели в сад, эту часть дома занимали кухня, спальня, столовая.
… Дом подведен был под железную кровлю, снаружи обшит рейкой и окрашен, внутри оштукатурен».
Этого Павлу Григорьевичу показалось мало, и он пошел дальше. Пол дома был застлан узорным цветным линолеумом, а в зале обтянут парусиной. Маляр-живописец расписал его под дубовый паркет. Под дуб были расписаны все двери, а стены — под мрамор.
Но и это была мелочь. Для обогрева комнат Павел Григорьевич выписал из Петербурга специальные печи. Одна, с облицовкой из гофрированного и тисненого железа, обогревала спальни и столовую, другая, в детской, была облицована изразцами.
Усовершенствованиям и переделкам не было конца.
Последняя переделка в доме была предпринята Павлом Григорьевичем в 1924 году. Это было не самое удобное время. Назло революционной неразберихе и смуте старый котельщик задумал улучшить жизненные условия.
Родительский дом чуть было не сыграл в жизни Валерия Павловича Чкалова роковую роль. По законам революционного времени Павла Григорьевича должны были раскулачить. Старому котельщику дали умереть спокойно, и тут началось…
Сестры и брат записали дом на Валерия Павловича в надежде, что его военное положение будет спасительным для семьи. Ничуть. Раскулачили. И попросили из дома мачеху…
Ушло письмо и в армейские политорганы, где красвоенлета Чкалова объявили владельцем «нэпмановского состояния» и предложили «изъять из рядов Рабоче-крестьянской Красной армии».
Случись это, мы бы никогда не узнали, что жил в Василевой Слободе такой человек — Валерий Павлович Чкалов.
Дом через несколько лет вернули. Памяти об отце в нем почти не осталось.
Фотография,
которая основала
традицию
На одном из стендов музея можно увидеть фотографию. Казалось бы, ничего в ней особенного нет, просто снимок на память: стоят учлеты с инструктором у самолета. Но именно это фото закрепило в авиации традицию, которая жива до сих пор.
Авиаторы не любят фотографироваться на аэродромах, и особенно перед полетами, в этом они суеверны. Лишь один раз позволяют себе сделать снимок — в день завершения учебы. Эту традицию заложили еще первые российские летчики, которые с благодарностью фотографировались со своими иностранными учителями. Первые советские учлеты традицию продолжили. А поскольку Валерий Чкалов был из их числа, то снимок можно считать основанием новой традиции со старыми корнями.
Фото, которое вы видите, Валерий Чкалов и его товарищи подарили инструктору 2-й военной школы летчиков, которая базировалась в Борисоглебске. Вот он, стоит слева от Чкалова. Самого Чкалова, надеюсь, узнали: справа, в летном пробковом шлеме. На фотографии надпись: «На добрую память дорогому инструктору т. Очеву от его учеников».
К сожалению о первом инструкторе Чкалова В. А. Очеве мало что известно. Осталась только эта фотография, на которой он стоит со своими учлетами на фоне «Ньюпора-XXIV». Именно на этом самолете Вениамин Алексеевич Очев «вывозил» своих подопечных в небо. Очев был спокойный, терпеливый и уравновешенный инструктор. Старые летчики говорили, что он погиб здесь же, в Борисоглебске, в один из вылетов на новом самолете. Но как и когда это произошло, никто не помнил.
Снимок учлеты размножили и взяли себе на память. Много позже 2-я военная школа летчиков станет ордена Ленина Краснознаменным Борисоглебским высшим военным авиационным училищем имени Валерия Павловича Чкалова.
Известна точная дата, когда молодой учлет Валерий Чкалов совершил свой первый самостоятельный вылет, — 23 августа 1923 года. Всего после двух контрольных «вывозных» полетов инструктор разрешил самостоятельный вылет.
Задание было обычным: набор высоты, круг над аэродромом, заход на посадку, планирование и посадка у полотнища, выложенного буквой «Т». Авиационная классика, азбука, букварь… А перед полетом напутствие: взлет опасен, полет приятен, посадка трудна. Это надо было запомнить на всю жизнь.
Чкалов вспоминал, что ему хотелось петь в полете.
Командир отряда Борисоглебской школы Н. Ф. Попов в своих воспоминаниях напишет:
«Глаз педагога сразу отметил в небольшой группе учеников молодого крепыша с широкими плечами. Нос орлиный, брови всегда насуплены, волосы светлые, глаза внимательные и сосредоточенные. Речь медленная, спокойная, вдумчивая. От остальных учлетов он отличался еще и сильным характером. Мне приходилось не раз бывать с ним в воздухе. Сидишь иной раз в учебном самолете на инструкторском месте и чувствуешь, как этот малец, не налетавший еще и десятка часов, заставляет машину подчиняться своей воле».
Эти строки о Чкалове написаны были уже после того, как Валерий Павлович стал признанным героем, но, согласитесь, если уж не заметишь человека, то и не вспомнишь о нем.
В числе лучших десяти учлетов Чкалов был направлен в Московскую школу высшего пилотажа. Учеба продолжалась ступень за ступенью…
На проводах первого выпуска Чкалову предоставили слово:
«Я счастлив, что окончил школу и уезжаю с первым выпуском. Мне все-таки жаль покидать ее, ведь здесь все сделано нашими руками. Берегите школу, друзья!»
И ее берегут все 92 года существования! Сейчас здесь школа переучивания летного состава строевых частей на новейшую авиационную технику.
«Чкалов являет пример осмысленного и внимательного летчика, который при прохождении летной программы был осмотрителен и дисциплинирован» — такова была аттестация молодого учлета.
Самолет,
который должен был исчезнуть
Когда экскурсанты, посещающие дом‑музей В. П. Чкалова, проходят в ангар, то застывают от удивления. Перед ними предстают подлинные самолеты, которые рядком разместились под крыльями гиганта АНТ-25. Глядя на него, невольно вырывается вопрос:
— А самолет настоящий?
Ответим читателям за экскурсоводов:
— Самый настоящий! Единственный, уникальный! Покорявшийся воле чкаловского экипажа! Не подводивший летчиков, хотя испытаний этой машине выпало немало…
В 1939 году американцы, по случаю открытия Всемирной выставки «Строительство мира завтрашнего дня» в Нью-Йорке, запросили в ее экспозицию самолет АНТ-25, но именно тот, на котором экипаж летчика Михаила Громова достиг Сан-Франциско. Аппарат лишь немногим отличался от самолета, на котором летел чкаловский экипаж. Но самолет Чкалова был лишь разведчиком, пробившим дорогу через полюс. Лавры рекордсменов достались громовскому экипажу.
Однако к моменту запроса АНТ-25 Михаила Громова был… расстрелян. Сразу же после рекордного перелета его списали и отправили на полигон в качестве мишени. Есть редкая фотография, на которой виден изрешеченный снарядами борт уникального самолета.
Выставка должна была работать в 1939 и 1940 годах — два летних сезона. Говорят, что за это время американцы предложили советской стороне продать один из АНТов, думая, что самолет, на котором прилетел экипаж Михаила Громова в Америку, все же цел. Они хотели создать музей выдающихся советских перелетов, но им было отказано под каким-то благовидным предлогом.
Хорошо, что чкаловский АНТ-25 оказался в Америке, иначе он вполне мог бы разделить судьбу своего собрата.
Только в январе 1941 года на пароходе «Турксиб» самолет вернулся на родину и был выгружен в порту Владивостока.
К этому времени музей в Чкаловске уже существовал. Им руководил Евгений Михайлович Боев. Он говорил, что мечта заполучить чкаловский самолет была, но вот сбудется ли она когда-нибудь — вопрос. Да и куда его поставишь? Дом‑музей Чкалова стоял в те годы на другом участке, ниже, на берегу Волги. Места там было мало.
Между тем две платформы с разобранным самолетом прибыли в Москву, их переправили на авиационный завод № 30 в районе Кимр, где АНТ и должен был ждать своей участи. Начавшаяся война ускорила события. Осенью 1941 года авиазавод попал под первые бомбежки. Создалась явная угроза легендарному самолету.
А в это время Евгений Михайлович Боев заручился письмами участников чкаловского экипажа Г. Байдукова и А. Белякова о сохранении самолета и передаче его музею. Последнюю точку в этом деле поставила жена Чкалова Ольга Эразмовна. Она в то время была депутатом Моссовета, там и было принято решение о передаче АНТа музею.
В начале 1942 года в Чкаловск пришло срочное извещение о получении на станции Правдинск негабаритного груза весом 10 тонн, занимавшего четыре железнодорожные платформы. Их простой исключался. Балахнинская бумажная фабрика пошла навстречу, отрядив на выгрузку 50 человек «истребительного батальона», который нес бдительную службу. Ничего за время его отсутствия не произошло, зато самолет был выгружен. Все легкие элементы доставили в Чкаловск на санях, а тяжелые — уже весной на барже.
Летом у дома‑музея сколотили деревянный ангар, похожий на сарай, и выставили АНТ-25 неуклюжим, с одним крылом. Второе крыло в ангар не помещалось.
Попутно с юбилеем дома‑музея можно отметить и еще один юбилей. Исполнилось 60 лет, как на высоком волжском откосе, куда от разлившегося водохранилища был перенесен дом‑музей, появился новый ангар, который и прикрыл легендарный самолет от непогоды.
Красавцем стоит он здесь. Символом дерзости, упорства и мечты.
Страницу подготовил Вячеслав ФЕДОРОВ.