Гриф секретности сегодня снят
Несмотря на многочисленность, высадка прошла успешно, и брянские леса скрыли непрошеных гостей. Перелетевший линию фронта немецкий самолет был замечен постами наблюдения. Было ясно, с какой целью он побывал в тылу. Все группы контрразведчиков Смерша, находившиеся в районе предполагаемой высадки десанта, были подняты по тревоге. Лишь 30 июня удалось запеленговать рацию нежданных гостей. Успешная высадка их несколько расслабила, и они не были готовы к встрече с чекистами. Завязался бой. Только четверым из десанта удалось уйти. Арестом вражеских парашютистов дело не кончилось. Лишь недавно Федеральная служба безопасности РФ сняла гриф секретности с одной из наиболее успешных операций контрразведки под кодовым названием «Десант».
Смершевцы сокрушались лишь об одном. Среди четверки ушедших был радист группы. Это фигура важная. Он обладает шифрами, кодовыми таблицами, знает расписание выходов на связь всех радиопередатчиков, задействованных в операции, ему, может быть, известны позывные этих радиостанций…
Но горевать и ломать голову, где искать сбежавшего радиста, смершевцам пришлось недолго. Вечером того же дня перед ними предстал грязный, весь в болотной тине человек.
Он снял с плеч мешок и осторожно положил на землю, предупредив:
— Здесь рация!
К мешку добавилось оружие, из которого, как выяснилось позже, не было произведено ни одного выстрела.
— Я радист группы, готов давать показания. Прошу оформить явку с повинной. К этому я шел давно…
В предварительном протоколе допроса появилась первая запись:
«Бедретдинов Мансур Абдулбярович, 1919 года рождения. Уроженец села Петряксы Пильнинского района Горьковской области…»
На вопрос, почему он ушел от группы, радист ответил, что не хотел погибать в перестрелке, не для того он оказался на свободе…
Из записки по ВЧ начальника отдела контрразведки Смерш ОРВО генерал‑майора Попова заместителю начальника ГУКР Смерш генерал-лейтенанту Селивановскому от 11 июля 1944 г. (на документе помета: «Доложено т. Берия. Абакумов. 12 / VII-44»):
«Докладываю, что в ночь на 23 июня с. г. в районе деревни Пашенька Навлинского района немцами выброшена группа парашютистов в количестве 18 человек, возглавляемая Хасановым…
30 июня группа была нами обнаружена, при задержании она оказала вооруженное сопротивление.
Из допросов арестованных агентов-парашютистов, из изъятых у Хасанова документов было установлено, что в ночь на 29 июня в помощь группе Хасанова должна была быть сброшена группа парашютистов в количестве 17 человек, возглавляемая Курбановым и радистом Васильевым, и немного позднее — группа парашютистов в количестве 18 человек, возглавляемая Павловым. В подтверждение этих данных нами при обыске Хасанова был изъят список на 57 человек, именуемый «Команда военнослужащих 44‑го запасного стрелкового полка, временно прикомандированных к 269‑му стр. полку Внутренних войск НКВД для участия в действиях по борьбе с бандами дезертиров и власовских бандитов», где значились Курбанов и Павлов… 1 июля я был ориентирован, что в Почепское РО НКВД Орловской области явился с повинной радист Васильев, он же «Ромов», заявивший о выброске в ночь на 29 июня группы парашютистов в количестве 16 человек, возглавляемой Курбановым…
По обнаруженному следу 5 июля моим заместителем Будкиным было организовано активное преследование группой оперативных работников Смерша и приданными в ее распоряжение военнослужащими (230 чел.)… Когда группа парашютистов была обнаружена, тов. Будкин дал команду окружить эту группу. Когда окружение группы парашютистов было закончено, тов. Будкин дал команду «вперед»… Захваченные врасплох парашютисты в количестве 12 человек во главе с Украиновым растерялись и, подняв руки вверх, отошли от оружия, крича: «Мы свои, не стреляйте».
6 июля Главным управлением Смерша мне было санкционировано проведение оперативных мероприятий по радиоточке. Для облегчения легендирования, а также ведения следствия и проверки целого ряда обстоятельств группа парашютистов во главе с Хасановым, 10 задержанными тов. Будкиным (общее количество 20 чел.) была направлена самолетом в ОКР Смерш ОРВО».
Как выяснится позже, эта массовая заброска диверсантов стала началом новой операции немецкой разведки. Автором идеи был полковник Виргицкий, начальник отдела 1-Ц армейской группировки вермахта «Митте». Непосредственное проведение операции возлагалось на абверкоманду-203, которую возглавлял майор Арнольд. Абверкоманда вела работу против Западного и Белорусского фронтов. Это было одно из мощных и активных подразделений абвера. В ее состав входили пять абвергрупп. Агентура вербовалась в смоленском пересыльном лагере № 126, минском лагере № 352 и пересыльном лагере в пригороде Борисова, где существовало специализированное отделение «Лесного лагеря» для перебежчиков. Здесь же числилось еще одно не очень обычное заведение — школа диверсантов-подростков.
Как предписывалось, группы должны были действовать под видом подразделения Красной армии, занимающегося вылавливанием дезертиров и бандитских формирований. На самом же деле они направлялись в район брянских лесов с целью создания опорных баз для организации широкой диверсионной работы в тылу Красной армии. Задания не отличались оригинальностью — взрывать железнодорожные пути, выводить из строя паровозный парк и подрывать воинские эшелоны, идущие на фронт, разрушать железнодорожные мосты, военные и другие объекты на железных дорогах, организовывать вооруженные налеты на автотранспорт, важные военные и промышленные объекты в районе действия отряда, проводить вербовочную и пропагандистскую работу среди местного населения.
Для выполнения этого задания диверсанты имели соответствующую экипировку: оружие, обмундирование, различного рода инструменты для оборудования лагеря, продукты питания, две портативные коротковолновые радиостанции батарейного питания, фиктивные документы военного образца со штампами и печатями 44‑го, 443‑го, 269‑го стрелковых полков и в / ч полевая почта 07744; 25 000 рублей советских денег, три ручных пулемета, 6 автоматов, 21 винтовку, большое количество взрывчатых веществ и различных предметов первой необходимости.
Перед заброской в тыл Красной армии диверсанты прошли специальную подготовку по минно-подрывному делу, в том числе по применению малых магнитных мин, мин замедленного действия с часовым механизмом, противотанковых и противопехотных мин, обучались расчету зарядов для совершения диверсий на металлоконструкциях.
Костяк групп состоял из агентов, доказавших свою преданность рейху в рейдах по тылам Красной армии и в боях с партизанами.
Для того чтобы лучше представить себе, какой противник противостоял советским контрразведчикам, приведем выдержку из показаний задержанного командира диверсионной группы — обер-лейтенанта немецкой армии Галима Хасанова, который за прошлые «подвиги» был награжден немецким командованием медалью «За храбрость» II степени.
Из протокола допроса арестованного Гуфранова-Хасанова Галима Гуфрановича от 3 августа 1944 г.
«В первых числах февраля 1943 г. Кетлер набрал в зондеркоманду более 70 человек, которых вооружил винтовками, автоматами и пулеметами. Примерно 8 февраля 1943 г. мы все строем, вооруженные, пошли под его командованием в Краснодар. Часов в 10 вечера достигли окраин Краснодара, где остановились в одном доме. В это время последние немецкие части уже уходили из Краснодара. Прождав часа полтора на окраине, мы строем пошли в центр города. Кетлер шел впереди в форме капитана Красной армии… Я, Кетлер и Анохин Саша вошли в дом, а других участников Кетлер и я послали обходить дома и призывать советских граждан преследовать отступавшие немецкие войска. Многие советские патриоты приходили к нам и радовались тому, что мы заняли город, не подозревая в нас предателей. Жители с ненавистью говорили о немцах, многие из них заявляли нам, что они являются коммунистами, комсомольцами и партизанами.
Путем бесед я, а также Кетлер выявили примерно 12 или 13 советских патриотов и часа в 2 ночи 12 февраля мы их вывели из города. Советским гражданам мы говорили, что за городом снабдим обмундированием, оружием и будем преследовать немцев. Отойдя километров 5 от Краснодара, мы решили отдохнуть в одном совхозе, находящемся около шоссе… Через некоторое время двое участников зондеркоманды (фамилии не знаю) пришли к нам и доложили Кетлеру, что в одном доме находится спящий немецкий солдат. Кетлер и я приказали им немедленно привести этого солдата.
Минут через 15 к нам в дом двое подростков в возрасте 15-16 лет и с ними двое участников зондеркоманды привели немецкого солдата. Солдата мы оставили у себя, а у мальчиков я спросил, желают ли они бить немцев. Мальчики с гордостью ответили, что они готовы преследовать немцев вместе с нами, а поэтому я и Вальдемар Кетлер отправили их в комнату, где находились советские граждане, подлежащие расстрелу. Кроме этих двух подростков, к нам привели еще 7 или 8 мужчин совхоза, которых Кетлер посадил в комнату к остальным советским патриотам, выявленным нами в Краснодаре… Отойдя километра два от совхоза, Кетлер около кирпичного дома остановил советских граждан, выстроил в шеренгу и приказал пулеметчикам и другим участникам зондеркоманды стрелять по советским гражданам».
В 1991 году в Пильнинской районке «Сельская трибуна» появилась публикация под заголовком «По страницам архивов КГБ». Материал был из серии сенсационных, особенно для жителей села Петряксы. В нем рассказывалось о военной судьбе председателя Петряксинского сельпо Мансура Абдулбярович Бедретдинова. Как оказалось, он выполнял особое задание контрразведки, о котором должен был молчать. И он молчал… Долгие годы.
Мансур был призван в армию за год до войны. Он мечтал об авиации, но понял, что попасть в летчики сразу не удастся. Ему предложили десант. А это тоже небо, и он согласился. Война застала его в 4‑м воздушно-десантном корпусе в Белоруссии. 28 июля 1941 года десантники предприняли наступательную операцию по обороне города Кричева. Фронт другими силами здесь не располагал. Два дня десантники вели бои, но что могли сделать бойцы с винтовками без поддержки артиллерии. Им пришлось отступить. Немецкая мотопехота окружила их, так Мансур Бедретдинов оказался в плену. Штабные писари отослали домой казенное уведомление, что «пропал без вести».
А подумать можно было всякое. На второй день войны отец Мансура, петряксинский мулла Абдулбяр Бедретдинов, был арестован и обвинен в антисоветской агитации. Дома остались жена и четыре дочери. Знал ли об этом Мансур? Возможно, что и знал, дошла весточка. Тогда прямая опасность нависла над ним — сын врага народа. Тут что не сделаешь от отчаяния. Когда после войны он появился в селе живым и здоровым, никто в это не мог поверить. Да тут еще слух прошел, что побывал Мансур в плену, а это по тогдашним меркам означало предатель. Сын «врага народа» да еще и «предатель»…
Когда через многие годы местные коммунисты предложили ему вступить в партию, отказался. Там надо было писать автобиографию. А он что напишет — был в плену? Больше-то ничего он сказать не может. Так и жил, с тайной в себе. А жил как все, женился на сельской красавице Рашиде, вырастили пятерых детей.
Два года Мансур Бедретдинов мыкался по лагерям. Мысль о побеге не оставляла его, но как было ее осуществить, с кем наладить контакт? Лагерная служба держала среди военнопленных своих осведомителей. В одном из лагерей назревал массовый побег, которым руководил лейтенант Наумов. Была создана группа прорыва. Но в последний момент зачинщики побега были схвачены охраной лагеря. Стало ясно, что кто-то их выдал. Лейтенант Наумов был расстрелян, остальных куда-то увезли.
Еще один путь к свободе подсказал Мансуру пленный капитан Красной армии Дмитрий Литвинов. Он посоветовал ему стать агентом немецкой разведки и собирать сведения о ней. А после заброски в тыл прийти с повинной и выложить все секреты, которые добыл.
Мансур так и поступил. В сентябре 1943 года он был «завербован» офицером немецкой разведки и направлен в Борисовскую разведшколу, переведенную к тому времени в Восточную Пруссию. Эта школа хорошо известна по военным детективам как «Сатурн». Здесь Мансуру предстояло пройти полный курс обучения на радиста.
В мае 1944 года, после окончания разведшколы, Бедретдинова откомандировали в зондеркоманду майора Арнольда, находившуюся в деревне Курганы Минской области. Здесь его и включили в группу диверсантов, возглавляемую агентом германской разведки Хасановым. А дальше…
Дальше у чекистов возникла идея продолжить игру с абвером. Есть радисты, которые могут водить немецкую разведку за нос. Есть командиры групп, которые могли встречать пополнение. Риска практически никакого, даже если игра и сорвется.
Указание организовать радиоигру дал нарком НКВД генеральный комиссар государственной безопасности Лаврентий Берия, руководство осуществлял начальник Главного управления контрразведки Смерш, комиссар госбезопасности 2‑го ранга Виктор Абакумов, а непосредственной работой занимались сотрудники 3‑го отдела, руководимого полковником Владимиром Барышниковым. Операции дали условное наименование «Десант».
«Инструкция по организации и проведению радиоигр с противником» была утверждена начальником Главного управления контрразведки Смерша Абакумовым 16 июля 1943 года. В ней отмечалось, что радиоигра является «острым оружием, при неосторожном или неумелом ведении ее она может быть обнаружена и использована противником против нас». Все тексты, передаваемые в адрес немецкой разведки, должны идти с разрешения начальника Главного управления контрразведки Смерш. Успешное использование радиоигр значительно снижало разведывательную активность противника на конкретном участке фронта или в тылу.
Из протокола допроса арестованного немецкого парашютиста Б. Васильева: «Вопрос: «Расскажите о кодах, шифрах и позывных, врученных вам немцами для работы по связи с разведывательным центром».
Ответ: «Основной передаточный текст радиограммы в зашифрованном виде мне дан цифровой, составляемый мною по ключу, состоящему из фразы: «Выплывают расписные Стеньки Разина челны». Для зашифрования и расшифрования радиограмм служит специальная бумага в клеточку по горизонтали и вертикали. На первой строчке листа клетчатой бумаги размещаются строчки слова ключа полностью — они занимают по вертикали 31 клетку. Во второй строчке слова ключа повторяются с первой клетки и далее через одну клетку до 31-й клетки включительно. Таким образом, размещаем 16 знаков, оставшиеся 15 знаков начинаем размещать на этой же строчке также через одну клетку, но с той клетки по счету, в которой месяц будем работать, указывая тем самым цифрой название месяца. На третьей строчке пишутся цифры под буквами, начиная с буквы «А». Таким образом, зашифровываются буквы цифрами — в порядке алфавита».
Была еще одна тонкость в пометке радиограмм. Ее-то и сообщил Мансур Бедретдинов. Каждая радиограмма должна была заканчиваться подписью «ХГС». Этим условным сокращением должен был подписывать радиограммы радист отряда Хасанова. Первые две буквы «ХГ» — инициалы старшего группы (Хасанов Галим), а литера «С» — заглавная буква псевдонима радиста М. Бедретдинова — Сабиров. Такая подпись под радиограммой являлась убедительным свидетельством для немецкой разведки, что группа работает самостоятельно, а не под контролем советской спецслужбы.
В Центр улетела первая радиограмма: «Находимся четыре «Б», ждем остальных квадрат 75 и продукты, особенно хлеба. Привет всем. ХГС».
В ответ немцы радировали: «Группа Павлова и нужные вещи следуют в ближайшие дни. День высылки будет своевременно сообщен».
В ночь на 21 июля 1944 г. с самолета на парашютах было сброшено 16 сумок с продуктами питания. Однако по вине летчиков груз был сброшен не в обусловленном районе.
Бедретдинов отстучал в Центр: «Самолета над нами не было. Мы слышали гул самолета в 20 км юго-западнее и 30 км северо-западнее нас. Дело очень плохо. Надо летчиков предупредить, что если они блудят и не видят сигнальных костров, то лучше пусть не бросают. Володя, срочно дай нам ответ, имелись ли в сумках документы о нашем лагере, не опасно ли нам оставаться на старом месте, где сброшены сумки и где их искать? ХГС».
В ответной радиограмме Центр дал указание диверсантам оставаться на старом месте, указав, что в сброшенном грузе никаких документов не было, кроме того, сообщил, что груз необходимо искать в 75‑м квадрате, в радиусе 20-30 км от обусловленного места сброски. А 27 июля в 1 час 20 минут появился немецкий самолет точно над целью, с которого на четырех парашютах были сброшены для отряда продукты питания на 10 дней.
Чекисты решили несколько активизировать игру и направили немецким разведчикам сообщение о широких возможностях отряда по созданию в Невлянском районе опорной базы для организации диверсионной работы на территории Брянской области. Для этого нужно регулярное снабжение и пополнение диверсантами. Видимо, это сообщение вдохновило немецкую разведку, и в ответ пришла радиограмма:
«… К отправке для вас приготавливаем в данное время много питания, оружия, боеприпасов, обмундирования. Кроме этого, отправим еще группу в количестве 17 человек. Ожидайте примерно через неделю полетов больших самолетов».
Дальше случилось неожиданное… Судя по всему, немецкая разведка не очень-то поверила сообщению о широких возможностях отряда и удачном создании опорной диверсионной базы. Или это была проверка?
В ответ поступила радиограмма: «Мы были у вас в последнюю ночь. Сброска не последовала из-за различных подозрений, которые мы видели. Дайте какой-либо пароль из вашей работы два года назад. Привет всем».
Что можно было разглядеть подозрительного в ночном полете? Что обеспокоило немцев? Не двойную ли игру ведет Хасанов? Но скорее всего, это была проверочная радиограмма. Они хотели узнать, жив ли командир группы. Ведь только он один мог знать пароли двухлетней давности. Радист Бедретдинов их не знал. Он тогда в «работе» не участвовал.
Совместно с Хасановым чекисты составили ответ, который улетел в немецкий штаб: «Володя, вы знаете, что я с вами не первый день работаю. Сейчас получается, что я вроде из доверия вышел. Самолета в последнюю ночь не было. Если летчики где-то блудили и что-то подозрительное видели, то нас это не касается. Нам обидно, что вы о нас так думаете. Вы спрашиваете пароль. Тогда нашим паролем были слова, написанные на желтой повязке, которую я носил на левой руке: Дойче Вермахт. Привет. ХГС».
Эта радиограмма несколько успокоила немецкую разведку. 2 сентября абвер сообщил, когда и где ждать самолет. А уже следующей ночью было сброшено 15 парашютистов и 38 тюков с грузами. Захват диверсантов прошел не совсем гладко. «Гости» оказали отчаянное сопротивление. Погибли командир присланной группы Владимир Павлов, специалист по оформлению документов прикрытия и писарь. Гибель командира группы осложнила дальнейшее проведение операции. Надо было что-то придумывать, чтобы «оправдать» гибель Павлова, опытного шпиона, не раз участвовавшего в подобных десантированиях. И сделать это надо было как можно быстрее.
Чекистам достались богатые трофеи. В сброшенном грузе, а вес его был 6 тонн, имелось 10 ручных пулеметов, 19 автоматов, 73 винтовки и пистолета, 30 мин, 260 ручных гранат, почти 28 тысяч патронов, около 750 килограммов взрывчатки и даже один миномет.
Допросы оставшихся в живых членов группы Павлова помогли уточнить немецкие планы в отношении диверсионных отрядов на Брянщине. Абвер планировал десантировать в расположение базы Хасанова еще 160 человек, назвать это формирование 4‑м партизанским отрядом и афишировать его деятельность как «борьбу за свободу России».
Для поднятия духа находящихся в Брянских лесах диверсантов командование абвера прислало специальное письмо:
«Итак, на всех фронтах начались боевые действия решительного порядка. Гитлер в своей последней речи, обращенной к руководителям германского государства, заявил, что именно теперь, когда положение Германии кажется столь серьезным, он уверен в победе больше, чем когда-нибудь раньше. Немецкое командование, а с ним и вся немецкая армия и страна спокойны, так как уверены в своих силах, в победе…
Поздравляем вас и ваших товарищей с удачно проводимой вами работой, которая содействует нашей общей борьбе за будущее русского народа, за освобождение его от иудо-большевизма. Мы увидим еще нашу любимую Родину свободной, счастливой, богатой и великой, живущей в дружной семье народов новой Европы. Ваши друзья и боевые товарищи».
Дух был поднят… Радист Бедретдинов отбил в Центр радиограмму с сообщением, что группа Павлова сразу же после приземления отбыла на задание. Потом абверу сообщили, что диверсанты этой группы осуществили три взрыва на железной дороге Брянск — Рославль — Кричев, а потом группа куда-то исчезла, и сведений о ней нет. При этом сообщалось, что связь с лагерем Хасанова Павлов поддерживал через посыльных, которые информировали о результатах работы, а затем возвращались обратно, доставляя взрывчатку и указания по дальнейшей работе.
Для подкрепления этой легенды о Павлове по другой радиоигре — «Дезертиры», проводившейся в районе Гомеля, 8 февраля 1945 г. противнику была передана радиограмма. В ней говорилось, что в октябре 1944 г. группа неизвестных, состоявшая из 15 человек, совершила крупную диверсию на железной дороге Рославль — Брянск и напала на подорвавшийся воинский эшелон. В результате завязавшейся перестрелки с охраной эшелона группа была уничтожена. Так удалось «вывести» из игры Павлова, легализовать его исчезновение.
Между тем чекисты решили не останавливаться на достигнутом, а стали все чаще и чаще сообщать в немецкий штаб об удивительных перспективах и возможностях для проведения среди местного населения пропагандистской работы. Для этого нужна была самая малость: приобрести автомобиль, на котором можно было бы активно передвигаться, а также иметь сеть подготовленных агитаторов, которых неплохо было бы прислать из Германии. Абвер на все эти «зазывалки» никак не реагировал, и штаб по проведению операции «Десант» уже стал размышлять, по какому руслу дальше направлять игру. Но неожиданно 12 декабря 1944 года над отрядом Хасанова появился транспортный самолет, с которого были сброшены 12 парашютистов и семь тюков различных грузов.
Спустившиеся на брянскую землю агенты прошли обучение в школе германской разведки, дислоцировавшейся в селе Раден, зашифрованной под названием «Сельскохозяйственная школа юга». Все они, кроме одного человека, являлись членами Национально-трудового союза нового поколения — антисоветской организации русской эмигрантской молодежи, которая в 1938-1943 гг. тесно сотрудничала с германскими спецслужбами. Немцы снабдили этих идеологически обработанных молодых людей фиктивными документами военного образца, большим количеством советских денег, ручным пулеметом, 12 автоматами, 4 пистолетами, 8 револьверами системы «Наган», 20 гранатами, патронами, примерно 40 килограммами взрывчатых веществ, походной типографией, ротатором и большим количеством антисоветской литературы. Однако и эти диверсанты были задержаны.
Видимо, последняя неудача с высадкой пропагандистов насторожила руководство немецкой разведки. Больше в лагерь Хасанова самолетов, хоть и было обещано, не присылало. Постепенно фронт все дальше и дальше уходил на запад, связь с абверкомандой-203 становилась все реже и нерегулярнее. Война уже катилась по земле Германии, и у сотрудников абвера появились более насущные проблемы спасения собственной жизни. В апреле 1945 года команда была расформирована, часть личного состава брошена на оборону Берлина. Оставшаяся часть разведчиков была перевезена под Бранденбург, где с прицелом на будущее начала подготовку диверсионных групп из поляков и немцев.
…Из заключения начальника 3‑го отдела 3‑го Главного управления контрразведки подполковника Пуминова от 7 сентября 1946 г. по радиоигре «Десант»:
«В результате проведения по станции указанной легенды было вызвано на нашу сторону и арестовано 27 агентов германской разведки (осуждены), у которых изъяты миллион рублей советских денег, 2 радиостанции и около 7 тонн оружия, взрывчатых веществ, обмундирования, продуктов питания и различных предметов первой необходимости. В связи с успешным наступлением Красной армии и отдаленностью линии фронта радиосвязь с центром противника в апреле 1945 года была нарушена, а в мае вовсе прекращена ввиду капитуляции Германии».
Так для Мансура Бедретдинова закончилась война. Но радоваться было рано. Что его ждет дальше? Годы плена закрепили на нем прочное клеймо предателя. Он был готов нести наказание, зная, что участие в радиоигре с абвером смягчит его. Сколько придется отсидеть, определит суд.
Но произошло то, чего он и не ожидал. Ему была объявлена благодарность, а за активное участие в радиоигре и проявленную при этом полезную личную инициативу с него полностью были сняты все обвинения в измене. Его демобилизовали и отпустили домой.
Через много лет он познакомился с одним документом, который и решил его судьбу. Это была справка органов госбезопасности, итожившая его военную биографию. В ней говорилось, что он «…принимал активное участие в составлении текстов радиограмм для передачи центру германской разведки, проявляя при этом личную инициативу, называя ценные в оперативном отношении предложения, направленные на получение наибольших результатов… все поручения органов контрразведки Смерш выполнял с исключительной серьезностью и точностью».
Гриф секретности с его военных документов был снят. Мансур Абдулбярович Бедретдинов стал равным среди солдат, прошедших войну. Ему уже нечего было скрывать. Его победа пришла через многие годы после войны. Так случалось в мирной жизни…
Владимир МАКАРОВ. Андрей ТЮРИН. Алексей СЕВОСТЬЯНОВ.
Пильнинский район, с. Петряксы.