Сможет ли Россия снова стать аграрной державой

Отнюдь не черная дыраПодавляющее большинство россиян уверены, что в российском сельском хозяйстве все плохо. У многих в голове неминуемо складывается грустная картина: ржавые комбайны, коровники без крыш, раскисшие дороги и недовольные люди, которые все чаще жалуются на низкие цены, ВТО, засуху или дожди. И даже хороший урожай их не радует: хранить его негде.

Ладно обыватели, схожей точки зрения придерживается и часть экономистов, чиновников, зачастую рассматривающих отрасль как обузу для экономики, как черную дыру, которую время от времени приходится затыкать деньгами.

Эта безрадостная картина не соответствует действительности, причем довольно давно. Черная дыра — это скорее состояние времен 1990-х — начала 2000-х, когда отрасль стремительно сокращалась. За последнее же десятилетие сельское хозяйство росло такими же темпами, как и остальная экономика, а растениеводство — еще быстрее. В последнюю пару лет темпы роста отрасли и вовсе в разы превышали рост экономики в целом.

В активе российского агропрома увеличение в разы выпуска мяса и птицы, рост сборов зерновых и масличных на десятки процентов. С советского времени мы прошли путь от импортера зерна в мире номер один до одного из крупнейших мировых экспортеров.

Где возможен ростМожно ли рассчитывать на сохранение этих высоких темпов роста в дальнейшем? Вероятно, да. Хотя это будет непросто.

Российское животноводство в самой ближайшей перспективе столкнется с последствиями сокращения доходов населения и снижения спроса. По нашим расчетам, в 2015 году объем российского рынка мяса и птицы впервые сократится с начала 2000-х. При этом растут риски перепроизводства: выпуск отечественного мяса и птицы продолжает динамично увеличиваться благодаря инвестициям, совершенным в предыдущие годы (к российским антисанкциям августа 2014-го этот рост, по большому счету, не имеет отношения).

Выходом было бы расширение экспорта, однако пока Россия как экспортер на мировом рынке мяса отсутствует. А чтобы отвоевать хоть какую-то долю рынка, потребуется немало времени и усилий. Да и остается вопрос, готово ли уже конкурировать с остальным миром российское животноводство. До этого сектор развивался в тепличных условиях из-за высоких импортных барьеров.

Вторая половина нашего сельского хозяйства, растениеводство, напротив, по факту уже тесно интегрирована в мировой рынок и готова к конкуренции в мировых масштабах. Перспективы для дальнейшего роста есть. Однако не все понимают, в чем они заключаются.

Много ли у нас свободной земли?У нас регулярно вспоминают о «выбывших из оборота с совет-ского времени десятках миллионов гектаров пашни», предполагая, что этот факт чуть ли не гарантирует растениеводству дальнейший рост. Действительно, с советского времени размер обрабатываемых земель снизился где-то в полтора раза, почти на 40 млн га (это примерно вся территория Казахстана). Однако наличие необрабатываемых земель само по себе не сделает нас житницей мира.

Российской земли, которая может быть введена в оборот, на самом деле не так много. 60 процентов из выведенных 40 млн га приходилось на пастбища и многолетние насаждения. Их ввод в первую очередь зависит от спроса со стороны сектора крупного рогатого скота, а там пока признаков роста не видно. Вряд ли даже в теории могут быть вновь распаханы земли вокруг крупных городов Центрального и Северо-Западного округов. Что же касается Северного Кавказа и Центрального Черноземья — регионов, обеспечивающих почти весь рост в нашем растениеводстве, так там сеют уже примерно столько же, а местами и больше, чем в советское время.

Где же действительно есть необрабатываемая земля, которая может быть введена в оборот, — это в Поволжье, Сибири, на Урале и Дальнем Востоке. Площадь этих земель можно оценить примерно в 6-8 млн га.

В чем опережаем конкурентовЕсть ли у нас все же свои преимущества? Да. И это не только земельные ресурсы, пускай и не столько впечатляющие, но и водные. Наличие последних становится все более важным фактором развития сельского хозяйства в мире.

Это и институт собственности на землю, которого пока нет как такового в соседней Украине. Это фантастически низкие цены на землю — в разы уступающие странам с сопоставимыми природными условиями и страховыми рисками.

Это и то, что Черное море по факту стало новым брендом на мировом рынке зерна. Россия и Украина в текущем году в совокупности поставят на мировой рынок более 60 млн т зерна, что в полтора раза превышает вывоз из ЕС.

Наконец, это относительно развитая транспортная и экспортная инфраструктура, и здесь мы во многом обходим ту же Южную Америку.

Как же реализовать наши преимущества? Во-первых, систематически доносить информацию о нас до потенциальных инвесторов, большинство из которых о нас ничего не знают.

Во-вторых, радикально сократить вмешательство государства в функционирование рынка. Это касается ограничений на экспорт — в текущем сезоне они введены вновь, во второй раз за последние пять лет. Это касается и слабопредсказуемого механизма государственных интервенций, который целесообразно заменить на механизм минимальных гарантированных цен с возможностью обратного выкупа.

В-третьих, отменить «налог Россельхознадзора», который платят участники зернового рынка за проверки ведомства, в большинстве случаев не имеющие практического смысла. Альтернатива проста: проверки должны быть обязательны только для средних и крупных экспортных партий и бесплатны для участников рынка.

Меры эти довольно просты и могут быть реализованы с минимальными затратами. Уверен, что их реализация может дать серьезный импульс для дальнейшего развития российского агропрома. Готовы ли к ним государство и чиновники — вопрос открытый. С сожалением предположу, что многим из них комфортнее продолжать повторять заезженный тезис о «миллионах гектаров необрабатываемых земель» и надеяться, что отрасль будет расти сама по себе.

Андрей СИЗОВ,
исполнительный директор аналитического центра «Совэкон».

(Газета «РБК».)