Корень ярмарки
Рубрика эта будет появляться раз в месяц. Так что следите за газетой.
В старой книге «Чай и чайная торговля», которую мы не раз еще будем цитировать, обнаружилось вот такое интересное наблюдение:
«…В России многие деловые беседы принято вести за чаем, причем часто бывает так, что не начинают и разговора, прежде чем не начнется чаепитие («вот подадут чайку — и потолкуем»), и это не только в коммерческих делах, но и при переговорах о делах семейных».
Ранее об этом писал эмоциональный барон Гакстгаузен, приезжавший в Россию в 1843 году:
«Очень смешно видеть в ресторациях русских купцов-бородачей в синих кафтанах, сидящих прямо и неподвижно на лавочках вдоль стен и делающих только самые необходимые движения, насколько нужно, чтобы поднести стакан ко рту и потом поставить его на стол. Так сидят они тут по воскресеньям сподряд в течение 4‑6 часов, не двигая ни одним членом, не произнося ни одного слова и глотая чай стакан за стаканом, причем пот ручьями льется по их лицам».
Для «рестораций» чай был не особенно выгоден. Купцы-бородачи вместо куража чинно «кушали чай» и вели деловые беседы. Хорошо, когда посетителей было мало, тут и они желанными гостями были, а вот уж когда знатный гость шел с тугими кошельками…
Перехватили чайную инициативу трактиры, а 28 августа 1882 года в Петербурге открылась официальная чайная. Здесь не подавали спиртного — только чай. А затем по всем трактам, у почтовых станций и железнодорожных вокзалов, подле базаров и театров стали возникать чайные. Для них правительство установило, на зависть всем прочим питейным заведениям, особые льготы — минимальную арендную плату и очень низкий налог.
Тут и самоварникам пришла работа. Для трактиров и чайных изготавливали они специальные самовары-гиганты, вмещавшие ведро, а то и более, воды. На кипящих самоварах развешивали бублики и баранки, которые всегда были теплые.
В чайных можно было только попить чайку и слегка заморить червячка. Да большего и не требовалось. Большинство пассажиров почтовых троек, замученных дорогой и прихваченных морской болезнью — укачиванием, на мясную и рыбную пищу смотреть не могли.
В чайных возникла и новая традиция — здесь путники могли почитать свежие газеты, а за умеренную плату составить прошение или жалобу.
Хозяевам чайных разрешалось иметь «музыку» (граммофон) и бильярд.
В городах же трактир и чайную совместили, разделив на две части: в одной можно было попить чайку, а в другой — кое-что и покрепче.
Вот как описывает московский репортер Владимир Гиляровский трактир Лопашова на Варварке:
«У Лопашова, как и в других городских богатых трактирах, у крупнейших коммерсантов были свои излюбленные столики. Приходили с покупателями, главным образом крупными провинциальными оптовиками, и первым делом заказывали чаю.
Постом сахару не подавалось, а приносили липовый мед. Сахар считался тогда скоромным: через говяжью кость перегоняют.
И вот за этим чаем, в пятиалтынный, вершились дела на десятки и сотни тысяч. И только тогда, когда кончали дело, начинали завтрак или обед, продолжать который переходили в кабинеты».
Такой обычный для русского деловой чай был в диковинку путешествующему иностранцу. Не пропустил его и француз Теофиль Готье в своей поездке по России. На Нижегородской ярмарке он отметил:
«Местом для деловых свиданий служат чайные, которые обычно как бы прячутся за фонтанами для омовений, устроенными на мусульманский лад. Самовар свистит, выбрасывая струи пара, мужики в белых и розовых рубахах ходят с подносом в руке, купцы с окладистыми бородами в синих кафтанах сидят перед азиатами в черных каракулевых шапках, пьют из блюдец горячий, как кипяток, чай вприкуску, разговаривают с совершенным безразличием, как будто бы в этих безучастных на первый взгляд беседах не идет речь об огромных прибылях. Несмотря на принадлежность к разным национальностям и на разные языки собеседников, русский — единственный язык, на котором здесь изъясняются и заключают сделки».
В 1875 году на Нижегородской ярмарке было открыто пять чайных: на Стрелке, на Сибирской пристани у Баранцева озера и у чайных складов, на песках за флажным мостом и в бакалейном ряду. Порция чая стоила 3 копейки — 1 золотник заварки с 3 кусочками сахара (около 5 золотников).
По данным отчета, опубликованного в «Нижегородских губернских ведомостях», только в 1875 году в чайных было отпущено 101889 порций чая.
Как выражались сами купцы, трактиры и чайные были «корнем ярмарки». Сюда сходились, чтобы сказать друг другу последнее слово: «да» или «нет».
Яркие воспоминания о чайных сделках оставил известный бытописатель Сергей Васильевич Максимов, побывавший на Нижегородской ярмарке:
«Кучкой, расправляя бороды и разглядывая до последней нитки своих гостей, стояли половые подле стола, когда вошли новые гости. Мгновенно все они перемешались, засуетились, хватаясь как угорелые за кучу салфеток, пока один, побойчее прочих, не отделился вперед. Подойдя к столу, он разложил салфетку, оправил ее, бессознательно повернул полоскательную чашу, вытер, поставил ее на салфетку и вопросительно перебежал взглядом с одного гостя на другого.
— Три парочки чайку, да смотри хорошенько: самого, знаешь, лучшего! — говорит покупатель.
— Лансену, что ли? — спрашивает несколько грубо привычный половой. — Чашек-то две принести, лимону али сливок?
— Вели собрать цветочного, да лимонцу два кусочка принеси, хорошенького, — отвечает заказывающий».
Не будем интересоваться сделками, которые проворачивали купцы в трактире, — дело давнее. Для нас важны традиции трактирного чаепития. Купец, заказавший «три пары чая», хорошо знал правила трактиров. Чай в ту пору заказывали «парами» — галенками: большой чайник с кипятком и малый — с заваркой, объемом пол-осьмухи или полуштоф.
А о цветочном чае хорошо сказал писатель Иван Гончаров:
«… Мы называем хорошим нежные, душистые цветочные чаи. Не для всякого носа и языка доступен аромат и букет этого чая: он слишком тонок… Англичане хорошим чаем, да просто чаем (у них он один), называют особый сорт грубого черного чая или смесь его с зеленым…»
В трактирах готовили чаи с березовыми или черносмородиновыми почками, душицей, валерианой, пустырником, чабрецом, ромашкой, брусникой, с листьями красной рябины, земляники, хмеля…
Но вернемся к нашим купцам.
«Оба они выпили чай. Один закрыл чашку и положил на донышко оставшийся кусок сахару. Тот, который заказывал, сбросил сахар и вскрыл чашку, сухо промолвив:
— Не в одолженье!.. Уважьте еще чашечкой!»
И это тоже был обычай: после окончания чаепития переворачивать чашку и класть на донце остаток сахара. Но это вовсе не категорический отказ от угощения. У хорошей хозяйки гость не уходил и после очередных пары чашек… А тут сделка, и не все решено…
Будем считать, что купцы наши поладили, а мы на короткое время заглянули на Нижегородскую ярмарку и узнали, в чем ее корень.
Приглашение на чай
Каждый раз после очередного разговора о чаепитии мы будем подводить итог… чаем. Какой выберем? В баночке с плотно пригнанной пробкой у нас есть летняя заготовка — сушеные листья земляники. Вот давайте чай с этими листьями и испробуем. Признаемся, не каждый сразу распознает его вкус и почувствует тонкий аромат земляники. Не разочаровывайтесь! Каждое дело требует повторения…