Гвардия – в огонь!
По заслугам и честь
В каждой европейской армии того времени существовала собственная гвардия, претендовавшая на звание элитного подразделения, тогда как в действительности эти гвардии состояли из военнослужащих, подобранных не по боевым качествам, а по физическим данным (самые высокие, широкоплечие и т. д.). Ярким примером такого отбора являлась английская гвардия.
Русская гвардия в начале XIX века комплектовалась целыми подразделениями, проявившими героизм в боевых действиях, без учета характеристик каждого солдата (лейбгвардии Павловский, лейбгвардии Финляндский полки). В марте 1811 года Александр I повелел установить новые правила комплектования гвардейских полков, обязывая гренадерские, пехотные и егерские подразделения ежегодно до 1 декабря направлять в столицу по четыре гренадера и два стрелка. Практика показала, что распоряжение монарха не стало главенствующим в наборе гвардейских полков единого принципа формирования русской гвардии так и не было выработано.
Императорская гвардия Наполеона явилась совершенно иным учреждением, представляя собой настоящую элиту армии.
Первоначально гвардия набиралась по следующим критериям. Из десяти кандидатов отбирался один, безупречно подходивший под разработанные императором Франции условия: выслуга лет, грамотность, участие в кампаниях, ранения, героические поступки, образцовое поведение. Следовательно, при отборе признавались исключительно личные заслуги военнослужащего.
Когда воин становился гвардейским гренадером, егерем, артиллеристом, он ощущал себя частицей сложного организма. Наполеон предпринимал целый ряд мер по овладению солдатскими сердцами. Он вступал в переписку с отличившимися в боях солдатами самый простой гвардейский барабанщик мог всегда лично вручить письмо в руки императору. На дворцовых обедах по случаю распределения наград солдаты рассаживались вместе с генералами.
Обаяние Наполеона было бесконечным. В самые тяжелые для императора минуты гвардия рьяно приветствовала его. Например, весной 1814 года она требовала продолжать борьбу с врагами, изгнав из армии маршаловпредателей, и сражаться до последней капли крови. Гвардейцы безмерно верили в Наполеона, который являлся для них почти богом на земле, чьи приказания должны исполняться беспрекословно, точно и в срок.
О фанатичной вере гвардейцев в Наполеона ходили легенды. Когда после сражения при Ватерлоо в один из госпиталей прибыл эмиссар Людовика XVIII, предлагая помощь раненым, унтерофицер, ветеран гвардии, которому только что ампутировали руку, бросил ее в посланца:
Иди отсюда прочь и передай тому, кто тебя послал, что у меня осталась еще одна рука, чтобы верно служить императору и дальше!
Люди гордились принадлежностью к гвардии. Часто случалось, что гвардейцы, признавая себя виновными в том или ином проступке, добровольно шли на гауптвахту. Некоторые, чтобы не оказаться обесчещенными, кончали жизнь самоубийством.
Во время отступления из России, ввиду опасной обстановки, один из казначеев Императорской гвардии без расписок (по причине спешки) передал крупную сумму (2 миллиона франков) пешим гренадерам Старой гвардии, чтобы переправить ее через Березину. Все деньги были возвращены, не считая некоторой незначительной доли, утонувшей вместе с одним гренадером во время переправы через реку.
Кузница кадров
Многократно повторяемый во всю мощь солдатских легких клич «Vive l’Empereur!» («Да здравствует император!») нес в себе невиданную и неслыханную доселе силу и мощь, оказывая живительное воздействие на души дрогнувших солдат, поднимая кипучую энергию у новичков и одновременно вызывая уныние у неприятеля.
Когда ктолибо из гвардейцевновичков в бою инстинктивно нагибал голову при свисте приближающегося ядра (картечи, пули), офицеры или старослужащие тут же с гневом обрушивались на «виновного»: гвардия имела «главную привилегию» умирать во весь рост при обстреле, не кланяясь пулям!
Во время кампаний 1813 1814 годов в рядах Императорской гвардии количество старых солдат пошло на убыль, но это ничуть не сказалось на преданности императору. Даже после поражения при Лейпциге Наполеон не слышал от гвардейцев ни жалоб, ни упреков, ни шушуканья за спиной. Как вспоминал один из рядовых гвардейцев, «даже офицеры страшились нашего спокойствия».
Императорскую гвардию Наполеон рассматривал в качестве не только «высшего резерва» Великой армии, но и кузницы командных кадров. Во время кампаний император практиковал перевод особо отличившихся офицеров и унтерофицеров в армию для того, чтобы они не только привнесли свой боевой опыт, но и явились связующим звеном между армией и гвардией. Гвардейцы служили и для усиления авторитета Наполеона в войсках кто, как не преданные императору душой и телом военнослужащие, могли исполнять данную функцию?
Любовь и почитание Наполеона гвардейцы несли и в другие страны, в частности в Россию. Думается, немногие знают о том, что в качестве гувернера при Мише Лермонтове находился капитан Императорской гвардии Капе, с детства прививший будущему знаменитому поэту уважение к Наполеону. Недаром Лермонтов в собственном творчестве всегда положительно оценивал деятельность Наполеона, оставаясь при этом одним из самых патриотически настроенных поэтов России. Приходится только гадать, сколько барчуков воспитали в духе почитания Наполеону сотни гвардейцев, оставшихся в плену в далекой России…
К сожалению, гвардия являлась первой не только в сражениях, но и в грабеже захваченных городов. Например, в Москве гренадеры открывали даже собственные лавки для сбыта награбленного, превратившись в некую ассоциацию торговцев, за что в Великой армии получили прозвище «московских евреев». Так, галету из отрубей и овса они продавали за 5 6 франков, четверть бутылки водки за 20 франков (в среднем в Европе 1 литр водки стоил 2 франка, 1 л красного вина 50 сантимов, 1 л белого вина 40 сантимов). Если ктото не мог заплатить, гвардейцыпродавцы не занимались благотворительностью, и проситель уходил от них несолоно хлебавши.
Когда увезенные из Москвы первые запасы продовольствия закончились, гвардейцы поплатились за свое высокомерие и жестокость. Стоило комулибо из них приблизиться, например, к костру, около которого грелись армейцы, несчастного с криками и бранью прогоняли прочь. За всю историю наполеоновской армии это являлось самым беспрецедентным и исключительным случаем. Никогда репутация Императорской гвардии в армии не падала так низко!
Франция – царица Европы
По свидетельству генерала Ермолова, в 1812 году, во время отступления неприятеля из России, фельдмаршал Кутузов очень обрадовался, узнав, что французская гвардия отступила без боя из Смоленска на Красный. О стремлении Кутузова избежать встреч с Императорской гвардией Наполеона говорил и Денис Давыдов.
Значение и роль Императорской гвардии окончательно еще предстоит выяснить, но желание трактовать ее только в качестве элитной военной единицы представляется ошибочным. Гвардия Наполеона являлась во Франции мощным общественнополитическим институтом, служба в ее рядах могла стать для человека весьма серьезным фактором в продвижении по социальной лестнице.
Гвардейцы пользовались особым вниманием Наполеона и после службы в армии. Вышедшие в отставку солдаты и офицеры за государственный счет получали землю, высокооплачиваемые должности в гарнизонах пограничных крепостей, на таможенной службе и т. д.
Не исключено, что в Императорской гвардии Наполеон видел модель не только общеевропейской армии, но и общеевропейского общества, в котором роль Старой гвардии играла бы Франция. В Европе Наполеон создавал новое государство, где, несомненно, Франции отводил роль некоего объединительного центра.
Но провидение распорядилось иначе, чем задумывал великий император Европы. Первая империя ушла в небытие, а гвардия великого полководца осталась в истории как фаланга преданных «маленькому капралу» воинов, олицетворяя собой военную историю Франции конца XVIII начала XIX века.
Максим ЧИНЯКОВ,
военный историк.