Парад, ставший прологом Победы
Эта папка в прошлом году была рассекречена и стала достоянием всех, кто интересуется военной историей.
Здесь списки и донесения воинских частей. Маршруты следования колонн по улицам Москвы. На листе ватмана с планом Красной площади и прилегающих улиц обозначены многоцветными квадратами пехота, артиллерия, конница, танки.
Все было тщательно, до мелочей предусмотрено, четко организовано, хотя фронт находился в нескольких километрах от Москвы.
Сохранился даже список линейных на Красной площади. Читаем, нет ли среди них наших земляков, хотя одного из линейных, стоявших в тот день на площади, я хорошо знал.
Вот его имя: Черемушкин Владимир Владимирович, 1921 г. р., член ВЛКСМ.
Старый журналистский блокнот сохранил беседу с ним.
— Владимир Владимирович, прежде чем начать рассказ о легендарном ноябрьском параде сорок первого года, хотелось бы у вас спросить, как началась ваша армейская служба.
— Служба моя началась в ноябре 1940 года. До этого мы с братом Юрием (мы с ним двойня) работали на сормовском заводе.
Как-то он спросил меня, не хочу ли я в армию. В те годы газеты часто рассказывали о героях далеких боев. Особенно прославлялись пограничники. Граница для нас была символом крепости Родины. Мы рвались в пограничники. Брат написал письмо наркому обороны К. Е. Ворошилову с просьбой послать на службу в пограничные войска.
К нашей радости, письмо наше не затерялось, и мы были вызваны в военкомат на комиссию.
Солдат службу не выбирает. Он служит там, где нужен. Попали мы в дивизию особого назначения имени Ф. Э. Дзержинского. Брата направили в полковую школу, а я начал служить вторым номером пулеметного расчета в стрелковой роте.
Захватил я на службу учебники — думал подготовиться к экзаменам в техникум.
Мечты были у каждого крылатые. Готовы были горы свернуть.
— Как для вас началась война?
— День 22 июня 1941 года намечался быть праздничным. Когда-то в этот день родилась наша дивизия, и мы усиленно готовились к праздничному параду.
Жили в лагерях. По опыту старослужащих знали, что нас утром 22 июня должны поднять по тревоге, потом кросс, усиленная зарядка, парад и приятные увольнения в город… Нам выдали новенькие гимнастерки. Еще с вечера я переложил свой комсомольский билет из старой гимнастерки в новую.
Все случилось как ожидали. Тревога. Быстрый подъем. Надеваю старую гимнастерку, чтобы не пачкать белоснежный воротничок. Выбегаем на зарядку, только вместо нее построение на плацу. От центрального поста тревожный шепоток — война. Ничего не понимая, едем в Москву. Здесь митинг. Командир дивизии генерал П. Артемьев объявил о начале войны. У меня ноги подкосились, вспомнил о комсомольском билете. Вдруг сейчас на фронт, а я без документов.
Но на фронт мы не поехали. Конечно, никакого праздника не было. Прибыли в лагеря, а здесь уже гимнастерки новые собрали. Сколько я их перебрал, но билет нашел. Ну, думаю, все, я теперь хоть куда.
— Как чувствовалось приближение врага к Москве?
— Острота событий почувствовалась в августе — сентябре. На улицах появилось много военных. Заколачивались широкие окна стеклянных витрин магазинов. В городе установилась идеальная дисциплина. Мы охраняли тыловые объекты, мосты, дороги, грузы, которые шли к Москве. Немецкая разведка засылала диверсантов и сигнальщиков. Как только начиналась бомбардировка столицы, так в разных районах города сигнальщики начинали свою «работу».
— Вот мы и подошли к главному событию осени сорок первого года — ноябрьскому параду на Красной площади.
— Я уже после войны узнал, что организация парада, время его проведения содержались в глубочайшей тайне. Да, это все так, но плох солдат, если он эту тайну не чувствует. Никто из нас не задавал лишних вопросов, но все мы задолго до 7 ноя—
бря начали готовиться к параду. А будет он или нет — решали не мы.
Дело в том, что я уже участвовал в двух парадах: ноябрьском сорокового года и первомайском сорок первого. В обоих парадах был линейным. Один раз стоял в самом начале площади, а второй раз — в середине, но лицом к ГУМУ. Помню, тогда получил несколько замечаний от старшины — невольно дергал головой, все хотел посмотреть на трибуну, но этого не полагалось.
Строевой подготовкой занимались мы на сельхозвыставке.
…7 ноября мы поднялись
в 4 утра. К Красной площади шли пешком…
С высоты сегодняшних лет мы можем удивляться тому параду: враг у стен Москвы, а тут парад. Мне кажется, тогда для нас было бы большим удивлением, если бы парад не состоялся. Шла война, но ведь продолжалась жизнь государства, продолжались его традиции.
Ждали парад и москвичи. При подходе к Красной площади мы видели группы людей. Со стороны могло показаться, что они появились на улицах случайно.
В 7.30 мы вышли из ворот Александровского сада и, как положено линейным, встали вдоль Кремлевской стены.
Вся площадь передо мной как на ладошке. Сзади шум заполненных гостевых трибун. Небо над Москвой пасмурное. Идет снежок.
В 8.00 из ворот Спасской башни горячий конь вынес заместителя наркома обороны маршала Советского Союза С. М. Буденного. Он принял рапорт командовавшего парадом генерал-лейтенанта П. А. Артемьева. К этому времени наш командир дивизии был назначен командующим войсками Московского военного округа и Московской зоны обороны.
Все происходило как на обычном параде: объезд войск, приветствия. С короткой речью выступил И. В. Сталин. Он говорил твердым, уверенным голосом. Говорил об освободительной миссии советских солдат. Задача Советской армии — очистить от фашистской скверны землю Европы. Тогда мы поняли, что враг у Москвы дер-жится последние дни. Он будет сметен, обращен в бегство. От таких слов не могло не подняться настроение.
Когда я смотрел кинохронику того парада, то видел, что в строевом отношении можно придраться к каждой шеренге солдат. Нет чеканного шага, плоховато с равнением, не отработаны приемы владения оружием.
А тогда я во все глаза смотрел на проходившие передо мной войска. Ни одна погрешность не бросилась в глаза. Я видел минометы, не виденные ранее. Смотрел на карабины, автоматы. Видел подтянутых сибиряков в теплых белых полушубках. Все солдаты были в новых сапогах. За плечами вещмешки. Где-то в составе 3‑го батальона нашей дивизии шел мой брат Юрий. Об этом я узнал уже позже.
Было страшновато смотреть на лица солдат. Столько было в них решительности. Казалось, отдай сейчас приказ, и враг под Москвой будет сметен. Но теперь мы уже знали, что будущая победа у стен столицы — лишь малая частичка большой войны.
Помню, пошел густой-густой снег. Временами ничего не было видно, и казалось, что я стою один на огромной площади. Только слышна была поступь идущих войск. Сзади у меня, между шапкой и воротом, насыпало снега, и он таял, стекая за ворот. И хоть я мог, конечно, пошевелиться, никто бы этого не увидел, но я стоял как вкопанный. Нельзя было шевелиться на таком параде даже украдкой.
— А дальше, Владимир Владимирович, что было дальше?
— Боевых эпизодов не расскажу. Выпала мне судьба идти за войсками по тылам. Но кто ж из солдат в те годы не хватил лиха. И мне пришлось. Не орденами и медалями служба меряется… На Украине занимались разминированием шахт, полей, городов.
Наши войска перешли границу, полностью очистив землю от фашистских войск. Мы за рубеж не переходили. Нам хватило войны и здесь. В Западной Украине скрывались в лесах банды националистов. Они продолжали вести открытые бои, препятствуя восстановлению советской власти. Они убивали учителей, председателей колхозов, партийных работников. Леса скрывали их. То были самые настоящие фашисты, хорошо обученные, вооруженные, имевшие много тайников в горах. Мы зачищали леса, отыскивали схроны.
А сколько ребят после Победы погибло. В Черновцах на кладбище у нас свой уголок был. Там салюты не переставали греметь.
А вы помните мечту о службе на границе? Так вот она сбылась. В сентябре 1946 года стал я пограничником. Приняли мы участок границы в 22 километра на 12 человек. Спать еле успевали.
— Парад сорок первого часто вспоминали?
— Да ведь и не забывал. Лица солдат хорошо помнил. Тот парад был как клятва. И я ту клятву принимал. Она и вела меня. А солдат я был как все. Рядовым службу начал, рядовым и закончил.
Беседу вел
Вячеслав ФЕДОРОВ.
В списке линейных, стоявших на Красной площади 7 ноября 1941 года, есть еще наши земляки, но они родом из Муромского района, который в годы войны входил в состав Горьков-ской области.
СТАРЫЧЕНКО Федор Никитович, 1921 г. р. Уроженец д. Загряж Муромского района.
КАЛНАКОВ Василий Иванович, 1922 г. р. Уроженец д. Ярцево Муромского района.
Возможно, их родные проживали или проживают в Горьковской области. Сообщите в редакцию о судьбе этих солдат.