Заставы ушли в бессмертие
«Сов. секретно В 2.00, 22.06.41 г. от линейных застав были получены данные, что у линии границы появились немецкие войска с танками. Донесение немедленно было передано в округ и штаб руководства частей РККА в гор. Таурогене. Отряд был приведен в боевую готовность. Секретные документы подготовлены к эвакуации.…В 4.00, 22.06.41 г. начался артобстрел… В течение дня заставы упорно сопротивлялись, с боем отходили и вливались в части РККА. Линейная застава № 4 отбивала натиск врага около 2 часов. Оказавшись в окружении, прорвала цепь противника и из окружения вышла.…О 3-й и 4-й комендатурах отряда ничего не известно».(Из политдонесения о деятельности 106-го пограничного отряда НКВД.)
Южная Латвия. Небольшой, едва насчитывающий три тысячи жителей городок Кудиркос-Науместис. Утопая в зелени садов, он разбросал свои владения в излучине двух речек – мелководного, узкого, заросшего с обеих сторон кустарником и тальником Ширвинта и местами очень глубокой Шешупы, извивающейся вокруг города голубой змеей. У окраины города они сливаются в единое русло, а дальше вместе несут свои воды в неспокойный Неман.
В бывшем здании банка размещался штаб 3-й комендатуры 106-го отряда Белорусского пограничного округа. Со стороны здание напоминало крепость: прочный фундамент врос в землю, окна как щели – узкие, их довольно много, и все они зарешечены стальными прутьями, стены кирпичные, двухметровой толщины, двери массивные, из векового дуба.
Состав комендатуры – более трехсот бойцов и командиров, поделенных на пять линейных застав, одна из которых сформирована совсем недавно. Каждая застава охраняла участок в десять километров. Оборонительные сооружения только начали строить. Заставы имели на вооружении лишь пулеметы, гранаты и винтовки.
Рядом с комендатурой проходила шоссейная дорога, по которой можно было проехать через мост речки Шешупы в районный центр Шакяй и далее через всю Прибалтику до Ленинграда.
Мост через реку был закрыт для передвижения в начале 1941 года. Посредине моста – шлагбаум. Одна часть моста наша, выкрашена в красный цвет, другая – немецкая, выкрашенная белой краской. По обе стороны — будки часовых. Граница проходила по центру фарватера реки.
С немецкой стороны уже неделю не замолкало гудение моторов. С вышек и других наблюдательных постов, размещенных вдоль границы, было видно, как на сопредельной стороне летним лагерем располагаются немецкие части. Никакого предупреждения о начале каких-либо учений не было. Под предлогом укрепления границы немецкая сторона устанавливала железобетонные доты, сооружала противотанковые надолбы, ставила проволочные заграждения.
21 июня жители Науместиса не знали, что это последний мирный день. Днем в кинотеатре демонстрировался фильм «Светлый путь». Воздух был наполнен пьянящим ароматом цветущих садов. И ни у кого не возникло волнения, что в середине фильма пограничников вызвали на службу. Такое случалось и раньше.
После полудня из штаба 106-го пограничного отряда вернулся комендант участка капитан Иван Бедин. Пыльная 120-километровая дорога и жаркое солнце утомили его.
Домой он не пошел, хотя Иван Георгиевич всегда строго придерживался заведенного правила — старался обедать с семьей.
В Латвию Бедин получил назначение в ноябре 1940 года. До этого восемь лет служил на Камчатке.
Сохранилось его личное дело. В нем собраны служебные характеристики с прежних мест службы. А начинал он с солдата 235-го запасного полка, распростившись с домом в 1915 году. Повоевал на австрийском фронте, был ранен и добровольцем вступил в РККА, где стал бойцом, а затем и командиром отрядов особого назначения.
Есть в характеристиках такие строки:
«Обладает твердым характером. Имеет силу воли. Проявляет инициативу. С подчиненными обращение хорошее. Сам весьма дисциплинирован. Любит порядок и активность. Отношение к работе энергичное…» (1923 г.)
«К службе относится добросовестно. Энергичен, настойчив…» (1925 г.)
«Тактическая подготовка вполне удовлетворительная. Лично дисциплинирован. Выдержан, заслуживает продвижения». (1934 г.)
«Пользуется большим авторитетом среди красноармейцев. Бдителен. Умеет увлечь личный состав личным примером». (1935 г.)
«Службу может нести в любых климатических условиях. Заслуживает продвижения». (1938 г.)
«Политически развит. В вопросах политики партии и правительства ориентируется правильно и проводит их в жизнь». (1940 г.)
А в автобиографии пограничника значилось, что родился он 8 мая 1896 года в деревне Туркуши Ардатовского уезда Нижегород-ской губернии. Семья жила бедно. Отец Егор Бедин был сапожником, тачал обувь на заказ и на продажу. В семье было шестеро детей. Да тут еще горе – умерла жена, а пришедшая в дом мачеха детей недолюбливала. И все-таки Иван Бедин окончил сельскую школу, был приказчиком в магазине, но работа эта ему не нравилась, и он связал свою жизнь с армией.
Домой к семье он так и не вырвался. Непрерывно звонили телефоны, шли доклады с застав. На сопредельной, немецкой стороне чувствовалось оживление. Слышны были отрывистые команды офицеров, подгонявших солдат. Они слышны были и в уже наступивших сумерках, когда обычно все затихало. Капитан Бедин позвонил начальнику заставы, прикрывавшей мост:
— Чувствуешь, чем пахнет, лейтенант?
— Не только чувствую, но и принимаю меры, – ответил начальник заставы. – На мост выставил станковый пулемет с расчетом. В районе, где Шешупа впадает в Ширвинт, – секрет с ручным пулеметом.
Около двух часов ночи начальник комендатуры дал команду поднять все подчиненные ему заставы в ружье. Усиленные наряды, уходившие на охрану границы, получили последний инструктаж. Смены им уже не предвиделось.
Наступило затишье. Можно было выйти из душной комендатуры подышать ночным прохладным воздухом. Бедин доложил об обстановке в отряд и вышел на улицу. Окна в доме напротив были темны, семья — жена, сын и две дочки — спали. Он же велел им его не ждать.
Побыть на улице долго не удалось. С одной из застав сообщили, что над ними прошли несколько немецких самолетов. Через несколько минут еще сообщение: на сопредельном берегу немцы готовятся к форсированию реки.
Сомнений больше не оставалось – начиналась война…
Из окон комендатуры было видно, как к мосту подъехала машина и солдаты прикрепили к столбу заранее изготовленный указатель: «Нах Шакен». Ракета, выпущенная с немецкой стороны, высветила небо. На мосту упал скошенный пулеметной очередью часовой. К костелу уже бежали сумевшие форсировать реку немецкие автоматчики. В городке раздались первые выстрелы.
Бедин приказал занять оборону и держать под прицелом дорогу и мост. Как раз в это время к мосту подкатила легковая машина с открытым верхом. Офицер в машине приподнялся с сиденья и стал рассматривать карту.
— Огонь! – скомандовал Бедин.
Офицер упал на сиденье. Ехавший впереди мотоциклист свалился в кювет.
Колонна гитлеровских машин прорываться на мост не рискнула. Немцы подтащили пушку и ударили прямой наводкой по комендатуре. Снаряды не брали старинную кирпичную кладку, но едкий дым от разрывов окутал здание. Осколок снаряда сразил старшего лейтенанта Николая Кошеленкова, который вел огонь на первом этаже.
К зданию комендатуры с белой тряпкой направился местный сапожник. Гитлеровцы использовали его как парламентера, но пограничники отказались от предложения сдаваться. Тогда на смену ему гитлеровцы заставили идти пленного пограничника. Его впустили, но немцев, идущих с ним, отрезали огнем. Так маленький гарнизон пополнился еще одним бойцом.
Немцы обрушили на гарнизон комендатуры шквальный огонь. Упал прошитый пулеметной очередью старший лейтенант Иван Куликов, погиб находившийся на крыше лейтенант Гонцов. Прикрывать глухую стену комендатуры, которую немцы старались обложить взрывчаткой, стало некому. На чердак бросился лейтенант Арцишевский, но осколок мины сразил его.
— Все вниз, в подвал! – скомандовал Бедин.
Входная дверь в подвал была массивной, из дуба. Пули ее не брали.
Глухую стену комендатуры немцам удалось взорвать. Саперы дали сигнал к движению по дороге на мост. Но только машины тронулись, как из подвала комендатуры застрочил пулемет.
Два часа ушло у гитлеровцев, чтобы обложить взрывчаткой остатки здания комендатуры. Взметнулся в воздух столб кирпичной пыли и балок. Старинное здание превратилось в груду щебня. Двенадцать пограничников остались под обломками. Двенадцать часов пограничники держали стратегически важный мост под прицелом, не давая немцам нарушить границу. Большего они сделать не смогли…
Семь офицеров — капитан Бедин, старший лейтенант Кошеленков, лейтенанты Арцишевский, Куликов, Панкратов, Антонов, Гонцов — и пять бойцов-пограничников, имена которых до сих пор не установлены, остались на вверенном им участке границы, превратившемся в рубеж войны.
В 1979 году журнал «Смена» опубликовал вот этот снимок. В сопроводительном письме бывшая военврач писала, что подобрала фотографию на дороге в Магдебург и все послевоенное время хранила среди фронтовых реликвий, зная, что время ее придет. И вот в канун очередного Дня Победы отправила фото в Москву.
На обороте фотографии были карандашные надписи, разобрать которые было невозможно. На помощь пришли судебные эксперты, и тогда выяснилось, что фотография принадлежала некоему унтер-офицеру Франхаузу и сделана она 22 июня 1941 года где-то на западной границе. Кто был этот унтер-офицер, осталось неизвестным. Для чего он всю войну носил с собой фотографию погибшего лейтенанта (на переднем плане), тоже тайна.
На фотографии была еще одна надпись, которая проливала кое-какой свет на обстоятельства съемки. По все видимости, погибшими были пограничники, потому что автор снимка называет их «комендантами из гвардии Сталина», а дальше он пишет, что офицер «не сдался живым и застрелился на наших глазах».
В тот год в поиск включилась вся страна. Журнал со снимком передавали из рук в руки. Красные следопыты ходили по ветеранам, показывая им фотографию. И вот нашелся человек, который знал погибшего лейтенанта, служил вместе с ним, знал он хорошо и того, кто лежит за офицером. Вот их имена: лейтенант Антон Богун, начальник 4-й заставы 106-го Таурогенского погранотряда, и заместитель политрука заставы по комсомольской работе Павел Раков.
Известно, что на рассвете 22 июня 1941 года 796 пограничных застав приняли первый удар войны. Среди них были двенадцать застав 106-го Таурогенского погранотряда, которые за год до войны заступили на охрану границы в Латвии. Это были 180 километров государственной границы с Восточной Пруссией.
В первый день войны каждая застава стала маленьким гарнизоном сопротивления.
В истории 106-го Тауроген-ского погранотряда известны лишь судьбы двух офицеров, командовавших до конца своими гарнизонами: лейтенанта А. Богуна, которого опознали по найденному снимку, и капитана И. Г. Бедина, по свидетельствам очевидцев.
Боевую хронику первого дня войны этого пограничного отряда можно закончить так: «О дальнейшей судьбе пограничников ничего не известно».
Такими они ушли в бессмертие.
В послевоенные годы в городке Кудиркос-Науместис появился памятник с надписью:
«Имя твое пока неизвестно. Подвиг твой бессмертен. На этом месте в 4 часа утра 22 июня 1941 года был убит первый часовой пограничник 12-й погранзаставы 3-й комендатуры 106-го погранотряда НКВД СССР. И началась война с фашистской Германией».
Публикацию подготовил
Вячеслав ФЕДОРОВ.