Наталья БАБОЧКИНА: «Чапаев спас отцу жизнь»
Из публикаций я узнаю много нового, ранее неизвестного. Но у меня к вам небольшое замечание. Вы совсем забыли рубрику “Кумиры прошлых лет”, где рассказывали об актерах, которых мы когда-то любили, помним и сейчас. Очень бы хотелось, и, наверное, не только мне, чтобы вы эту рубрику возродили. От этого ваша газета будет только интереснее. Буду ждать и надеяться.Надежда Владимировна Серова.г. Семенов.
Нет, эту рубрику мы не забыли. И сегодня об этом напоминаем всем нашим читателям.
На счету Бориса Бабочкина более 20 ролей в кино, актерские и режиссерские работы в ведущих советских театрах, но для зрителей он навсегда останется Василием Ивановичем Чапаевым из художественного фильма Сергея и Георгия Васильевых.
Премьера картины состоялась 4 ноября 1934 года, а ее первыми зрителями были Сталин, Молотов, Ворошилов, Енукидзе и заведовавший в то время кинематографом Шумяцкий. Фильм одобрили, и вскоре «Чапаев» покорил зрителей Советского Союза и всего мира, войдя в сотню лучших картин мирового кинематографа. А вот на судьбе самого Бориса Бабочкина роль Чапаева сказалась неоднозначно, ведь ничего равного ей актер так больше и не сыграл. С этой темы и началась наша беседа с дочерью актера.
– Наталья Борисовна, как вы относитесь к тому, что вашего отца вспоминают прежде всего как Чапаева?
– Вы даже не представляете, как это несправедливо! У папы были и другие замечательные фильмы – «Повесть о «Неистовом» (картина о моряках-черноморцах, которую высоко оценил сам Александр Довженко), «Артистка» Леонида Трауберга. Еще одну картину, «В мертвой петле», где у отца могла быть очень хорошая работа («Я увлекся этим образом до упоения», – говорил он), начинали снимать на Рижской киностудии еще до войны. Отец играл главную роль – знаменитого летчика Уточкина.
В 1941-м съемки приостановили и возобновили только через 20 лет, когда папа по возрасту для этой роли уже не подходил. Уточкиным стал Олег Стриженов. А после того как Бабочкин сыграл главную роль в спектакле «Браконьеры», Олег Ефремов сказал актерам «Современника», чтобы они смотрели эту работу и учились. Так что Чапаев – не единственная заметная роль отца, но запомнилась всем именно она.
– Правда, что роль Чапаева ваш отец получил случайно?
– Васильевы, написав сценарий фильма, отнесли его руководителю студии «Молодые мастера», папиному учителю и замечательному актеру, ученику Станиславского Иллариону Николаевичу Певцову, который, кстати, прекрасно сыграл в фильме белогвардейского полковника Бороздина. В компании, которая собралась, чтобы его обсудить, оказался и Борис Бабочкин, он не только много говорил, но и увлеченно показывал всех персонажей, в том числе и самого Василия Ивановича.
Когда под утро все расходились по домам, никто уже не сомневался, что знаменитого полководца будет играть папа, хотя ни внешне, ни внутренне они с Чапаевым совершенно не похожи.
– Что Борис Андреевич рассказывал вам о съемках легендарной картины?
– «Чапаева» снимали два года, и первая киноэкспедиция стала для отца мучительной. У группы все не ладилось, шли бесконечные дожди, снимать было нельзя, к тому же Петьку должен был играть актер Яков Гудкин, который категорически не подходил на эту роль. Папа, который в то время работал в Александринке (на нем как на ведущем молодом актере держался весь классический репертуар), уже подумывал о том, чтобы вообще бросить «Чапаева».
К счастью, вторая экспедиция оказалась удачной: и погода благоприятствовала съемкам, и на роль Петьки нашли замечательного актера Леонида Кмита, в результате снимали картину легко и весело. Параллельно папа репетировал в театре «Бориса Годунова».
– В фильме Борис Андреевич так скачет на коне, будто родился в седле. Он где-то учился верховой езде?
– Разве что в дет-стве, когда ходил с ребятами в ночное, но искусством ездить верхом он владел в совершенстве. Папа очень любил всех животных без исключения (у нас все время дома жили собаки, кошки и даже черепахи), но лошадей больше всего. Обожал охоту и рыбалку, помню, как мы с ним на Селигере ловили налимов. А это, я вам скажу, дело нелегкое, требует сноровки, потому что эта рыба очень юркая: раз – и под камень! Отец очень хорошо плавал, и это умение пригодилось ему в сцене гибели Чапаева. В день, когда снимали эту сцену, было очень холодно, поэтому нырять пришлось в ледяную воду. «Сняли гибель, – написал тогда отец маме, – посмотришь, как мы там с Кмитом кувыркаемся».
– Как роль Чапаева отразилась на жизни Бабочкина – актера и человека?
– Отец, когда его об этом спрашивали, цитировал слова Карла Зелига из книги «Альберт Эйнштейн»: «Почему люди всегда болтают о моей теории относительности? Ведь я сделал и другие полезные вещи, может быть, даже лучше. Но этого широкая публика почему-то не замечает».
С одной стороны, популярность, которую отец получил благодаря этой картине, мешала ему как актеру: если бы не клеймо Чапаева, он мог бы сниматься больше. С другой – именно эта роль в конце
1930-х годов спасла папе жизнь.
– Каким образом?
– Как только отца назначили главным режиссером БДТ, за ним, сменяя друг друга, начали постоянно ходить два человека в штатском, не заметить которых было просто невозможно. Впрочем, они не прятались, ведь страх деморализует человека, и его гораздо легче сломить. Все это длилось так долго, что папа знал этих людей в лицо и здоровался с ними. Многие наши соседи к тому времени были арестованы и репрессированы – в подъезде дома, в котором мы жили, по соседству со зданием НКВД, жилыми остались только четыре квартиры – наша, Исаака Дунаевского, Агриппины Вагановой и вдовы актера Певцова, в соседнем подъезде жила Галина Уланова, все остальные были опечатаны. Из одной из них людей забирали при мне – я не вовремя вернулась из школы.
Вы не представляете, как я испугалась, когда внезапно распахнулась дверь и прямо на лестницу выпал маленький ребенок в распашонке, но меня тут же ткнули носом в стенку, и больше я ничего не видела. Папа очень переживал за все происходящее в стране, но что он мог сделать, если и так все время попадал в немилость – он заступался за тех, кого преследовали и репрессировали, пытался их спасти, а это властью не приветствовалось. «Мне довелось работать в век темный, подлый», – впоследствии написал он об этом времени в своем дневнике.
– В чем можно было обвинить Бориса Бабочкина?!
– Моя мама происходила из аристократической семьи, тогда этого было достаточно. Помню, как ночью они с отцом жгли в камине какие-то документы. А в прихожей у нас все время стоял старый дешевый деревянный чемоданчик с самым необходимым – на случай, если за ним придут. Там были пара белья, теплые носки, чай, сухари. Со временем папа устал от постоянной слежки и однажды спросил у своих соглядатаев: «Вам не надоело за мной ходить?» На что один из них ответил: «Потерпите, Борис Андреевич, завтра-послезавтра это кончится». Отец понял, что в указанный срок за ним придут, но на следующий день его «конвоиры» исчезли. Бабочкина не тронули – видимо, на «Чапаева», как на народное достояние, рука все-таки не поднялась.
– Борис Бабочкин – один из немногих деятелей искусств, кто никогда не подписывал никаких писем против «врагов народа»?
– Когда репрессировали папиного друга, великого актера и режиссера Алексея Денисовича Дикого, статьи против него были подписаны «цветом ленинградской интеллигенции», там не хватало только одного автографа – Бориса Бабочкина. А когда отец узнал, что другой его друг, Михаил Царев, давал показания против Всеволода Эмильевича Мейерхольда, просто перестал с ним общаться. Через много лет, когда Царев был назначен руководителем комиссии по празднованию юбилея Мейерхольда, отец сказал: «Это все равно, если бы главным на чествовании Иисуса Христа назначили Иуду». Цареву, конечно же, донесли.
Режиссер Леонид Хейфец в интервью вспоминал, что отец отказался получать подарочный набор как актер-фронтовик. Помимо него, в списке были директор Малого театра Михаил Царев, главный режиссер Борис Равенских, актеры и работники театра. Никто из них войны даже не нюхал, но им и в голову не пришло отказаться. И тогда на трибуну поднялся Бабочкин. «Я на фронте никогда не был, – сказал папа, – поэтому на такой подарок не имею права. Но ведь вы, Михаил Иванович, и вы, Борис Иванович, – обратился он к Цареву и Равенских, – насколько я знаю, тоже не воевали, так как же вы будете получать то, что вам не принадлежит?» И в зловещей тишине вышел из зала.
Хотя во время войны отец снимался не переставая, и сказать, что он не внес свой вклад в Победу, было бы несправедливо. Каждый раз после таких случаев, а их было немало, отец возвращался домой с поникшей головой, и мама, понимая, что опять что-то произошло, спрашивала: «Опять?! Боря, почему ты не промолчал?!» – «Ну не смог я, Катя, не смог!» – виновато отвечал отец.
– Как познакомились ваши родители?
– Это произошло в передвижном театре в Самарканде: папа играл в драматической труппе, а мама танцевала в балете. В Пишпеке, который впоследствии переименовали сначала во Фрунзе, а сейчас – в Бишкек, у них вспыхнул безумный роман, и мама, которая была замужем, сбежала к папе через окно в одном легком платье.
Всю жизнь мои родители прожили душа в душу, мама была практичнее отца, всячески его опекала, защищала от бытовых проблем и неурядиц. Получив зарплату, папа отдавал все деньги маме, а потом робко говорил: «Катя, можно я возьму трешку?» – «Зачем ты спрашиваешь? – удивлялась мама. – Ты же знаешь, где у нас деньги лежат, пойди и возьми». – «Но я же должен тебе об этом сказать».
Войну наша семья провела в эвакуации, куда родители уехали предпоследним поездом. Он шел медленно и подбирал всех, кто бежал с захваченных немцами территорий, в основном из Польши и Белоруссии. Причем папа ехал в первом вагоне, а мама – в предпоследнем, чтобы, если поезд начнут бомбить, уцелел хотя бы один из родителей и мы с сестрой не остались сиротами.
– Те, кому посчастливилось знать Бориса Андреевича, вспоминают о нем как о необычайно притягательной, магнетической личности.
– Он обладал какой-то невероятной внутренней силой и энергией. Когда уже немолодой папа – отнюдь не Чапаев! – входил в какой-то зал, все сразу же замолкали и не сводили с него глаз. Если во время спектакля ему что-то не нравилось и он внимательно смотрел на актеров, которые, на его взгляд, играли из рук вон плохо, они прямо на глазах начинали запинаться.
Помню, как мы с ним пошли смотреть «Бесприданницу», где играла актриса, которой папа восхищался, но эта роль была у нее очень неудачной. Борис Андреевич стал внимательно смотреть на артистов, и я вдруг на физическом уровне почувствовала, что замедляется темп спектакля. «Папа, – взмолилась я, – опусти глаза, а то они сейчас вообще замолчат!»
Отец катастрофически не выносил фальши от других (говорил, что у него в таких случаях по коже начинают бегать мурашки), да и сам не умел врать. Помню, он долго не мог пойти на спектакль «Живой труп», главную роль в котором играл Романов, с ним папа подружился еще в Александринке.
Этого актера за глаза называли «холодным любовником», по темпераменту он не подходил для роли Протасова. Папа, опасаясь, что работа у него не получилась, до последнего оттягивал поход в театр: понимал, что придется что-то говорить, солгать не удастся, а своей правдой он может травмировать друга. И как же папа радовался, когда оказалось, что Романов играет очень хорошо и его можно хвалить, не покривив при этом душой.
Уж если отцу что-то нравилось, он радовался за других от всей души.
– Бориса Андреевича не стало 17 июля 1975 года. Что случилось в тот день?
– Папа умер так же, как и жил. В то летнее утро было очень жарко, а ему нужно было ехать на съемки куда-то в Подмосковье. Мама, зная, что отец плохо себя чувствует, пыталась отговорить его от поездки, но он не послушался: не хотел подводить людей, которые его ждали. Сам сел за руль и поехал.
Прямо на дороге, между Большим театром и «Метрополем», ему стало плохо, он пытался выпить нитроглицерин, но, видимо, руки его уже не слушались: пузырек выпал, таблетки рассыпались – мы с сыном потом собирали их по всему салону. Тем не менее ему удалось свернуть с дороги и осторожно припарковаться у тротуара. Понимаете, даже в тяжелом состоянии он больше всего боялся причинить кому-то вред.
Когда его похоронили, не могла отойти от его могилы: мне казалось, пока я там, он рядом, но стоит мне отойти, исчезнет навсегда. С этой болью я жила много лет, ее, как клин клином, ослабила другая, связанная с уходом из жизни мамы. Она долго и мучительно умирала от рака, и все это время – почти два месяца – я сидела около нее в больнице.
Она пережила его на 13 лет и каждый день говорила: «Видела Борюшку, он был чем-то недоволен». Уверяла, что папа ей о чем-то рассказывает, что-то советует. По всем церковным канонам это считается неправильным, душу умершего человека надо оставить в покое и отпустить. Мама ходила в церковь, молилась за отца, но ее жизнь продолжалась вместе с ним.
Беседу вела
Людмила ГРАБЕНКО.
(bulvar.com.ua)