Топорная работа
В старые времена подобные фестивали в народе «ярманками» назывались, и проходили они почаще. Мастеровые люди, как правило, на шумные зрелища не ездили. Там властвовали скупщики, а умельцы-древоделы по своим «работным» сидели в тиши и холодке, творя диво, которым все потом будут любоваться. Давайте и мы спрячемся от праздничной суеты и побываем там, где рождается удивление, — в мастерской ложкаря.
-
Кто же из Семенова без главного сувенира — ложки — уедет?
Вот скажем мы вслух — «топорная работа», и представляется нам нечто уродливое, с изъяном. Такое у нас навязчивое представление о топорной работе.
Ложкари всю ложку топором выделывают, истинно топорная работа, а попробуй кто скажи, что бросово она сделана: легкая, словно точеная, аккуратная, все в ней к месту.
Давайте-ка расскажем мы вам лучше одну историю.
Живет около Семенова в небольшом сельце Малом Зиновьеве ложкарь Авдей Савельевич Маслов. У него окладистая борода, и читает он старые книги, которые от глаз людских прятали поклонники «древлей» веры, а в них мудрость жизни была записана.
Слывет он старейшим ложкарем в округе. Как-то попросили Авдея Савельевича на телевидении выступить, показать, как он ложки режет.
— Это можно, — коротко согласился мастер и привез в студию свой нехитрый инструмент.
Объяснили ему, что к чему. Прожектора на него направили и попросили для пробы ложку вырезать, чтобы операторы к своей работе приноровились.
Дали отмашку.
Авдей Савельевич моментально среагировал, и тут же деревянная чурочка-баклуша в его руках стала превращаться в ложку. Он будто лепил ее из глины, мял в сильных ладонях, лишь стружка сочилась сквозь пальцы. Никто ничего не успел понять, а в руках мастера была следующая баклуша, и уже лезо топорика отсекало от нее все лишнее.
— Стоп! Стоп! — закричал режиссер. — Так дело не пойдет. Авдей Савельевич, все надо делать медленнее, иначе зритель ничего не уловит.
— А медленнее много ли наработаешь?
— Но это для зрителей, поймите!
— Как же, люди увидят и вас же поругают: пригласили ложкаря, а он руками еле ворочает. На кой здесь такой лодырь нужен?
Так Авдея Савельевича и не переубедили. За две репетиции он успел охапку ложек нарезать. А телевизионщики согласились: пусть работает, как привык.
Бывали мы часто в работной Авдея Савельича. Вам показалось, что мы ошибку сделали? Непонятно слово «работна», а так мастерская называется — банька старенькая с печкой или из старого сруба сложенная в два маленьких окошечка домушка.
В прошлую осень тоже заглянули. Авдей Савельич за ложки еще не садился — с огородом чуть управился.
— Вот зима будет, сяду, а то руки отвыкнут. А топоры точить завтра начну.
Знатный инструмент топор в руках мастера. Хвалу ему воздавать — только время терять, но и без нее нельзя. Что бы лесной человек без топора делал?
Если глянуть на старый инструмент ложкаря, хранящийся в музее, и сравнить его с современным, то сразу бросится в глаза: они одинаковы. За столетия никто лучшего выдумать не мог.
Французский путешественник Жан Соваж из Дьеппа четыре века тому назад записал в своем дневнике:
«Хотя у русских все орудия состоят в одних топорах, но ни один архитектор не сделает лучше, чем они делают… Нет ни гвоздей, ни крючьев, но все так хорошо сделано, что нечего похулить».
А в старину еще говаривали:
«Пусти русского человека с топором в лес — он город построит».
У ложкарей топоры особые, с короткой ручкой, на вид горбатенькой, но пригнанной по руке. Топор тесальный ухватистый и легкий. Представьте, сколько им за день помахать приходится. Будь он тяжелым, так руку в день надсадишь, что и работа не мила будет. Обрубальный топор помассивнее. В нем сила должна быть. Удар короток, но точен.
И если плотник роздых может почаще делать, то ложкарь этой роскоши лишен.
Знаете, как ложкарь начало своей работы называет — запустить стаю. Ложки для него как птички.
А роздых был по особому расписанию, которое мы выведали у старого ложкаря, проведшего век свой в баньке, выпуская каждый день в свет белую ложкарную стаю.
Часы в старых деревнях были редкостью, и время считали уповодками. Зимой на дню было три уповодка, летом — четыре.
Работа начиналась с восхода солнца и куска хлеба. Четыре часа отработает ложкарь, прежде чем примется за завтрак. Это и есть первый уповодок.
Второй — от завтрака до полудня.
Третий — от обеда до «паужинки», это до четырех часов пополудни.
А дальше еще пять часов работы и — четвертый уповодок, уже перед самым закатом солнца.
Приехавший в 1902 году в Семенов репортер «Историче-ского вестника» Анатолий Леман оставил интересные записки о тамошних ложкарях. Побывал он у ложкаря Софрона Морозова.
«Я вынул часы и заметил время. Софрон упер баклушу в пенек, находившийся под ним, и быстро топором придал ей форму недолбленой ложки. Затем он теслом, двумя или тремя ударами, выдолбил ее и в одно мгновение вычистил внутренность кольцеобразным резцом, острым, как бритва. Затем ножичком он выправил ручку. Ложка была готова. Я посмотрел на часы: он работал тринадцать с половиной минут».
Больше ста лет прошло с тех пор. Часы при Авдее Савельевиче Маслове можно не вынимать. Ничуть не больше он тратит времени на ложку. Это уже извечный ритм ложкарей.
Раз уж мы в начале повествования вспомнили о французском путешественнике, который похвалил русский топор, то и продолжим речь о французах.
В начале XX века они приглашали русских плотников на свои выставки. Правда, дома наши они называли «варварскими» и «доисторическими», но любопытство брало верх, и каждый год наши плотники являлись к ним на выставки, привозя крестьянские избы и разную «топорщину», которую набирали в Городце. Упоминаются и ложки. А уж они были точно семеновскими, так как другие на городецкий базар попасть просто не могли.
Публикация об одной из таких парижских выставок появилась в журнале «Зодчий». Нам показалась любопытной вот эта цитата:
«Французы-плотники много дивились ловкости топора наших ребят, потом стали покупать запасные топоры у наших плотников, а так как наши плотники неохотно расставались со своим единственным инструментом, то французы, не задумываясь, крали наши топоры, так как в Париже их нипочем не достать».
И кражу топора в этом случае стоит рассматривать как его признание.
Теперь вы поняли, что такое топорная работа? Она от мастера зависит. В старину говорили: если мастер не может сделать красиво, он делает богато. Посмотрите на ложку: красавица ведь!
Вячеслав ФЕДОРОВ.
-
г. Семенов.
Удивление фестиваля
На каждом фестивале семеновские древоделы с фабрики «Хохломская роспись» удивляли зрителей. То ложку почти трехметровую вырезали, то братину гигантскую сотворили, то стул, на который невозможно забраться, выставили…
Чем же на этот раз они зрителей фестиваля удивят? Может, и ничем, фантазия иссякла? Плохо вы древоделов знаете. Фантазия у них неиссякаема, как ключи, что питают речку мастеровых — Керженец.
Вот видите сундук. Это и есть сюрприз фестиваля. Но это половина тайны, которую мастеровые нам раскрыли. А другая половина кроется в сундуке. Его откроют в тот самый момент, когда прозвучит сигнал к старту фестиваля «Золотая хохлома». И вот тогда откроется вторая часть тайны.